Мир без колоний: как это было, и что из этого вышло

Предположим (слово, предупреждающее, что пришло время вымысла), что никто из евразийских завоевателей так и не смог покорить Африку, и потому само слово «Африка» старались не употреблять, заменяя более-менее отвлечёнными определениями. Так, в римских хрониках её называли «Чёрным Континентом», где «Чёрный» подразумевало «страшный». Другое название Африки – «место, откуда не возвращаются». Третье – «там, куда Макар телят не гонял». А вообще-то в приличном обществе про Африку не вспоминали вообще, говорили о ней лишь специалисты африканеры. Ведь не говорят же в приличном обществе об особенностях вскрытия трупов, пролежавших в собственной квартире два жарких летних месяца, а среди судмедэкспертов хочешь, не хочешь, а приходится.

Из Африки, действительно, почти никогда не возвращались – и это в лучшем случае. Снаряженная Карлом Пятым экспедиция, восемьсот человек, высадилась на побережье Алжира и продвинулась в глубины Сахары на шестьдесят миль. В Испанию вернулось сто пятнадцать человек, больных той болезнью, которую позднее назвали Великой Пиренейской Лихорадкой, унесшей в могилу две трети населения Испании. Это для красоты говорится «в могилу», на самом деле часть умерших удалось сжечь, но большинство послужили пищей для крыс, собак и прочей фауны полуострова. А парижский понос тысяча восемьсот первого года? А лондонская чума тысяча восемьсот сорокового? Московский мор семнадцатого?

Всё дело в том, что в Африке свирепствовали инфекции, к которым туземное население худо-бедно приспособилось, вот как мы к дизентерии или гриппу. Болеем, порой тяжело болеем, но умираем всё-таки редко. Но для чужаков-евразийцев африканские инфекции оказались смертельными буквально. Из сотни человек заболевали девяносто девять, и половина из заболевших умирала в первую неделю, четверть – в первый месяц, и все остальные – во второй месяц болезни.
Вот такое обоснование причины, по которой Африка избежала евразийской экспансии и была предоставлена сама себе.

Тож и с Вест-Индией. Экспедиция Колумба сгинула. Посланная сорок лет спустя флотилия адмирала де Кейроса вернулась в Лиссабон одним кораблем из восьми, и принесла с собой Синюю язву, уполовинившую население Португалии. По счастью, спустя год болезни не то, чтобы теряли силу, а просто исчезали, а то бы Евразия превратилась в совершенную пустыню. Но и случившегося оказалось достаточно, чтобы принять строжайшие карантинные меры. Дальние плавания объявили тягчайшим преступлением. Постройка крупных судов возбранялась даже и в военных целях. Конструкция рыбацких лодок не допускала их выживание уже в пятибалльное волнение. Вот до чего боялись места, откуда не возвращаются. Потому жили скромно. Чай, слоновую кость и индийские пряности доставляли не морем, а сухопутными караванами, и потому тот же чай был воистину царским напитком. Чашка чая из рук императора являла собой великую милость, дающую право на потомственное дворянство. Впрочем, император подданных чаем баловал редко.

Ученые знали, что Земля круглая, что вращается она вокруг Солнца, что к югу от Европы есть большой континент, и к западу от Европы – другой, на карты были нанесены контуры побережья. И всё. Свирепые лихорадки отбили охоту снаряжать экспедиции на счет испанского короля. Встречались отчаянные головы, верившие, что эти лихорадки неспроста, что дальше, в глубинах континента, существуют богатейшие города, в которых дороги мостят изумрудами, тротуары выкладывают серебряной плиткой, а лёд зимой посыпают золотым песком, но уже то, как они представляли себе ледяную зиму в экваториальных областях, заставляло трезвомыслящих людей держаться от авантюристов подальше, а то и кричать слово и дело. Известны, по крайней мере, шесть состоявшихся походов Туда – Стеньки Разина, Васьки Ермака и других лихих голов. Никто не вернулся. Сумасброды не терялись, утверждая, что пропавшие нашли воистину рай и потому просто не захотели возвращаться. Но отсутствие пруфлинков и тогда сводило на нет любые предположения болтунов.

Как жила евразийская цивилизация без Африки, Америки, Австралии и островов Океании? Если в нашей реальности та же Америка сыграла роль предохранительного клапана, области, куда перебралась наиболее активная часть нонконформистов, то в её отсутствии напряжение в Евразии, пожалуй, могло только повыситься до значений, сопровождаемых грозовыми разрядами революций, религиозных войн и войн обыкновенных. Но судьба Евразии, оставшейся без колоний – отдельный разговор. Сейчас речь об Африке.

Африка и Вест-Индия, не говоря уже о землях Южного полушария, оставались белыми пространствами. Евразийские учёные посылали в сторону Чёрного Континента радиосигналы. Никакого ответа.

В конце двадцатого или начале двадцать первого века под эгидой Вселенского Собора была сформирована Первая Научная Экспедиция.

Огромный радиоуправляемый дирижабль «Пётр Великий» нёс на своём борту два десятка дронов поменьше, как воздушных, так и сухопутных. Были ещё и дроны водоплавающие. На всякий случай.

И вот под рукоплескания миллионной толпы москвичей и гостей империи, дирижабль покинул эллинг ходынского поля и двинулся к югу с крейсерской скоростью сто пятьдесят вёрст в час. Пересёк море Чёрное, в Царьграде его дозаправили, устранили замеченные в полёте шероховатости, проапгрейдили наземные дроны до версии 3.11 и уже цареградская толпа рукоплескала воспарившему над Босфором воздушному левиафану, символу славянской науки, мира и прогресса.

И вот летим это мы, летим (как водится, в обстановке строжайшей секретности на радиоуправляемом дирижабле находилась тайная команда из пяти человек, включая автора: в пути всякое может случиться, пять пар умелых рук плюс светлые головы никогда не помешают), глядим в стороны и вниз. Миновали Средиземное море. Всё честно: рыбацкие лодки дальше, чем на десять миль, от своего берега не отплывают, хотя и толкуют некоторые ученые о расширении безопасного коридора до восемнадцати или даже до двухсот миль. Показался алжирский берег, а за ним – страшный, неизвестный мир. Мир, куда не ступала нога эксплуататора, работорговца, легионера, миссионера, охотника, геолога (далее продолжайте по вкусу).

Африканские народы, не испытавшие ужасов атлантического капитализма, какие вы? Во что развились, представленные естественному ходу истории?

Ни заводских труб, ни орошаемых полей, ни плотин, ни мостов. Дорог, впрочем, тоже нет.
Мы снизились до двух вёрст. Чистота воздуха изумительна, но мы, покидая кабины (тройная система фильтров), надеваем костюмы биологической защиты, и не зря: анализ забортного воздуха показывает наличие пыльцы. Пыльца, судя по всему, принадлежит неизвестным растениям. Кто знает, они просто растут, или растут в человеке? Хотя здесь солнце палит немилосердно, и лучи его, как в видимом, так и в невидимом спектре, должны разрушать болезнетворные начала – бактерии, вирусы, грибы и прочее. Биолог убежал в лабораторию, запустил аппарат-анализатор.

Мы смотрим вниз. За ночь пролетели пустыню. Странно было лететь над пространством, оправдывающим свое название «чёрный» – нигде ни огонька.

Тем больше волнение.

Африканские леса – сплошной зеленый океан. Мы спустились ещё ниже, теперь до версты. Обнаружили реку и летим вдоль русла. Люди Евразии любят селиться вдоль рек. Если жители Чёрного Континента похожи на нас, можно надеяться на открытие поселения.

Открытие не заставляет себя ждать: на берегу реки мы видим деревеньку, видим людей! Но, Николай Угодник, что это за деревенька! Стоящие на сваях хижины из плетёного тростника. Ни улиц, ни площадей, ни производственных помещений. Полная гармония с природой. Хорошо бы спуститься вниз, поговорить с ними, посмотреть глаза в глаза, но капитан, напротив, поднимает наш корабль на высоту в шесть вёрст. Приборы и с такой высоты позволяют рассмотреть аборигенов, но ракурс не самый удобный.

Мы посылаем малый дрон, но, похоже, даже тихий звук пропеллера заставляет аборигенов насторожиться. Тогда капитан выключает винты, и дрон висит в воздухе, как простой микроаэростат. Наступившая ночь скрадывает его, а сверхчувствительные камеры и микрофоны передают картину ночной жизни деревни.

Она проста: все запираются по хижинам.

Ночью в деревне хозяйничают огромные чёрные кошки, по виду родственные индийским леопардам. В поисках добычи они разгребают кучи мусора, но, не найдя ничего утешительного, пытаются проникнут в хижины, и, видит Николай Угодник, порой успешно: ни огня, ни огнестрельного оружия у туземцев попросту нет.

Дальше мечтайте сами. Мне рамки колонки не позволяют. Разве что роман напишу, «Пять недель на дирижабле «Петр Великий». Суть видна уже сейчас: будучи отрезанной от Евразии, Африка не узнала бы колониального гнёта и осталась бы на той ступени, на которой её застал Ганнона и другие античные мореплаватели. Но свободной от Евразии. А свои царьки – это святое. Хотят, милуют, хотят, казнят, хотят – живьём едят.

Или я ошибаюсь, и Африка, будучи свободной, явила миру не плеяду, а целую галактику учёных, писателей, композиторов, шахматистов, архитектурные шедевры Чёрного Континента потрясали Европу, а смартфоны типа «там-там» позволяли переговариваться со всем миром, не прибегая к помощи операторов связи?

Кстати, готовится вторая экспедиция, на усовершенствованном дирижабле «Екатерина Великая». Для полёта в Вест-Индию. Попробую устроиться историографом. Отсижу карантин на острове Рудольфа, и попробую.