Конвой идёт!

Где конвой? Что с конвоем? Третьи сутки мир лихорадочно наблюдает за движением по дорогам России колонны из без малого трёх сотен белоснежных грузовиков.

«Внимание! Они вышли из Москвы!» — беснуются киевские СМИ.«Увага!! Они прошли Воронеж!» — закатывают истерику западные медиа. «Караул!!! Они уже под Донецком! Нет, пока ещё под русским Донецком, на границе с Изварино!» — истошно вопит российская «изряднопорядочная» общественность.

Бесконечная вереница машин, как неотвратимое возмездие смертям, бомбёжкам, гуманитарной катастрофе, идёт к границам Новороссии, ломая все правила, разрывая любые шаблоны.

Никто уже не помнит о каких-то там договорённостях с Киевом, о дурацких требованиях и процедурах, которые Киев диктовал куда-то в ночную тьму. «Въезжать только через украинские КПП», «менять номера», «перегружаться на автомобили Красного Креста», «двигаться исключительно в сопровождении украинских спецух» — где это всё? Ничего не осталось.

По последним сведениям, российский конвой с гуманитарной помощью Донбассу, постояв лагерем в 20 км от границы в районе Каменска-Шахтинского, двинулся в сторону погранперехода Должанский. Переход — под контролем ополченцев. Это значит, что помощь пойдёт напрямую к тем, кто страдает от огня украинских нацистов, кто бьётся в бессильной ненависти за разгромленный дом, за разрушенные поселки, за все новороссийские города, погружённые во тьму, лишённые электричества, газа, воды.

Где он сейчас, русский конвой? Мы знаем, где. Длинный-длинный белый Караван медленно тащится к границам Войны, чтобы вот-вот вонзиться в эту тьму, въехать в адище и там кого-то спасать, вызволяя из тисков смерти.

Нескончаемая вереница на пустынных русских дорогах. Неестественно белые грузовики, символизирующие чистоту помыслов и особенность момента — так раскрашивают себя воины перед битвой или женщины дальних селений прежде чем взойти на костёр. Упорное, «конвейерное» движение машин «вперёд и вперёд» под монотонное болеро Равеля, всем назло.

Он везёт важный груз. Да, не танки. Да, не пушки. Товары из «военторга» поступают страждущим иными путями, и мало ли на границе тех мест? Конвой везёт еду, генераторы, детское питание, соль, лекарства — 2000 тонн. Груз этот ценен не сам по себе, а самим фактом, что «не забыли», что «помощь идёт». «Они всё въезжают и въезжают» — таков расхожий голливудский приём, показывающий прибытие Долгожданной Подмоги.

У Киева было столько возможностей сохранить лицо хотя бы в этом деле! Проявить себя достойно. Ведь это помощь тем, кого хунта всё ещё, кажется, считает собственными гражданами, но кому сама помочь не в состоянии. Протяни руку, прояви цивилизованность, за которую герои в кастрюлях на голове проливали на Майдане кровь! Но вместо благодарности — вой. Потому что главная установка — «Россия объявила нам войну!» — Киевом нарушена быть не может. Приказа такого не поступило.

Ведь если Россия, чтобы отгрузить ополченцам гуманитарный конвой, прибегает к помощи Красного Креста и спрашивает разрешения у Украины, стало быть, никакого «российского вторжения» нет. Вторглись бы — ни у кого бы ничего не спрашивали, везли бы так. А тут — подчёркнутая Вежливость, ломающая всю киевскую игру.

И тогда появились дикие вымыслы, фейки, оскорбления. Про «пять сотен диверсантов ГРУ» за рулём КамАЗов. Про взрывчатку и огнемёты, спрятанные среди лекарств и детских пелёнок. Про тайные колонны военного сопровождения, которые вот-вот вторгнутся в «ридну неньку» под предлогом охраны конвоя.

Гадали: что же с ней делать, с колонной этой: разбомбить или разграбить? Шутили про перевозимую соль, которую лично Путин должен насыпать себе в штаны. Измывались даже над словом «конвой», видя в нём лишь что-то тоталитарное, «гулаговое» — словно натовские «гуманитарные бомбардировки» им милее.

Хамство и злоба — вот всё, чем ответил Киев на жест Москвы. «Пусть прям щас Путин и вся Дума встанут на колени посреди Красной площади и как следуют попросят, — раздалось откуда-то со стороны Верховной Рады — Тогда, может, мы и снизойдём, пропустим их колонну!»

И тогда — вряд ли раньше — было решено не идти через Харьков. «Он шёл на Одессу, а вышел к Херсону» — пространственные флуктуации не редкость для тех мест. Вот и двинули дальше, южнее. К правильным КПП.

А Киев всё бесился. Собирал автовладельцев — перекрывать дорогу «колонне оккупантов». Задумал снарядить ответную колонну из жалких 26-ти машин на Донбасс. И при этом — продолжал бомбить, стрелять, убивать тех, кому только что собирал «альтернативную гумпомощь».

Киев и сейчас всё гавкает, гавкает, гавкает. А российский караван — идёт себе.

И, как таковой, в массовом сознании русских людей он перестаёт быть конкретной колонной из приземлённых грузовиков, наспех перекрашенных в смешной белый цвет. Он превращается в символ, обрастает ассоциациями, видится то ли гениальным «троллингом» укров, то ли метафорой всей нашей жизни.

…Этот конвой будет идти бесконечно. И пока он идёт по русским нашим дорогам, отсчитывая дни и эпохи, мир жив, и мы тоже живы.