Записки негативиста: Кто нас учит

Случайно услышала, как девочки-школьницы беседовали с выпускницей своей школы, закончившей ее  лет десять назад.

- А Марьиванну знаете?

- Дааа, она такая.. прикольная! На уроках нам про свою семью рассказывает, про собаку…

- Нам тоже рассказывала. Правда, уроки ни фига не вела, а на контрольных драла в три шкуры..

- Ну да, это есть…

В детстве мне однажды довелось поменять школу. Из маленькой уютной, где все со всеми были знакомы, переехала в более многочисленную и попала в класс к одной своеобразной даме. К счастью, у нее я проучилась только один год, так что мне в определенном смысле повезло, в отличие от тех, кто мучился с первого класса. Хотя эта дама, уже предпенсионного возраста, была заслуженным учителем, имела кучу наград и ворох заслуг, но при этом проявляла целый спектр негативных качеств учителя. Она делила учеников на привилегированных и быдло, травила неугодных, занижала оценки, науськивала учеников друг на друга, учила ябедничать и сплетничать. Чем старше становилась учительница, тем сильнее это все проявлялось.

В более старших классах другая учительница время от времени устраивала распекаловку всему классу за шалости отдельных учеников. Мы могли по пол-урока стоять и ждать, пока она проорется, причем дебилами и ослами были все, даже если не имели отношения к провинившемуся и его проступку. Преподавала, кстати, она совсем неплохо.

Третья, опять же, прекрасный учитель по части обучения, любила между делом посплетничать с одним учениками о других, обсудить чью-то личную жизнь. Мужчина-учитель, просто обалденно интересно ведущий уроки, в свободное время напивался до поросячьего визга и по причине запоев уходил на «больничный» от недели до месяца. Дважды женился на вчерашних выпускницах, причем роман закручивался, еще когда девушки были ученицами.

В остальном, ярких личностей в отрицательном плане у нас все-таки не было. К тому же, эти учителя прекрасно преподавали и умели обучать.

А вот в вузе все обстояло намного печальнее.

В самом начале меня просто поразило в самое сердце то, что из студентов с 1 курса начали выбивать стремление к самостоятельному мышлению. Все работы вплоть до дипломной строились по принципу «найди и перепиши, потом зачитаешь». А к 5 курсу вдруг начали требовать «личных выводов».

Было лишь несколько преподавателей, которым кнут вообще не требовался, чтобы их слушали и уважали – они умели заинтересовать и удержать внимание. Другие порой применяли и взыскания, но чаще обходились без них, и большинство этих преподов ничем особо не запомнились – отвели пары, сдали зачеты, и ладно. Некоторые, строгие на парах, впоследствии оказывались абсолютно адекватными людьми. Но были и звезды.

Дедушка лет 70 вел культурологию, будучи по ней профессором и признанным авторитетом местного масштаба. За все его занятия мы так и не смогли понять, что за хрень такая – культурология. Тупые? Учиться не хотели? Ну, не могли же все три группы не хотеть учиться – ботаники у нас тоже были. И откровенно тупых на все три группы даже одного не набиралось. Просто дедушка все занятия посвящал рассказам о том, какой он страшный и требовательный экзаменатор, и как он покарает нерадивых студентов на зачете. Он притаскивал и показывал, какие интересные словарики и рефератики ему делали предыдущие студенты, чтобы сдать зачет. Завалить мог за непонравившийся внешний вид. От дедушки уже шел трупный запах, первые ряды от него отсаживались – тогда он начинал ходить между рядами. Зачет сдали через пень-колоду и перекрестились левой пяткой.

Молодую преподавательницу, ставившую на семинарах двойки всем сразу и не в один ряд, требовавшую дословного, добуквенного знания материала, не уважал никто. На двойки плевали с высокой колокольни. Потому что сама преподавательница была глупее большинства студентов, и иначе, чем угрозами и санкциями, не была способна хоть как-то удерживать свой авторитет. Да и санкции ее никого не пугали.

Все рекорды побила преподавательница философии, логики и экономики – уж не знаю, с чего судьба решила проявить такой сарказм.

Эта мадам производила впечатление, как метко выразилась одна моя одногруппница, пропитой и прокуренной шалавы. На каждую пару она таскала бутылки с минералкой, заливая ею свой сушняк. Лекции мы себе читали сами, она раздавала параграфы учебника и обязывала «подготовить доклад». На парах было невыносимо скучно и неинтересно, а за пропуски она грозила неудом. Когда на логике изучали круги Эйлера, я взяла понятия «рыбы» и «животные». Преподавательница с ехидной мордочкой поинтересовалась: «А разве рыбы – это животные?» Моя челюсть грохнулась об пол. По моему виду она поняла, что сказала полнейшую тупость, и сделала финт ушами: «Ну, это неважно, пусть так будет!» Во время курса философии выяснилось, что по совместительству дама является дилером какой-то фирмочки, торгующей серебряными украшениями, соответственно, сбывала она это студентам на занятиях. Через год мы с ней снова встретились на экономике – мадам уже была великим астрологом и расписывала нам важность персонального гороскопа по свойской цене. Во время сбытовой кампании на семинаре одногруппник буркнул под нос: «Любительница легкой наживы!» Перед экзаменами намекнула, что неплохо бы отблагодарить любимого преподавателя!

Еще одна матрона, только что вышедшая из декрета, всем видом показывала, как ей тяжко с нами, дебилами. В аудиторию она заходила, как в свинарник, с брезгливой миной, усаживалась, подпирала толстую щечку пухлой ручкой и монотонно, со вздохами,  зачитывала нам материал с каких-то непонятных листочков, в которых она постоянно путалась, сбивалась и теряла нить рассуждения. На семинар она приперла брошюрки со стихами и велела их изучать. Одна девушка неосторожно спросила: «А кто такая Метелица?» Дама презрительно сморщила курносый носик и пискнула оскорбленно: «Не знаете, кто такая Метелица? Да о чем с вами вообще можно говорить!» Зачет сдавался так же, как и велись занятия.

Был также один довольно неглупый мужик, который всегда улыбался и просто лучился дружелюбием, но после его занятия все выходили, как дерьмом облитые.

Были еще люди просто с заскоками, которые на учебный процесс особо не влияли. Один любил шутливые импровизации, другой на пересдаче ставил оценку за то, что студент выпивал залпом стакан водки, третья пропагандировала идеи Мулдашева, четвертая для разрядки читала свои стихи.

О своих преподах с тараканами рассказывали и другие студенты. Были просто чудаки с милыми чудачествами, а были и полнейшие самодуры, как один препод-шовинист, нисколько не стеснявшийся демонстрировать свое отношение к девушкам. Или другой, принципиально не ставивший ни одному студенту оценку выше тройки. Отличники и просто те, кто хотел получать стипендию, слезами умывались на его зачетах и экзаменах.

У этих преподов были общие черты. Презрение и неуважение к студентам, постоянное унижение, а когда и прямое оскорбление тех, кто оказался в некоторой степени зависим от их капризов и самодурства. Как следствие – отвратительное преподавание своего предмета (что на вас, дебилов, силы тратить!), но жесткая требовательность на экзаменах. Автоматов у таких преподов чаще не было, да и неоткуда их было взять, поскольку в результате их «работы» студент никак не мог себя проявить, либо же автоматы ставились тем, кто умело и тщательно целовал пятую точку великого и ужасного.

Задача преподавателя – не делить студентов на отребье и «сойдет», а передать знания и научить в меру способностей студента. Те, кто приходил к студентам почесать свое ЧСВ, знаний не давали – нет у них такой цели. Они, напротив, стремятся доказать, что студиозусы – идиоты, не способные усвоить элементарное. А ведь оценка студента – это и оценка преподавателя.

ИТОГО: стоит ли возмущаться, что у нас куча безруких специалистов, что молодежь тупая и ничем не интересуется? Только ли причина в самих студентах и учениках? Чьих пакостливых ручонок это дело?

Я не знаю, зачем таких людей держат в школах и вузах. Да, конечно, кто ж пойдет за такую зарплату, учить некому, и т.д. Но пытаться заткнуть кадровые дыры людьми, абсолютно не подходящими для этой работы – не глупость ли это? К тому же, в эти школы и вузы как раз и пойдут работать ученики и студенты таких вот учителей и преподавателей, и еще, возможно, их детей учить будут.