Приговор Сергею Удальцову показывает, что в РФ карают даже за мысли

Обвинительный приговор Сергею Удальцову и Леониду Развозжаеву зачитывали девять часов. Адвокаты заявили, что были готовы даже к более суровому приговору и что будут добиваться освобождения Удальцова и Развозжаева.

О причинах обвинительного приговора и дальнейшей судьбе одного из самых ярких лидеров протестного движения Сергея Удальцова мы поговорили с бывшим лидером «Движения против нелегальной миграции» и активным участником протестов 2011–2012 годов Александром Беловым-Поткиным.

— Мосгорсуд признал виновными координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова и помощника депутата Госдумы Леонида Развозжаева в организации массовых беспорядков. О чем говорит это решение?

— Для начала надо разделить, в чем Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев виноваты, чтобы приговор был понятен. То, что им приписывается организация массовых беспорядков — это ерунда. Я сам был там и видел, как всё это происходило. На Болотной площади Сергей Удальцов активно призывал людей сесть и начать сидячую забастовку, а отнюдь не прорываться через полицейские ряды. Поэтому организация беспорядков — это миф.

Все планы в отношении мероприятия 6 мая разрабатывались публично, и никаких абсурдных идей вроде захвата Кремля там просто не было. Желание же Сергея Удальцова поставить палатку или даже устроить что-то вроде майдана — это отнюдь не массовые беспорядки и не их организация.

Другой вопрос, хотели ли осужденные массовых беспорядков. Но знаете, за мысли не судят. А то, что Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева признали виновными — это очередное свидетельство того, что в России наказывают за мысли. Это так называемое «мыслепреступление» — человек подумал или желал. В приговоре так и говорится: что они планировали, желали, и в итоге это случилось.

Поэтому причинно-следственной связи в обвинительном приговоре Сергею Удальцову и Леониду Развозжаеву для меня не существует. Я знаю, какие и до этого претензии предъявлялись к участникам акции на Болотной площади 6 мая. Многие из задержанных вообще ни в чем не виновны. Их случайно задержали, а потом отпустили.

Кроме того, озвученная смешная сумма — 20 или 30 тысяч долларов для захвата власти в России — для меня не нова. Мне приходилось это слышать в 2013 году, когда в отношении ряда лиц было возбуждено уголовное дело по фиктивной статье 159, часть 4 [УК РФ]. Тогда, чтобы не стать фигурантом этого дела, мне предложили прийти на Лубянку и дать показания на ряд бизнесменов, что они предлагали 20–30 тысяч долларов для захвата Кремля. Я, естественно, отказался.

То есть, к сожалению, всё это гнусная фальсификация. Я не разделяю политических взглядов Сергея Удальцова, но как человек, которые в курсе реального материала дела, я могу уверенно сказать, что обвинения против этого полиитка — это абсурд.

Удальцов мог желать мировой революции или чего угодно еще, но реально никакого отношения к организации массовых беспорядков Сергей не имеет. Я видел, как он себя вел на данном мероприятии, призывая людей соблюдать спокойствие, сесть и оставаться на местах, потому что проход был закрыт.

— Перед оглашением приговора Сергей Удальцов был под строгим домашним арестом, в связи с чем его практически не было слышно. Что меняется с его попаданием в тюрьму?

— Это меняет статус Сергея Удальцова, превращая в политического узника. Может, так говорить не очень морально по отношению к человеку, которого осуждают, но его авторитет как политика вырастет.

— Насколько значимы для дела Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева показания Константина Лебедева, признавшего свою вину и давшего показания на соратников?

— Это основное доказательство. К сожалению, в Российской Федерации это очень распространенная и порочная практика, когда находят человека, на которого можно легко оказать давление. Ему объясняют, что если он хочет, чтобы прекратились издевательства и пытки и [хочет] поскорее выйти на свободу, то надо признаться, в упрощённом порядке отсудиться и выйти. А далее в порядке преюдиции судебное решение по его уголовному делу ложится в основу всех остальных обвинений и приговоров.

Причем против таких обвинений совершенно невозможно защищаться. Здесь важно юридическое значение преюдиции. Берется один человек, его сажают в камеру, пару раз бьют ногой по сердцу и говорят: «Если ты не хочешь сидеть сто лет, если ты не хочешь, чтобы тебя били, а хочешь получить условный срок, ты сейчас соглашаешься на упрощенный порядок судебного разбирательства» — то есть без свидетелей, в присутствии только судьи и обвиняемого.

Происходит соответствующее дело, выносится вердикт, по которому обвиняемый выходит из-под стражи, а далее это судебное решение никто не может обжаловать. Но поскольку оно вступило в законную силу, то проверять его следующий судья уже не имеет права, и оно берется за основу как установленный судом факт. Неважно, правда ли это или неправда, оговорил ли при этом человек себя или других людей — это решение невозможно отменить. Дело Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева подтверждает ужасную практику, которая получила широкое распространение.

— Какое значение имеет процесс против Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева в контексте общей ситуации в России?

— По уровню политической значимости — после дела Михаила Ходорковского это второй по значимости процесс. Сергей Удальцов представляет достаточно существенный сегмент оппозиционной направленности. Он известная личность и был одним из лидеров протеста. В результате приговора Удальцов заключен под стражу. Аналогии просто нет. Никакого лидера такого политического значения, кроме Михаила Ходорковского, не сажали на длительные сроки. Даже Алексей Навальный получил условный срок.

То есть это плохой знак для всех. Но с точки зрения развития политической ситуации в России в целом всё это достаточно естественно. Повторяю, обвинительный приговор Сергею Удальцову и Леониду Развозжаеву — это гнусная фалисификация фасадной демократии, которая именно таким образом и развивается. В ней чем старше лидер, тем абсурднее система правосудия...