Распятый мальчик
В недавней статье я привел две такие цитаты из одного разговора. Первая – "Наглость так же, как и 70 лет назад, часто достигает своей цели... Чем невероятнее ложь, тем быстрее в неё поверят". И вторая – "Это сознательная политика, направленная на достижение своих собственных узкокорыстных целей, используя такие античеловеческие методы. Это не сумасшедшие... Это целенаправленная политика, это хуже, чем сумасшествие".
Я писал тогда, что всё это очень напоминает "вводную", указание. Пропагандистам.
Конечно, мне самому не хотелось в это верить. Но история с рассказом на Первом канале о трехлетнем сыне ополченца, распятом украинскими войсками в Славянске, показывает, что то, что мы видим по телевизору, – это в самом деле "Пропагандисты, Путин дал приказ".
Но я не о том, что до дна нам еще далеко...
В 21-м веке нам снова рассказывают историю про распятого мальчика. И, знаете, многие ей будут верить. А знаете, почему? Это не короткий разговор, но об этом стоит рассказать.
Помните диалог в "Братьях Карамазовых" (в главе "Бесенок") между Алешей Карамазовым и любимой им совсем юной Лизой?
Лиза спрашивает: "Алеша, правда ли, что жиды на пасху детей крадут и режут?". Почти идеальный герой Достоевского отвечает: "Не знаю".
Это значит, что и сам Достоевский, великий Достоевский, Достоевский-всечеловек, брат всех людей Достоевский тоже не знает – крадут или не крадут, режут или не режут.
Почему? Откуда такая неосведомленность и такие фантазии? Дальнейший разговор героев раскрывает – откуда (прошу прощения за длинную цитату):
"— Вот у меня одна книга, я читала про какой-то где-то суд, и что жид четырехлетнему мальчику сначала все пальчики обрезал на обеих ручках, а потом распял на стене, прибил гвоздями и распял, а потом на суде сказал, что мальчик умер скоро, чрез четыре часа. Эка скоро! Говорит: стонал, всё стонал, а тот стоял и на него любовался. Это хорошо!
— Хорошо?
— Хорошо. Я иногда думаю, что это я сама распяла. Он висит и стонет, а я сяду против него и буду ананасный компот есть. Я очень люблю ананасный компот.
Вы любите?
Алеша молчал и смотрел на нее. Бледно-желтое лицо ее вдруг исказилось, глаза загорелись.
— Знаете, я про жида этого как прочла, то всю ночь так и тряслась в слезах. Воображаю, как ребеночек кричит и стонет (ведь четырехлетние мальчики понимают), а у меня всё эта мысль про компот не отстает..."
Если зажать нос и проанализировать антисемитскую литературу, можно обнаружить, что у слова "жид" в современном русском языке не одно, а два значения. Первое – общеизвестное: "еврей", или "плохой еврей" по денотату и сгусток ненависти по коннотату. Второе осознается гораздо меньше – просто плохой человек: хитрый, своекорыстный, враждебный... Конечно, в примитивном, или, как говорят психологи, когнитивно простом сознании антисемитов (а они все когнитивно просты) оба значения слиты. Но от этого два не превращаются в одно.
Этим и объясняется, почему антисемиты превращают в еврея любого, хоть сверхрусского человека, который им не нравится: Лужкова-"Каца", "Ельцинера" и т.д.. "В океане рыба-кит. Толстый, сволочь. Значит – жид". Отсюда же – и "жидобендеровцы".
А знаете, что стоит за этой ненавистью? А стоит за ней неосознаваемая ненависть к черной половине своей собственной души, к своему "внутреннему жиду". Этот "внутренний бес" (хотя кавычки здесь и не нужны) бесит не только антисемитов – всех русских людей. Но у антисемитов он превращается в "жида" и перемещается из внутреннего мира во внешний.
Великий исследователь темных закоулков нашей души сумел ухватить этого бесенка за хвост: Лиза, сладострастно смакуя, рассказывает Алеше о своем "внутреннем жиде", любящем ананасный компот, и чуть позже казнит себя и "жида в себе": "Подлая, подлая, подлая, подлая!".
На этом и основан механизм нашей веры в чудовищную, нелепую, полностью алогичную ложь. Она резонирует с черной стороной нашей души и, как бы выбрасывая черное из внутреннего мира во внешний ("экстериоризируя" – для любителей "умных" слов), доставляет нам своеобразное облегчение: снимая внутреннее напряжение самоненависти и предоставляянам возможность оправдать себя ("я не один такая мразь"). Мы охотно верим в любые ужасы потому, что эти ужасы уже творятся внутри нас.
Знают ли всё это современные ученики Геббельса? Не могу сказать точно. Но определенно – догадываются.
Комментарии
Так, небольшое замечание: приведённый Вами эпизод беседы Алёши Карамазова основан на реальном расследовании достаточно авторитетного автора - Вл. Даля, автора толкового словаря.
Тут магия личности: это что ж, Далю, официальному "розыску" не верить? А кто ж правду-то скажет?
Потому и ответ Алёши: "не знаю".
Ваша мысль о механике оболванивания понятна.
Но когда речь идёт об оценке достоверности самого события факта, одного камертона вроде нравственного чутья, недостаточно.
Камертон "нравственное чутье" работает совершенно безошибочно.
Предположим, такой случай был. Почему бы среди евреев не оказаться душевнобольному маньяку? Вполне возможная вещь. Есть среди других народов - почему бы не быть и среди евреев. Предположим, что некий N., еврей по религии или по языку, совершил убийство ребенка. Как об этом напишет человек со здоровой душой? Он напишет "N убил ребенка". Как напишет человек с больной душой? "Еврей убил ребенка". Антисемитизм (и шире - ксенофобия) - это страшное родовое пятно в душе народа. Его не избежали и самые великие писатели. Ответ Алеши (и Достоевского) "Не знаю" - это не доверие авторитету Даля. Это - гнойник в душе.
В душе Достоевского таких гнойников было очень много. Гениальность его в том, что он эти свои гнойники не переставал исследовать. И в большинстве случаев - очень успешно. В данном - не до конца успешно. Но своего "внутреннего жида" он все же увидеть смог.
Я собираю книжки о Николае Втором.
Едва сейчас удержалась, чтоб не отнести на помойку двух авторов, Миронову и Платонова. Они всерьёз исследуют "ритуальность" убийства царской семьи. Жидами...