Безвестный путник - продолжение

…Я никак не ожидал встретить его вновь! Но судьба опять свела нас на том же самом месте. Январские морозы уступили место июльскому зною, и воздух был пропитан дымом горевших в округе торфяников. Стоял ясный день, и ни облачка не было на небе.
На этот раз я заметил его издали. Появившись с другой стороны дороги, вновь шёл он мне навстречу, всё так же спокойно, как и в прошлый раз, когда уходил, как будто не чувствуя никакой усталости и не обращая внимания на палящий зной и удушливую гарь. Я сразу узнал его, и он тоже заулыбался, увидев меня.
– Ну, всё, – весело начал он. – Прямо как в старом добром фильме: «Место встречи изменить нельзя!»
– У меня такое впечатление, что вы меня преследуете, – также в ответ отшутился я.
– Может быть, – загадочно заявил он, и в ответ на мой удивлённый взгляд пояснил: – Та же дорога, то же место, да и разговор-то наш прошлый я бы не назвал законченным…
– Почему же? – вновь с удивлением спросил я. – Вроде в прошлый раз вы просто и понятно изложили свою главную идею: вернуть человечество в Норму, отпущенную ему Природой – тогда его проблемы отпадут сами собой.
– Вернуть нужно обязательно, только это ещё не всё – я бы сказал, даже не полдела. Допустим, вернулось, в конце концов, человечество в Норму природную – где гарантия, что никогда более оно из неё не выйдет? Пройдёт время, сменятся правительства, придут к власти алчные дикари, хотящие богатства, роскоши, которой добиться можно, только отняв у кого-то – и вновь поведут они политику поощрения высокой рождаемости, перенаселённости, чтобы вновь стал человек дешёвой рабсилой и пушечным мясом, как сейчас. И если будет род людской так же недалёк, как сегодня – поверит он ловкой демагогии их, поверит пламенным и сладким речам, как верили Адольфу Гитлеру – и вновь вернёт себе прежнюю жизнь, опять став врагом и Природе, и самому себе. Человечество в истории своей уже было много раз в шаге от того, чтобы вернуться в эту самую Норму – и много раз неизбежно вновь выходило из неё. Вспомни хотя бы эпидемии чумы в Средневековье, опустошавшие целые города – это ведь было не что иное, как реакция Природы на непомерно увеличившееся население Европы, в жуткой антисанитарии жившее тогда. Но стоило эпидемиям закончиться – и человечество тут же бросалось заново «плодиться и размножаться», думая, что восстановить существовавшее ранее положение, так злодейски нарушенное проклятой заразой – их прямая задача. Героями в такие периоды чувствовали себя европейцы, считая, что строят новый, лучший мир на костях старого, и дикость, невежество и моральное уродство своё возводили в ранг добродетели. Добродетели, неизбежно приводившей человека к новым эпидемиям.
– Мало покорить вершину – её ещё нужно удержать? – в тон ему резюмировал я.
– Человек действует на основе своего видения мира и своего места в нём, – задумчиво произнёс он. – Если так и не поймёт он всю ценность Нормы и презреет её – человечество погибнет. Что меня, кстати, нисколько не опечалило бы – если человечество окажется настолько бездарно, что неспособно будет решить эту проблему, то ему и существовать-то незачем, и разговор наш с тобой сегодняшний просто-напросто бесполезен. Ну а если всё же придёт, в конце концов, оно в Норму природную – крайне важно, чтобы никогда оно более не покинуло её в угоду гнилым, варварским амбициям ущербных. И не мудрый правитель, коих так мало было в истории человечества, должен быть гарантом сего – сам человек должен прийти к пониманию этого и мораль жизни в согласии с Природой и себе подобными сделать иконой, на которую молиться он будет каждый день свой. Истинный разум человека, которым сейчас обладают немногие – я бы сказал, буквально единицы – должен, наконец, подсказать ему, на чём будет держаться будущее общество людей нового типа, тех людей, которым не грозит вырождение: только истинные мудрость и высоконравственность теперь уже всех и каждого могут стать гарантом всего этого, но при этом не могут они быть навязаны кем-то извне – искусственны они будут тогда, искусственны и потому нежизнеспособны, отторгать их будет природа человека, если сама не породила их. Высоконравственность есть понимание того, что только культура и цивилизованность позволят построить на Земле высшее общество – дикость и варварство, что бы ни казалось в них привлекательным, только тянут назад, а потому должны, наконец, уйти в прошлое. Именно высоконравственность, к ценности которой человечество, в конце концов, неизбежно придёт, потому что всё остальное просто загонит его в могилу, выдавит из человека грязного варвара, вечно хотящего чужого, привыкшего, сев в танк, идти напролом, грабя и разрушая. Тем более, что вся сегодняшняя безнравственность человечества как раз и выросла из перенаселённости и постоянного передела собственности: шкурный интерес, борьба за природные богатства, за ту самую собственность, которой стало не хватать, и сделали человека волком другому человеку, породили в интересах немногих религию вечной вражды, вечной войны всех против всех, возвели сегодняшние обман и мошенничество в ранг культа, некоей престижной способности, примера для подражания. А мудрость – умение не только осмысленно стремиться к лучшему в своей жизни, но и способность вовремя остановиться в развитии своём, если надо – пойти на жертвы, отказаться от того, что нравится, но обречено и потому вред принесёт, в угоду целесообразности и необходимости сделать то, что не хотелось бы, но нужно сделать. Потому, только приняв два этих начала, как непреложные постулаты достойного существования, придёт человечество к высшей форме жизни своей, к той форме, что стала бы венцом творения Природы живой в отношении его.
– Только одно сразу приходит на ум: Ницше и его пресловутый «сверхчеловек», хотя я лично, перечитав все его труды, так и не понял, что же он всё-таки понимал под этим самым «сверхчеловеком»? – насмешливо ответил я.
– В девятнадцатом столетии человечество ещё не дошло до понимания истинных причин проблем своих и единственно верного пути своего, – ответил он. – Человек ещё метался от одного к другому, всё ещё, ослеплённый глупыми идеями исключительности своей в Природе живой, пытался построить общество, где превосходство его и созданий его над всем остальным было бы высшей ценностью – и в результате только из одного тупика в другой попадал. В прошлые века, когда проблема перенаселённости и губительного для всего человечества уничтожения разросшейся индустрией живой Природы ещё не стояла так остро, как сейчас, а стремительная цивилизация, рост промышленности и городов, принося какие-то плюсы, воспринимались как некое благо, как несомненное развитие, движение вперёд, мир ещё не был готов к тому, чтобы прийти к пониманию всей ценности Нормы природной, необходимости и неизбежности возвращения в неё – возможно, что нужно и даже полезно было сначала избрать неверный путь и пройти через море ошибок и заблуждений, через все кризисы, войны и прочие потрясения века двадцатого и века двадцать первого, чтобы понять: эта дорога никуда не ведёт. «…Почему появление нигилизма в данное время необходимо?.. Вся наша культура уже с давних пор движется в какой-то пытке напряжения, растущей из столетия в столетие, и как бы направляется к катастрофе: подобно потоку, стремящемуся к своему исходу, не задумываясь, боясь задуматься… Нужно сначала пережить нигилизм, чтобы понять, какова, в сущности, была ценность всех наших «ценностей», которыми мы жили до сих пор… Нам нужно когда-нибудь найти новые ценности…» (Ницше Ф., «Воля к власти», разд. «Предисловие». – СПб, Изд. группа «Азбука классика», 2010. – СС. 21-22) – так Ницше опередил своё время: ещё полтора столетия назад он понял всю необходимость создания общества, гораздо высшего, нежели сегодня – общества того, кого он возвеличил как «сверхчеловека». И сегодня – очередной период кризиса старых ценностей, период очередного нигилизма, когда снова и снова через пожары нашей истории проходим мы, и в огне их, в конце концов, гибнет старая философия, чтобы из пепла, как «феникс», появилась новая философия – философия высшего существа.
Сегодняшнее несовершенное состояние человека закономерно приведёт человечество к гибели – с ним должно быть покончено. Сегодняшнее «растение и червь» вечно будет испытывать соблазн – и в первую очередь соблазн разбогатеть: отсюда все беды. Но разбогатеть можно, лишь отняв у другого, или, как всё чаще бывает сейчас – у Природы. Начинает отнимать один, второй, третий, десяток, сотня – и вот человечество запускает часовой механизм неизбежного конца своего. Но существо, подобное сверхчеловеку, лишено сегодняшних предрассудков, и потому никакой соблазн не одержит над ним верх: его взращённый способностью мыслить разум и, как следствие – мудрость, способность предвидеть все катастрофические последствия таких действий никогда не толкнет его на эту дорогу в никуда. Эволюция сделала из обезьяны человека, но на этом закончилась лишь биологическая эволюция – нравственная же ещё даже и не начиналась. Поэтому, пытаясь заглянуть за горизонт, увидеть будущее человечества, Ницше был прав в одном – высшее общество человека, получившего, наконец, приставку «сверх», будет держаться на победе опять же нравственности над амбициями и дикостью, нравственности всех, а не кого-то отдельного. Но что порождает и питает истинную нравственность, как сделать так, чтобы никогда не угасла она в умах и сердцах людских – философия Ницше всё же была продуктом своего времени, и тогда он не дал ответов на эти вопросы, видимо, предоставив читателю своему право самому ответы эти найти. По сути, Ницше был самым обычным мечтателем, на которого лишь тоску нагоняло всё то, что видел он вокруг, и мечтал он об обществе, где всё будет прекрасно и радостно, где его нация сверхчеловеков едино, силой воли своей, покончит со всеми недостатками общества сегодняшнего – при этом, естественно, он не сказал главного: что должно привести человека к сверхчеловеку, какая причина станет тем двигателем, что запустит механизм создания таких вот высших обитателей планеты Земля. Не сказал, потому что в тине предрассудков того времени просто этого главного не увидел. Поэтому только сейчас, начиная с двадцать первого столетия, человечество, наконец, постепенно станет приходить к тому, что нравственность – порождение взращённой на ошибках и неудачах прошлого мудрости, подобно тому, как пресловутое «шестое чувство» человека складывается из предыдущих пяти: осознанно, сам, без помощи других, через пробы и ошибки, как свои, так и чужие, приходит человек к пониманию того, что ценно для него, как он должен строить жизнь свою, как к другим и окружающему миру относиться, к каким последствиям приведёт каждый шаг его. Сегодняшняя мудрость, основанная на вековом опыте предыдущих поколений, уже есть нечто большее, чем мудрость традиционная, всегда навязывавшаяся со стороны: прошедший через испытания сам отвечает себе на свои вопросы, прежде всего выяснив, чего в этой жизни делать не стоит – и так он, не будучи гением, постепенно подойдёт к единственно верному выбору в жизни своей. Объективное отношение к самому себе, понимание своей цели и места в жизни, холодный, строгий расчёт, жёсткое распределение приоритетов по принципу: «нужно – не нужно» – вот что зовётся «воля» и потому должно двигать им. Практичность эта не означает тотального прагматизма и меркантильности – такой человек всегда откажется от прибыли, получение которой пойдёт в итоге во вред другим – ведь этот вред в конечном итоге бумерангом вернётся и к нему самому (но там, где это должно будет стать закономерным результатом на общее дело бизнеса работающего – не откажется никогда). Общее благополучие нации он, не раздумывая, поставит выше всех своих разрушительных амбиций, которые, в конце концов, опять же неизбежно против него и обернутся. Потому не законы и не диктат правителей, а лишь нравственное, духовное саморазвитие и самосовершенствование человека позволит ему перейти в разряд высшего общества человечества – разряд сверхчеловеков, которые все вместе совместно с Природой создадут общество высочайшего существа на Земле – общество Сверхнации.
– И что же такое Сверхнация? – спросил я. – Для того, чтобы выбрать путь, надо знать, куда идём. Чтобы построить общество этой самой действительно Сверхнации, нужно знать, что она представляет из себя.
– Да, избрав всеобщую высоконравственность как основу природы сверхчеловека, «великий немец» не расписал конкретных технологий достижения её. Для начала человечество должно вернуться в Норму – без этого и разговаривать не о чем. Я думаю, осознание такой необходимости и есть первый шаг на пути к стадии «льва» в знаменитых «трёх превращениях» Ницше. Как я уже говорил в прошлый раз: максимум земледелия и необходимый минимум промышленного производства, минимум городов или даже полное их отсутствие. Правда, – задумчиво продолжал он, – границы Нормы расплывчаты и неопределенны – я думаю, к ней мы придём тогда, когда человек покончит с нищетой и перестанет воевать с себе подобными – ведь в Норме сами предпосылки всего этого исчезают. Когда всего опять станет на всех хватать – всеобщая деятельность, направленная на выживание рода человеческого, потребует трудолюбия и профессионализма. На культивирование двух этих качеств должны быть брошены все силы. Трудолюбие нельзя привить: оно либо есть, либо нет, это качество, закладываемое при рождении, а вот профессионализм – это то, что должно воспитываться с детства. Таланты, таланты человека, способности его к чему-то определённому – вот что должно с детства выявляться и служить предметом обучения и началом жизненной дороги его, пусть даже и в ущерб остальному. Если я не художник – держите меня за руку – я не нарисую, если я не музыкант – выпрыгните из шкуры наружу – я не сыграю. Как можно раньше нужно определять, к чему способности есть у человека, и развивать их максимально, дабы в будущем он нашёл своё место с жизни – это ведь сделать гораздо легче, когда с самого начала знаешь, чем будешь заниматься. Сверхнация – это нация в первую очередь действительно нужных людей, которые будут востребованы, как говорится, «при любом раскладе», а не тех, кто существует, только пока существует перенаселённость. Потому, в конце концов, на Земле останутся лишь производители: с них мир начинал, ими он и закончит, все остальные уйдут в прошлое. Именно тогда уйдёт и «лев», традиционно ассоциирующийся у нас с бунтом и борьбой, и мир вступит в стадию «ребёнка»: перестав воевать друг с другом, все мы начнём, наконец, жить, а не выживать. Истинно лучшая нация будет стремиться не к военному превосходству, делающему её врагом других наций, а значит – уязвимой, особенно, если последние объединятся в борьбе против неё, как и произошло с казавшейся поначалу непобедимой гитлеровской Германией, а к экономическому преобладанию, ищущему себе союзников, партнёров, а не противников. Ну и, что тоже неотъемлемо – культурность человека, привычка к чистоте и порядку во всём, опять же с детства воспитываемые, как непреложные существующие, станут визитной карточкой высшего общества его. Если бы меня попросили описать в двух словах, что такое «человек нравственный» и что такое «человек высоконравственный», я бы ответил так: первое – это трудолюбивый профессионал, второе – интеллигентный трудолюбивый профессионал.
Как добиться этого общества? Тут нужно снова вернуться к Ницше: «…В человеке можно ценить лишь то, что он переход и гибель…», – под «переходом», понятно, имеется в виду, что сегодняшний человек – не более чем промежуточный этап, перевалочный пункт, умное, но не разумное существование на пути к высшему существу: «…человек – это нечто, что должно превзойти!..» (Ницше Ф., «Так говорил Заратустра», разд. «Предисловие Заратустры», пер с нем. Ю.М.Антоновского. – М.: Академический Проект, 2007. – с. 20.) Ну а гибель – это, конечно, не физическая гибель, не смерть человека как таковая, а постепенное, со сменой поколений, сокращение и последующее завершение рода его в угоду роду высшего существа – осознанная, добровольная, бескровная жертва: ведь, как бы ни пытался лишний выжить, как бы ни цеплялся в борьбе за выживание за соломинку, лучшие всё равно, рано или поздно, одержат верх и вытеснят его с лица Земли – вот тут и должна сработать и уже во многих семьях, осознанно или вынужденно, работает ситуация «Один ребёнок в семье», о которой мы с тобой говорили в прошлый раз. На пути к сверхчеловеку человечество почти полностью переродится. Видишь этот лес? Когда одно из его деревьев заболевает, Природа не пытается его вылечить – она его уничтожает, расчищая тем самым место для других деревьев, тех, которые устояли перед натиском болезни, и так она выводит лучших, самых жизнеспособных. Гниль, плесень, вирусы и бактерии, вызывающие многочисленные хвори и болезни – всё это «придумано» Природой: создав что-то, она испытывает это самое что-то на прочность, дабы выделить из общей массы лучшее и сделать его своей основой, фундаментом существования себя самой. Точно также все испытания, что переживаем мы в своей жизни, посланы нам Природой, дабы выделить лучших уже среди рода «гомо сапиенс». Так почему, воспринимая такой отбор в Природе как должный, в отношении себя человек считает такое чем-то бесчеловечным? Ведь иначе нельзя: никогда обычный человек не станет сверхчеловеком, что бы он ни делал, и не построить ему общества лучше сегодняшнего – цели совсем другие у него. Даже возвращение человечества в Норму не поможет ему: не сможет он пересилить несовершенную, варварскую натуру свою, заложенную в нем при рождении такими же дикими предками его, ведь она – то, что движет им по жизни, ею живёт он с рождения и до самой смерти, и никогда не изменится он, как бы не стремился кто-то сделать его цивилизованнее и культурнее. Бесплодны будут попытки те: неспособен человек пойти против природы своей, она сильнее его и всегда одержит верх. А потому – именно через «гибель»и опять же перерождение, отбор лучших придём мы к высшему, что создать способен человек на планете Земля – обществу Сверхнации. И Ницше уже в девятнадцатом столетии сумел вывести своеобразную формулу, описать основной принцип действия отбора этого: «…Для всякого высшего света нужно быть рождённым; говоря яснее, нужно быть зачатым для него: право на философию – если брать это слово в обширном смысле – можно иметь только благодаря своему происхождению: предки, кровь имеют решающее значение также и здесь. Многие поколения должны предварительно работать для возникновения философа; каждая из его добродетелей должна приобретаться, культивироваться, переходить из рода в род – и сюда относится не только смелое, лёгкое и плавное течение его мыслей, но и готовность к огромной ответственности, чувство своей оторванности от толпы, её обязанностей… охранение и защита того, чего не понимают и на что клевещут, склонность и привычка к великой справедливости, широта воли, спокойное око, которое редко удивляется, редко устремляет свой взор к небу…» (Ницше Ф., «По ту сторону добра и зла: прелюдия к философии будущего», отдел шестой «Мы, учёные», пер.

с нем. Н. Полилова. – М.: Академический Проспект, 2007. – с. 137.) Только такие, вернув человечество в Норму природную, смогут пройти те самые «Три превращения», дабы мир стал, наконец, миром, а не ареной вечных войн, вражды и противостояний мелких людишек друг против друга. Механизм отбора этого ещё не запущен, и будет ли он запущен когда-нибудь, зависит если не во всём, то во многом от тех, кого называют лучшей половиной человечества.
– Без женщин жить нельзя на свете, нет!.. – весело начал я.
– Женщины во всём мире считают, что главное их предназначение в этой жизни – дом, семья, дети. Согласен, но на самом деле это лишь его часть. А основное же предназначение их – тот самый отбор, выбор лучшего мужчины для продолжения рода своего и создания лучшего потомства – и вот с этим-то многие из них совершенно не справились. Повсеместно слышны жалобы: вот, дескать, нет достойных мужчин – но откуда им взяться, если наши самые красивые и самые любимые их не создали? И раз уж их действительно нет – это что, достойное оправдание связи с отбросом и порождения новых отбросов, засоряющих генофонд нации? Кто сказал, что мужчина должен быть отцом детей всего одной-единственной женщины? Вовсе нет, как раз достойный, успешный-то мужчина и может, а от себя я бы добавил – должен стать отцом детей нескольких женщин, и неприятие такого – предрассудок, на самом деле в этом нет ничего постыдного. Всё-таки лучше быть матерью-одиночкой и вырастить достойного сына или дочь от достойного мужчины, пусть даже при этом он будет всю жизнь связан с другой женщиной и никогда не бросит её. Никакие способы не аморальны, даже то, что специалисты сегодня называют искусственным оплодотворением – ведь и при этом будущая мать также сама, осознанно, делает выбор, кто будет отцом ребёнка её: достойного выбирает она, всё тот же отбор ведя, и в этом и есть истинное великое предназначение её: этим она даёт начало новому роду, у которого изначально есть шансы стать в будущем достойной династией. Пусть у неё будет всего один ребёнок – но его достойное происхождение плюс то, что его мать способна сосредоточить всё своё внимание на нём одном, вложить в него по максимуму, так многому научить его: всё это – огромные преимущества ситуации «один ребёнок в семье» (двоих детей всем поголовно семьям стоит начать заводить лишь по возвращении человечества в Норму, дабы полноценно сменялись поколения). Так всегда лучше, чем связаться с отбросом и наплодить целый выводок подобных ему очередных отбросов, плюющих на тротуар и отравляющих воздух смрадом грязного дыхания своего. Предпочти отбросам достойное – и избавляться-то от них не понадобится: постепенно сами исчезнут, уступив место более заслуживающим его, и в этом – великая роль отбора. Ты не представляешь, какую огромную роль играет на самом деле наследственность: к примеру, почему из двух воспитанников одного детского дома один выбивается в люди, а другой спивается или становится уголовником – ведь вроде всё у них было одинаково: и среда, и окружение, и воспитание? Да всё-то в том и дело, что человек уже рождается либо личностью, либо нет – я не знаю, кто автор сего утверждения, но согласен с ним на сто процентов – и его натура, заложенная в нём генетически, делает из него то, кем будет по жизни он. Наследственность – пожалуй, намного более действенный фактор, чем воспитание, ведь если человек – личность, то никакое окружение, никакое воспитание аморальных «наставников» всех мастей никогда не сломают его и не сделают человеком массы, человеком стада, которому уготована участь отброса: таким станет только тот, кто хочет стать таким изначально, потому что такова природа его, заложенная в нём при зачатии – и не пересилит он её никогда. «…Из души человека нельзя изгладить того, что больше всего любили делать и чем постоянно занимались его предки… Совершенно невозможно, чтобы человек не унаследовал от своих родителей и предков их качеств и пристрастий, что бы ни говорила против этого действительность. В этом и заключается проблема расы. Если мы знаем что-то о родителях, то позволительно сделать заключение и о детях: отвратительная невоздержанность, затаённая зависть, грубое самооправдывание – три качества, служившие во все времена неотъемлимой принадлежностью плебейского типа – всё это должно перейти к детям столь же неизбежно, как испорченная кровь; и с помощью самого лучшего воспитания и образования можно достигнуть лишь обманчивой маскировки такого наследия…» (Ницше Ф., «По ту сторону добра и зла: прелюдия к философии будущего», отдел девятый «Что аристократично?», пер. с нем. Н. Полилова. – М.: Академический Проспект, 2007. – сс. 202-203.) Воспитание по сути своей – не более чем моделирование родителями каких-то штампов, которые они считают удачными, с целью перенесения этих штампов на потомков, воспитание из них того, что они хотели бы видеть в качестве наиболее выигрышного варианта продолжения них самих – но в реальности совсем не факт, что именно этот вариант окажется действительно наиболее подходящим. Истинная личность не слишком нуждается в так называемой полноценной семье и воспитании – сама жизнь станет для неё главным и единственным учителем, лучшим, нежели самые лучшие родители в мире, которые при всём желании не смогут обучить своё чадо всему. В реальной жизни даже зачастую происходит наоборот: в этих самых «полноценных» семьях любовь родительская оберегает детей от внешнего мира и этим страшно вредит им, не давая им возможности самим стать теми, кем хотят быть они, не уча их самостоятельно бороться с трудностями. Настоящая личность всегда сама познает всё, что нужно ей для будущего достойного существования её, сама свои «дали и горизонты» перед собой раскроет: для неё воспитание должно стать не более чем обучением всему необходимому, что понадобится в дальнейшей жизни. Ну а трусу и слюнтяю никакое воспитание не поможет, ведь все постыдные качества характера его – опять же часть природы его, которую никто, никакое воспитание не в силах изменить. Если потомок воспринимает воспитание не как обучение азам будущей взрослой жизни, а как набор каких-то готовых, бесспорно обязательных к исполнению постулатов, навязываемых родителями, школой, улицей – выходит, он по своей натуре внушаем и в будущем, скорее всего, опять же будет подчиняться чужому влиянию – создаст такой когда-нибудь хоть что-то достойное? Продолжение рода – это всегда попытка: попытка создать нечто лучшее, чем было ранее, это своего рода эксперимент – а не все эксперименты заканчиваются удачно. А потому, лишь запустив механизм отбора, постепенной замены худших лучшими, придём мы, в конце концов, к тому, о чём мечтал Ницше, да и все, кого природа наделила хоть каплей разума – обществу Сверхнации и сверхчеловека. Великий, неумолимый, не прекращающийся ни на минуту и работающий многоступенчато, на всех стадиях жизни человека и во всех сторонах существования его ОТБОР и выживание лучших из лучших – вот великий инструмент создания Сверхнации! И воспитание лишь подтверждает первостепенную роль лучшей наследственности как главного двигателя очищающего, улучшающего, победоносного Отбора: эффективно оно будет только тогда, когда его примет и одобрит сама природа воспитуемого, когда не восстанет она против того образа жизни, который вели предки, но который, возможно, совершенно не подходит потомкам. Только так и тогда великие предки начнут, наконец, плодить истинно великих потомков. Ну а отброс, мало того, что наплодит таких же, так ещё и воспитывать их будет в духе превосходства своих ложных ценностей, своего гнусного образа жизни над всем остальным – так будет он оправдывать перед ними пустое, бесполезное существование своё, свою мораль неандертальца. Бессмысленно ждать и от него, и от его отпрысков чего-то другого: такова природа их, их натура, которая движет ими по жизни, и не смогут они преодолеть её никогда – такими они родились, такими и умрут. (Это и имеют в виду, когда говорят: 2От себя не убежишь».)В реальной жизни отброс никогда ничего не добьётся, никогда никем не станет – его ущербность выражается в первую очередь в неспособности и нежелании становиться достойным производителем, занятым делом, зарабатывающим деньги, т.е. всем тем, что и обуславливает способность мужчины становиться настоящим мужчиной и истинным главой семьи, и этим отвратит от себя разумных продолжательниц рода, тем самым ступив на дорогу вырождения своего. Глядя на таких, я всё время задаю себе один вопрос: как они не понимают, что они уже обречены, что однозначно не выдержат они под напором другой, более прогрессивной, более созидательной нации, что неизбежно придёт на землю их – и станет, наконец, достойным, полноправным хозяином на земле той? Замена худших лучшими всегда и везде закономерна, и она – не более чем вопрос времени...
– Красивые слова… – начал я высказывать свои сомнения. – Возможно ли такое общество на деле?
– В идеале – нет, – сразу ответил он, – идеального вообще ничего не существует. Но создать нечто подобное вполне реально. Скажу больше – в истории человечества уже были общества, которые более или менее по принципам построения своего и образу жизни приближались к тому, что можно было бы назвать обществом Сверхнации. Известны, по крайней мере, два таких примера. Первый – государство Спарта в древней Греции. Помнишь легендарный клич царя Леонида из знаменитого кинофильма о трёхстах спартанцах: «Спартанец возвращается домой либо с победой, либо на щите!» («300 спартанцев», историко-военный фильм, США, 1962 г., режиссер Рудольф Мате.) Конечно, тогда было время открытия и освоения новых земель, сопровождавшихся опять же многочисленными захватническими войнами, а потому профессионализм спартанцев касался в основном военного дела. Но зато на какую высоту он был поднят! Начиная с того, что в спартанцы отбирали с младенчества – и отбирались самые здоровые и крепкие – ты помнишь, как поступали с остальными. Кому-то это может показаться жестоким, но в конечном итоге в условиях того времени это было оправданно и справедливо. Сейчас, конечно, в таких варварских методах отбора нет необходимости – современная медицинская техника позволяет вовремя выявить то, что ребёнок, скорее всего, родится слабым и болезненным, и вовремя отказаться от его рождения. Так цивилизация позволяет вести всё тот же отбор более человечными методами: Сверхнация за то и зовётся Сверхнацией, что в ней лучшие порождают лучших. Потому, хотя в Норме и нет места войнам, но ценность профессионализма ещё никто не отменял. Второй пример – это, бесспорно, Соединённые Штаты. Официально не существующее ещё и трёх столетий государство в кратчайшие сроки стало ведущей мировой сверхдержавой, первой экономикой планеты – как удалось им это? В людях, в людях заложен секрет успеха их! Когда в конце пятнадцатого столетия Христофор Колумб открыл новые земли – кто ринулся их осваивать? Самые сильные, самые смелые, решительные, предприимчивые, истинные фанаты выбранного дела и столпы трудоголизма, которые и создали в итоге такую вот суперстрану. Много достойных людей одновременно собралось в одном месте – и результаты не заставили себя долго ждать. Правда, вся беда американцев в том, что ослеплённые манией развития, они не смогли вовремя остановиться – и Великая депрессия стала первым звеном в цепочке всего того, что трясёт их до сих пор.
– Так-то оно так, – возразил я, – но не стоит забывать о том, что эти смелые и достойные, прежде чем создать это своё супергосударство, сначала почти полностью уничтожили коренное население Северной Америки, тех, кого можно по праву называть истинными американцами – американских индейцев.
– В истории каждой нации есть страницы, о которых она хотела бы забыть… – поморщившись, ответил он. – Не забывай – это было время войн, когда многие разногласия решались силой – в ту пору ещё не было придумано другого такого же действенного способа разрешить столкновение интересов. Уничтожив индейцев, предки современных янки обратили оружие своё друг против друга – наступила эпоха Дикого Запада, когда много лет кольт выступал в качестве самого убедительного из аргументов в споре. Но если бы всего этого не было – сейчас и самих Соединённых Штатов тоже не существовало бы. Столкновение двух наций неизбежно приводит к тому, что одна, более прогрессивная, вытесняет другую, просто в наши дни это происходит относительно мирными способами. Только так можно навести мировой порядок и создать Сверхнацию – через перерождение и отбор лучших. Пример Соединённых Штатов показал: лучшая нация – это не какая-то одна мононация, безраздельно царящая над остальными, как пытались утверждать нацисты, это сборка лучших людей из разных народов. Только такие, получив зелёный свет деятельности своей и образу жизни своему, создадут на Земле высшее общество всех времён и народов – общество Сверхнации. И в древней Спарте, и в Штатах много лет формирование нации было основано на жесточайшем отборе – и оба этих государства вошли в историю.
– М-да, – вздохнув, насмешливо спросил я, – доживём ли мы когда-нибудь до такого общества?
– Надежда умирает последней, – уверенно ответил он. – Дожить-то, может, и не доживём, но стремиться-то к этому надо. Кто, в конце концов, если не мы?
– Да, и ещё, – спохватился я. – Есть одно «но», о котором мы не договорили в прошлый раз. А если некоторые народы, не желая возвращения в Норму, решат воспользоваться тем, что другие стали малочисленны, и бросятся завоёвывать земли их?
– В Норме нет места войнам, – ответил он. – Но, раз уж человечество вышло из Нормы и появились те, кто захотел чужого – мы все поставлены перед фактом, что свой дом нужно защищать силой, с оружием в руках. У сегодняшней цивилизации много минусов, но один из немногочисленных плюсов её в том, что современная война перестала быть войной армий, превратившись в войну технологий – обладающему ими многомиллионные войска ни к чему. Ведущие державы, которым суждено стать очагами создания Сверхнации из числа наиболее достойных – как коренных жителей, так и иммигрантов – в дальнейшем, вобрав в себя лучших людей разных народов, должны повести жёсткую политику закрытия границ и пресечения потоков иммиграции в свои страны – и этим заставить все остальные народы тоже вернуться в пределы Нормы. Это будет тот мировой порядок, который придётся наводить опять же силой, если понадобится – железом и кровью, но иначе нельзя: другого способа, вернувшись в Норму, сохранить её, нет. «Кто с мечом к нам придёт – от меча и погибнет!» – эти великие слова Александра Невского должна принять на вооружение любая нация достойных, независимо от того, что будет представлять из себя этот самый «меч» – военную ли силу либо же попытки экономического закабаления одного народа другим…
Он вдруг засмеялся, а затем продолжил:
– Я много раз спрашивал себя, как же на деле должно выглядеть создание Сверхнации, по каким принципам идти. Тут я позволю себе небольшое лирическое отступление: ты, я думаю, помнишь финальную сцену фильма «Аватар» («Аватар», фантастический фильм, США, 2009 г., режиссёр Джеймс Камерон): душа благородного героя посредством колдовства переходит из ущербного человеческого тела калеки в мощное тело гиганта «На-ви». Конечно, это была показана красивая сказка, но, наверное, как-то так, по какому-то схожему принципу и будут появляться на свет те, кому суждено создать нацию высших людей: наделённая истинным разумом душа в мощном, великого здоровья, теле. До сих пор Природа, как правило, давала человеку либо силу, либо интеллект – в человеке Сверхнации всё это будет соединено воедино!
Я не нашёлся, что возразить ему – как и в прошлый раз, его слова вновь открыли мне нечто новое, ту истину, которая до сих пор была сокрыта от меня за вековыми предрассудками данного мне предками воспитания. Видя это и понимая, что мне нужно время, чтобы обдумать услышанное, он замолчал и обратил свой взгляд в ту сторону, куда собирался продолжить путь свой. Послеполуденное солнце уже клонилось к закату, но я знал, что он никуда не спешит – тьма не заставила бы его свернуть с пути намеченного. Спешил я – куча повседневных дел, разрешения требовавших, гнала меня в дорогу, но после разговора с ним снова странная мысль пришла мне в голову – а стоят ли все эти мелочные заботы труда моего?..
– Норма нужна, чтобы Природа не уничтожила человечество, а Сверхнация – для того, чтобы человечество никогда более не покинуло пределов Нормы, – подытоживая всё сказанное, нарушил он, наконец, повисшее молчание. – Возвращение в Норму – это приведение в порядок по количеству, а создание Сверхнации – селекция по качеству. Достигнув пределов, отпущенных человеку Природой, человечество в дальнейшем должно решительно пресекать всяческие покушения отдельных особей своих на что-то большее, любые их попытки вновь выйти из Нормы и вернуть время войн и рабства – такое безумие способно погубить любую цивилизацию. Так и будет создаваться высшая нравственность общества – глупое стремление некоторых получить не своё всегда выделяет их из числа других, таких же, как и они, и мудрые женщины всегда разглядят таких и никогда не свяжутся с ними, дабы не плодить и дальше подобных выродков – так и останутся в итоге только достойные. Пришло время учению Ницше об абстрактном сверхчеловеке трансформироваться в конкретную технологию создания общества высшей нации: независимо от того, понимал это сам «великий немец» или нет, но его «три превращения» и есть отказ всех от предрассудков жизни в стаде равнобезликих и создание общества немногочисленных мудрых и талантливых индивидуальностей, которые уже не допустят вновь появления на планете лишних. Можно бесконечно долго разговаривать об этом, но рано или поздно мы к чему-то подобному придём или погибнем. Что же, не буду тебя больше задерживать – удачи тебе! Может быть, ещё увидимся когда-нибудь – когда, я надеюсь, в мире наметятся, наконец, какие-то сдвиги к лучшему. Всё. Пока.
Он опять ушёл не оглядываясь, и я поймал себя на мысли, что вновь пристально смотрю вслед ему. И сейчас, после его ухода, его слова о будущей встрече нашей вызвали у меня улыбку – я всё отчётливее понимал, что так оно и будет. Ведь теперь я уже был твёрдо уверен в том, что рано или поздно пойду той же дорогой…