главный враг

Нельзя понять эпоху национал-социализма, не рассматривая при этом более ранний коммунистический террор. Здесь я соглашусь с профессором Эрнстом Нольте. Ясно, что левые охотно хотели бы контекстуализировать разрушение Дрездена – пока Дрезден считается для них их собственным причинным извинением за либерально-коммунистическое преступление. Но о другой причинно-следственной связи, когда миллионы немецких и европейских гражданских лиц были ликвидированы коммунистами – перед, во время и после Второй мировой войны – левые ничего не хотят знать. Если сказать открыто, то антифа и левые – это самые большие лживые отрицатели невообразимых либерально-коммунистических преступлений. Чтобы лучше скрывать, умалчивать и ставить под сомнение эти гигантские преступления, левым и антифа нужна вечная картина монстра Гитлера и вечно наказываемых за свои грехи злых немцев. (выдел - Н.Ш).

В отношении немецкого невроза: Это тоже абсолютно удачный клинический эксперимент западных союзников. Этот немецкий "менталитет анкеты", этот патогенный образ мыслей самоотрицания и саморазвенчивания уже много лет назад был описан некоторыми немецкими авторами, как напр., Каспаром фон Шренк-Ноцингом, или Францем В. Зайдлером. Кроме того, новая политическая романтика играет важную роль у европейских и особенно у ненавидящих самих себя немецких левых интеллектуалов. Речь здесь идет о посткоммунистической, модной мимикрии, которая служит левым как возмещение их потерянных и неудавшихся коммунистических идолов. Так как старомодно и вредно называть себя сегодня коммунистом (например, ленинистом, троцкистом, кастроистом, маоистом, титоистом и т.д.), они вместо этого выбирают для себя грамматический вздор с отрицательной приставкой „анти“. Термин "Антифа" стал почетным знаком для них. Для системного ученого, системного политика или системного журналиста ФРГ более рентабельно описывать себя как антифашиста вместо того, чтобы представляться как старый коммунист.

Чувство вины по отношению к неевропейцам — это основной компонент идеологии мультикультурализма. О страданиях немцев после мировой войны, о социобиологической катастрофе, которую перенесли хорваты летом 1945 года, вы от них и слова не услышите. Белые американцы и европейцы постоянно с помощью покаянных ритуалов должны утверждать свою новую негативную идентичность перед всем миром. Учение о неевропейских жертвах исключает учение о жертвах немцев и других европейских народов, которые были жертвами террористических бомбардировок и коммунизма. Это патогенная самоотрицательная идентичность, время которого скоро закончится. Системные ученые и производители общественного мнения в ФРГ совсем не понимают, что любое учение о жертвах в мультикультурной системе не может не привести к конфликтам: каждое учение о жертве настаивает на своей собственной неповторимости и всегда развивается за счет других. Азиату из Камбоджи, который живет в Калифорнии, мешает, если ему беспрерывно рассказывают что-то о страданиях афроамериканцев. Вьетнамец из двенадцатого округа в Париже тоже хочет выставить на показ свое учение о жертве. Здесь и кроется слабость мультикультурной системы i – в конце концов, это ведет к балканизации, к гражданской войне и крушению системы. Классический пример – это крушение бывшего искусственно созданного государства Югославия, где различные народности поддерживали противоположные учения о жертве. Последствием этого было не взаимное понимание, а взаимная ненависть. Политический класс в ФРГ забывает, что нельзя на долгий срок приспособить друг к другу различные народности с противоположными учениями о жертве и национальными мифами. В приближающихся гражданских войнах в ФРГ и ЕС в основном вовсе не белые европейцы будут бороться против неевропейцев, а различные неевропейцы будут бороться между собой. Расизм – это признак отнюдь не только европейцев.

Вопрос: За последнее время Вы часто посещали Германию, будь то в июне 2012 года как референт у Bildungswerk für Heimat und Identität e. V.., в ноябре 2012 года как пользовавшийся большой популярностью лектор у JN-Bundeskongreß или теперь на траурном марше союза „Aktionsbündniss gegen das Vergessen“. Можно подумать, что у Вас есть особенное сродство к Германии и национальным кругам здесь в стране.

Сунич: В первую очередь: Слово "Сродство" здесь не подходит. Быть немцем, это не хобби. Я – не профессиональный хорват, и не профессиональный немец. Я – немец в метафизическом смысле. Есть бесчисленные немцы в сегодняшней ФРГ, которые думают не по-немецки и которые с удовольствием хотели бы освободиться от своей немецкой самобытности.

С духовной точки зрения быть немцем или не быть немцем – это вопрос жизни и смерти для всей европейской культурной области. При других исторических обстоятельствах я сделал бы хорошую профессорскую карьеру в Дрездене, Кёнигсберге или Данциге. Удары судьбы сделали из меня американского гражданина. Немецкий дух – это не вопрос выбора, как выбор между Пепси-колой или Кока-колой или Фольксвагеном и Фордом, а вопрос самопознания своей собственной судьбы. Только один пример: Когда я читаю Готтфрида Бенна или Шопенгауэра, я часто не могу верить собственным глазам. Мне так часто кажется, что эти мыслители украли мои собственные мысли. Это принадлежит мне! Эти и другие немецкие мыслители и поэты встретились со мной не случайно – наша встреча была уже тысячелетия назад предопределена звездами. Другой современный аспект также принадлежит к этому. Начиная с Карла Великого, хорватский народ был связан с немецким духом, затем Хорватия много веков была частью Габсбургского дома. Хорваты сражались в Тридцатилетней войне, позже в Семилетней войне в Силезии. Не говоря уже об общем братстве оружия в Первой и Второй мировых войнах. Я не могу исключать, что также мои гены бродят где-нибудь в Восточной Пруссии.

Вопрос: Хорватия по-прежнему стремится к вступлению к ЕС, который все больше развивается в европейскую федерацию и отбирает в свои руки национальные суверенные права своих государств-участников. Недавно министр обороны Швейцарии, Уэли Маурер, член СФП, заметил, что только сумасшедшие еще могут хотеть присоединиться к ЕС, и уходящий в отставку президент Чешской Республики Вацлав Клаус с удовольствием уже давно вытащил бы свою страну из ЕС. Почему хорваты, в такой жестокой борьбе совсем недавно добившиеся своего национального суверенитета, непременно хотят в Евросоюз?

Сунич: Позвольте Вас поправить. Во время недавнего референдума о вступлении в ЕС в Хорватии примерно 40% граждан Хорватии пошли к урнам и примерно 60% из них голосовали за вступление в ЕС. Это говорит уже обо всем! Сегодняшний парламентаризм, как учил нас уже юрист-обществовед Карл Шмитт, – это превосходное средство, чтобы элегантным способом водить граждан за нос. Собственно, могу ли я задать Вам вопрос, был ли в ФРГ в 1992 году референдум, перед подписанием Маастрихтского договора, или в 1999 году по вопросу о введении Евро? В принципе, Хорватия тоже находится под давлением ЕС, который срочно ищет психологическую компенсацию за свой неудавшийся эксперимент с Грецией.

Вопрос: В заключение вопрос о Ваших сербских соседях. Там с июня 2012 года правит Томислав Николич, националистический политик, который, если верить публикациям, стремится к Великой Сербии и к хорватам относится крайне враждебно. Как Вы оцениваете победу Николича на выборах – и как, по Вашему мнению, будут развиваться теперь хорватско-сербские отношения?

Сунич: Собственно, глава сербского государства Томислав Николич кажется мне относительно симпатичным. По меньшей мере, в его родословном дереве нет старо-коммунистических корней Тито. В принципе, я не вижу проблему с сербскими националистами, если мы установим наши исторические нарративы в настоящих и объективных рамках. Этого пока не произошло, так как бывшие коммунисты и их самоназначенные либеральные отпрыски заправляют всем в сегодняшней Хорватии и Сербии. Главный враг Сербии и Хорватии – это «югославство» (югославская идея) и экс-коммунисты. Неверно говорить, будто сербы и хорваты издавна ненавидят друг друга. Их взаимная ненависть началась только с начала принудительного государства Югославия в 1919 году и потом еще раз после возрождения второй Югославии в 1945 году. Существование Югославии поддерживалось западными державами, сначала архитекторами Версаля и потом, с 1948 по 1990 годы, потсдамскими преобразователями мира. Коммунистические югославские придворные историки с 1945 по 1990 годы поддерживали миф о злых нацистских хорватах, которые убили якобы сотни тысяч сербов. Мало что изменилось в этом отношении и сегодня в сербской историографии. Это опасно. Поэтому оба государства срочно нуждаются в радикальной декоммунификации, не только в политических областях и области современной истории, но и в полной духовной декоммунификации, а также в возрождении европейской имперской идеи. Драма между сербами и хорватами может быть решена только в великоевропейских рамках, что непременно предполагает также полный духовный и исторический суверенитет Германии. Главный враг хорватского, сербского, немецкого, польского и всех других европейских народов – не ближайший европейский сосед, а либерализм и его вредоносные мультикультуралистские ответвления.

http://www.europaeische-aktion.org/Artikel/ru/Glawnyj..1111