Прекраснодушие

 

На Востоке Украины льется кровь. И понятно желание ее остановить. Любой ценой. И понятны появляющиеся временами тексты, написанные нашими самыми лучшими людьми, без кавычек – самыми лучшими, предлагающими свои рецепты, как прекратить кровопролитие.

Ведь в самом деле – только задумайтесь: какая же мать, видя ребенка, истекающего кровью, станет о чем-то там размышлять или рассуждать? Нормальная реакция другая – закрыть собой, омыть слезами, кричать, биться...

И так же естественны сегодня призывы к переговорам, к международным посредникам, к объединению интеллигенции враждующих сторон. Надо что-то делать! Надо что-то делать!!! Какая разница – что!

Понимание того, что сделать в этой ситуации может только один человек – тот, кто ее и создал, при этом, естественно, отходит на задний план. То, что у другой стороны альтернатива проста: либо подчиниться бандитизму, либо оборонять себя – тоже как-то забывается. Забывается всё, кроме боли – надо что-то делать!

И это нормально. Нормальная реакция доброго человека. Ненормально только, что таких людей у нас находится... да, что там, почти совсем не находится: хотел написать "раз, два и обчелся", но понял, что "два"-то как раз и нет.  

Никакие переговоры интеллигенции нам не помогут. И никакие международные посредники не помогут. Люди, которые создали эту ситуацию, отлично знают свое дело. И разжигали огонь они не для того, чтобы его можно было погасить. Выход из этой ситуации там же, где был вход.

Конечно, и если бы удалось воспользоваться этим выходом, донбасская рана затянется не быстро. И кровь, и предательство будут помниться долго. Но так она хотя бы начнет затягиваться. Пока же и этого произойти не может: рука, по-братски налившая на ногу брату концентрированной серной кислоты, продолжает так же заботливо поливать образовавшуюся язву той же жидкостью.

И всё, что мы можем делать в этой ситуции, – это пытаться остановить эту шаловливую руку.

Конечно, остановить ее нам не под силу. Не потому, что рука такая сильная. А потому, что мозг нашего общественного организма поврежден: рукоблудие кажется нам вставанием с колен, удары по собственной голове – самозащитой, пляска святого Вита – триумфальным маршем, а горячечный бред – пламенной речью, обращенной к погрязшему в грехах человечеству.

С таким мозгом руками-ногами не поуправляешь. Таким мозгом руки-ноги сами управляют: хвост виляет собакой в самом буквальном смысле.

Нет. Остановить ее мы не можем. Но мы можем выставлять зеркала, в которых отражается наше безумие. Конечно, "зеркала" – это сказано громко. Не зеркала – крошечные зеркальца. Но и в таких зеркальцах, когда их достаточно много, общество может увидеть, во что оно превратилось.

А ничего другого мы делать не можем. Прекраснодушие может быть свойственно прекрасным душам. И даже прекраснейшим. Без всяких кавычек. Душам, которые одним фактом своего существования дают больной общей душе шанс на выздоровление.

Но не прекраснодушие делает прекрасные души прекрасными. Прекраснодушие – побочный продукт их жизнедеятельности, результат неравномерного развития, не равной прерасности, разных сторон души: например, отставания мудрости от доброты.

И поэтому прекраснодушные порывы в смысле их практической эффективности бесполезны. Их польза в другом – они напоминают обществу, где находится полюс добра, а где полюс зла. Но они не только полезны, но и опасны. Потому что умелые руки, движимые душами, далеко не прекрасными, при случае вполне способны использовать прекрасные порывы души в своих отнюдь не прекрасных замыслах.