К вопросу о единстве народа Израиля. Фрагмент социологического портрета Израиля

Мы хорошо обсуждали недавнюю войну с ХАМАСом. Привлекали свой дворовый опыт в поддержку стратегии «задавить и перепахать», но под конец пришли к пониманию, что все не так просто. В дискуссиях проявились свойственные нам ум и образованность, еще не перешедшие в маразм, искренняя заинтересованность в выживании (на достойном уровне) Израиля,  энергия этой заинтересованности.

Завоевана «мирная» передышка. ХАМАС и вся система, частью которой он является, использует её для подготовки новых проблем Израилю. И нам надо всесторонне оценить себя, чтобы целенаправленно, эффективно готовиться к новым проблемам. В частности, усилить такой стратегический компонент, как ЕДИНСТВО ИЗРАИЛЬСКОГО НАРОДА. При этом надо определить, что из себя, собственно, представляет этот самый народ.

Прогуглил «социология израильского народа». Получил образец материала, с которым можно работать.

http://www.forumdaily.com/ultrareligioznye-evrei-izrailya-politicheskij-portret/

Ультрарелигиозные евреи Израиля: политический портрет. Февраль 2013

На выборах-2013 в Кнессет блок «Яадут ха-Тора» даже добавил к своим прежним пяти мандатам еще два. «Харедим» преподнесут нам еще немало политических сюрпризов.

В Израиле продолжаются переговоры по созданию нового правительства, главной интригой которых являются два вопроса. Во-первых,  кто будет основным коалиционным партнером Биньямина Нетаньяху и Авигдора Либермана, лидеров победившего на прошедших 22 января 2013 г. парламентских выборах избирательного блока Ликуд–НДИ. И, во-вторых, войдут ли в коалиционное правительство социально-популистские по своей ориентации партии евреев-ультраортодоксов («харедим») — «сефардская» ШАС и ашкеназский блок «Еврейство Торы» («Яадут ха-Тора», ЕТ).

Причем, если израильтяне в целом неплохо представляют себе многоплановость внутренней структуры и, соответственно, амбивалентность политического лица партии ШАС, возглавляемой ультраортодоксами, но массовую базу которой составляют «сефарды» (выходцы из стран Востока)-традиционалисты, то в отношении ашкеназского ЕТ в обществе существует другой устойчивый стереотип. Подавляющее большинство израильтян уверены, что речь идет о гомогенном сплоченном электорате, целиком полагающемся на харизму своих религиозных и политических лидеров, и готовом беспрекословно выполнять их решения, каковыми бы они ни были.

Однако так ли все обстоит на самом деле?

Социально-политическая структура

Первым обстоятельством, которое мешает ответить на этот вопрос утвердительно, является имеющийся на протяжении довольно долгого периода очевидный парадокс. Демографический рост ашкеназского ультраортодоксального населения намного превышает аналогичные процессы в других израильских еврейских группах, что теоретически должно добавлять на каждых выборах абсолютно доминирующему в этом секторе блоку «Яадут ха-Тора» тысячи новых голосов. Тем не менее он на протяжении многих лет не получал на выборах в Кнессет более пяти–шести мандатов.

В качестве на первый взгляд разрешающего этот парадокс ответа наблюдатели обратили внимание на почти незаметные внешнему взгляду, но от того не менее глубокие противоречия внутри сообщества религиозных ашекеназов. Причем речь явно идет не только о конфликте между правящими кланами и общинными элитами входящих в этот блок партий «Агудат Исраэль» («Союз Израиля») и «Дегель ха-Тора» («Знамя Торы»), который является отражением восходящего еще к XVIII в. идеологическому и политическому противостоянию, соответственно, «хасидского» и «литовского» (или «миснагидского») течения восточноевропейской иудейской неоортодоксии.

В последние годы в этой среде все более заметен раскол между еще двумя группами. Первая — это сторонник сохранения традиционного образа жизни, при котором большинство мужчин не выходят на официальный рынок труда и не служат в армии, полностью посвящая себя изучению Торы. При этом их чаще всего многодетные семьи существуют на весьма скромные социальные выплаты  государства, не менее скромные (в силу отсутствия соответствующих требованиям рынка образования и профессиональной подготовки) заработки жен и зарубежную благотворительность.

Вторая, пока меньшая по численности группа — это так называемые новые харедим. Члены этой группы, с одной стороны, обладают стойкой идентификацией именно «харедим» и сохраняют внешние признаки принадлежности к этой общине (религиозная идеология, стиль одежды, стандарты общественного и демографического поведения и т.п.), во внутренние дела которой они остаются глубоко вовлеченными. Но одновременно они активно выходят на официальный рынок труда, позитивно относятся к идее интеграции «харедим» в израильское гражданское общество и стремятся получить современное общее и профессиональное образование,  вступая в брак столь же рано, как и другие ультраортодоксы. При этом, правда, они предпочитают искать партнеров среди лиц со сходным с ними мировоззрением, а их досуг включает немыслимое в ультрарелигиозной среде посещение театров, свободное пользование Интернетом и чтение не религиозной прессы.

Ядром этого сообщества является сравнительно небольшой, но важный сегмент «харедим», который по своим социально-экономическим характеристикам приближается к израильскому среднему классу. По данным исследователей этого вопроса, представители данной группы (заметную часть которой составляют те, кого в Израиле именуют «англос» — евреи — выходцы из англоязычных стран, прежде всего США), в отличие от других еврейских ультрарелигиозных групп, часто заняты квалифицированной и сравнительно доходной профессиональной деятельностью как программисты, адвокаты, управленцы, бухгалтеры и т.д. за пределами ультраортодоксального сектора.

Они предпочитают посылать своих детей в государственные начальные школы религиозно-сионистского сектора и лишь затем — в ультраортодоксальные частные средние учебные заведения и поддерживают их желание призываться на военную или альтернативную службу, а затем — получить высшее образование. Именно за счет представителей этих групп число студентов из ультраортодоксальных семей в израильских вузах выросло втрое — с 2000 в 2006/7 учебном году до примерно 6000 в 2012/13 учебном году.

Не вызывает удивления, что многие из членов «модернистской» фракции «харедим», как пишет в своем обзоре ситуации в ультрарелигиозном еврейском обществе Израиля Яир Эттингер, более не готовы мириться с установившимся там статус-кво. То есть с ситуацией, при которой их семьи считаются «людьми второго сорта» в ультрарелигиозных общинах, а их дети подвергаются дискриминации в общинных образовательных учреждениях. И все это лишь потому, что главы этих семей предпочитают «обеспечивать их своим трудом» (что, соответственно, не дает им возможности отдавать все свое время изучению священных текстов), а не жить на пособия.

Политические последствия

Понятно, что огонь критики «новых харедим» направлен в первую очередь против поддерживающего этот статус-кво официального руководства партий блока ЕТ, которое, по мнению членов этой группы, более адекватно не представляет их интересы. Это мнение, в частности, весьма популярно в среде сторонников «рабочего» поселенческого крыла партии «Агудат Исраэль» — движения «Поалей Агудат Исраэль» («Трудящиеся Союза Израиля»), многие из которых крайне разочарованы позицией консервативного ашкеназского ультрарелигиозного истеблишмента и руководства ЕТ по актуальным для общины социальным и экономическим вопросам. Как заявил председатель ПАИ Ханох Вердигер, «депутаты от блока ЕТ практически замалчивают массу важнейших для “харедим” вопросов — занятость, профессиональное продвижение, прекращение дискриминации при оплате труда, а также проблему эксплуатации работодателями женщин из ультраортодоксальных семей. Вот что должно быть в повестке дня, а не то, чем заняты наши лидеры».

Рано или поздно все это должно было сказаться и на политическом поведении недовольных такой ситуацией ультраортодоксальных евреев.

В силу этого часть из них вообще предпочитают не ходить на выборы, а часть, в знак протеста, голосуют не за ультраортодоксальные, а за другие партии, как правило, в правой и ультраправой части политического спектра. Одной из социальных предпосылок этого явления стало появление в последние десятилетия на стыке между сообществами религиозных сионистов и религиозных ультраортодоксов нового, так называемого национально-ультраортодоксального политического лагеря («хареди-леуми»). Его формирование идет как за счет проявляющих более консервативные политические и религиозные воззрения религиозных сионистов, так и тех ультраортодоксов, которые стремятся выйти за социокультурные рамки своего «секторального гетто» и отойти от господствующего там неприятия статуса Израиля как еврейского демократического государства.

Политическим воплощением этого процесса стала, например, давно замеченная обозревателями «сионизация» немалой части сторонников наиболее влиятельного хасидского движения ХАБАД. Как отмечал в своем исследовании, посвященном социологической оценке выборов 2006 г. Алек Эпштейн, в поселке Кфар-Хабад, в массе своей населенном представителями этого течения, более трети избирателей — впятеро больше, чем по стране в целом, поддержали единый список блока «Национальное единство» («Ихуд Леуми») и Национально-религиозной партии, и еще более 30% тамошних жителей проголосовали тогда за ультраправый «Национальный еврейский фронт», который, набрав в целом по стране менее 1%, не прошел электоральный барьер.

На следующих выборах в 2009 г., как нам уже приходилось отмечать, блок «Ихуд Леуми» сумел, благодаря присутствию в своем составе национально-ультраортодоксальной партии «Эрец Исраэль Шелану» («Наша Страна Израиля») раввина Шлома Вольпе, отвоевать один мандат у «Яадут ха-Тора». В силу этого фракция последнего в Кнессете тогда не только не выросла, но даже сократилась с шести до пяти мандатов.

Нечто подобное, по мнению обозревателей, должно было произойти и в ходе выборов в Кнессет 2013 г., признаки чего наблюдались еще задолго до начала избирательной кампании. Дополнительный нюанс в ситуацию вносило появление в среде «новых харедим» альтернативных ЕТ политических инициатив, некоторые из которых возникли на базе идеологической и организационной инфраструктуры упомянутого движения «Поалей Агудат Исраэль». Одним из таких проектов стала партия «Тов» («Благо»), которая на последних муниципальных выборах сумела провести своих представителей в местные советы городов Бейтар-Илит в Иудее и Бейт-Шемеш, где «харедим» соответственно составляют все население и значительную его часть, а на следующих выборах намерены бороться за места в муниципальных советах и других городов, таких как Эльад, Модиин-Илит и даже Иерусалим. Что касается выборов в кнессет, то в 2013 г. лидеры «Тов» были намерены лишь повлиять на платформы ультраортодоксальных партий в том смысле, чтобы показать обществу, что их интересуют не только «бюджеты ешив, детские пособия и борьба против призыва “харедим” в ЦАХАЛ»), а уже на следующие выборы идти отдельным списком.

Еще одним политическим фактором стал раскол, наметившийся накануне прошедших выборов в наиболее консервативной части ЕТ — «литовской» партии «Дегель ха-Тора». Речь идет о конфликте между «умеренным» лагерем, возглавляемым последним оставшимся (после смерти в 2012 г. рабби Йозефа Шалома Эльяшива) духовным руководителем «литовского» иудаизма рабби Аароном Штейнманом, большинство сторонников которого проживают в религиозных кварталах Бней-Брака (город-спутник Большого Тель-Авива) и «религиозными фундаменталистами» из «Иерусалимского лагеря» рабби Шмуэля Ауэрбаха.

Сторонники последнего, обвиняя руководство своей партии в примирительном, по их мнению, отношении к «харедим-модернистам», накануне выборов зарегистрировали свой список «Нецах» («Вечность [народа Израиля]»), не имевший, по оценкам политологов, шанса пройти электоральный барьер, но вполне способный «утопить» один из мандатов блока ЕТ. Хотя лидеры блока и смогли уладить наиболее острые разногласия с «Нецах», в силу чего она отказалась от участия в выборах, но дополнительный ущерб ЕТ могли нанести иные появившиеся накануне выборов альтернативные религиозные политические проекты — от вполне серьезных, хотя и маловлиятельных групп до политических курьезов типа списка хасидов-нахманистов «Коах лехашпиа» («Сила влияния»). Что, в общем, частично и произошло.

Наконец, в ходе избирательной кампании выяснилось, что в сложной внутриполитической мозаике еврейской ультраортодоксальной общины Израиля есть еще один мотив, как связанный, так и не имеющий прямой связи с упомянутыми соперничеством между «Агудат Исраэль» и «Дегель ха-Тора» и расколом между «консерваторами» и «модернистами». Речь идет о конфликте с лидерами ЕТ и конкуренции между собой исторически поддерживающих этот блок влиятельных хасидских дворов.

В силу этих конфликтов главы ХАБАД и брацлавских хасидов склонялись к тому, чтобы призвать своих сторонников проголосовать за правые сионистские партии, более мелкие секты — вообще не ходить на выборы, а лидеры бельцких хасидов (недовольные тем, что несмотря на демографической рост общины их сторонников, они занимают лишь четвертое место в «очереди за властью» в институтах своей партии) угрожали перейти в ШАС. К ШАС склонялись и отдельные группы «новых харедим», которые, как, например, многие жители населенного в основном ашкеназами-ультраортодоксами городка Эльад в центре Израиля «протестно» проголосовали за эту партию на муниципальных выборах 2009 г.

Что касается лидеров ШАС, то они, разумеется, всячески приветствовали новые тенденции и были более чем заинтересованы освоить мандат–полтора из потенциала «разочарованных хасидов» и «харедим-модернистов». Арье Дери, который после 13-летнего перерыва вернулся к руководству партией, сделал завоевание симпатий этих групп одним из центральных вопросов электоральной «адженды» (повестки дня) ШАС. Дери (кстати, сам получивший образование в ешивах литовского течения), в частности, вновь поднял вопрос об отказе руководства некоторых харедимных ашкеназских школ принимать на учебу девочек из религиозных сефардских семей. Обозреватели немедленно оценили это как послание, направленное не только выходцам из стран Востока, но и новым «харедим», дети которых часто также подвергаются дискриминации в тех же школах.

Вышеприведенные факты позволяли предполагать, что заявка ШАС, равно как и правых сионистских партий на привлечение голосов из этого сектора могла быть не столь уж беспочвенной, и возможно, в будущем это вполне может случиться. Однако на этот раз существующий механизм политической мобилизации, секторальной солидарности и экономической зависимости подавляющего большинства ультраортодоксов от традиционных элит своих общин оказался все же сильнее центробежных тенденций.

Свою роль сыграли и изложенные нами в прежних публикациях особенности нынешних выборов, включая доминирование на них социально-экономической тематики, с которой обычно сопряжена и тема социально-секторальных интересов. А также устоявшееся в сознании большинства избирателей представление об отсутствии у лидера Ликуда Биньямина Нетаньяху какого-либо реального соперника в борьбе за пост премьер-министра, в силу чего многие из избирателей, в том числе «харедим», предпочли голосовать не за его блок, а за «свои» общинно-секторальные партии.

В итоге на прошедших выборах в Кнессет 19-го созыва блок «Яадут ха-Тора» не только не потерял, но даже добавил к своим прежним пяти мандатам еще два. Однако считать, что все эти избиратели однозначно «в кармане» лидеров входящих в него партий, им уже явно не стоит, как несомненно и то, что «харедим» преподнесут нам еще немало политических сюрпризов.

Автор: д-р Зеэв Ханин, главный ученый министерства абсорбции Израиля — материал для Института Ближнего Востока (Россия).