Последний парад Русской Гвардии накануне Первой мировой

23 июля 1914 года в Красном Селе, снискавшем историче­скую известность, как место маневров и лагерей, состоялся последний гвардейский парад по случаю визита Раймона Пуанкаре. Причем чины Гвардии маршировали перед президентом Французской республики под Лотарингский марш, что было само по себе было предзнаменованием. Перед мобилизацией в состав Гвардии входили: Собственный Его Императорского Величества Конвой (1-я и 2-я Кубанские, 3-я и 4-я Терские сотни), рота Дворцовых гренадер, 13 пехотных, 4 стрелковых и 13 кавалерийских полков, 3 артиллерийские бригады и Конная артиллерия, Стрелковый артиллерийский и Мортирный дивизионы, Саперный батальон, Запасной кавалерийский полк (10 эскадронов), Жандармский полевой эскадрон, Гвардейский экипаж (7 генералов и адмиралов, 52 строевых офицера, около 2 тысяч матросов) и Гвардейская авиационная рота.

Для каждого полка тщательно подбирались новобранцы определенного типа. Гренадеры комплектовались темноволосыми, егеря — невысокими и худыми, конвойцы — невысокими бородачами (шатенами и брюнетами), конногвардейцы — рослыми брюнетами с маленькими усами, московцы — рыжими бородачами, павловцы — курносыми блондинами, преображенцы — рослыми блондинами и т. д. Кавалерийские и казачьи части подбирали коней строго определенной масти.

Известный военный историк и теоретик Генерального штаба генерал-лейтенант Николай Головин полагал: «Мы считаем себя вправе утверждать, что в 1914 году кадры русских войск должны быть поставлены на первом месте, как по сравнению с нашими союзниками, так и с противниками».

Сложность армейских проблем заключалась в неумелом оперативном планировании и управлении, начиная от уровня дивизий и корпусов, в недостатке технических средств3 и слабом военно-промышленном комплексе мирного времени.

Субкультура русской Гвардии была уникальной, в первую очередь благодаря ее живым носителям — кадровым офицерам и унтер-офицерам старой службы. В известном смысле они представляли лучшую часть дореволюционного общества благодаря своей жертвенности и мироощущению, системе ценностей, осознанному служению родине, ясному пониманию личной ответственности и долга.

Прекращение лагерных сборов, досрочное производство в офицеры и придание воинским начальникам приграничных крепостей полноты административной власти на местах означало наступление предмобилизационного периода. Россия не стремилась развязать войну, но император Николай II в связи с кризисом вокруг Сербии принял против Австро-Венгрии необходимые меры предосторожно сти. 28 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии. На Невском проспекте начались стихийные патриотические манифестации. До позднего вечера звучал гимн. Толпа восторженно качала встречавшихся на пути офицеров, не предполагавших, что спустя всего три года те немногие из них, кто останутся в живых, а также их товарищи по оружию, однополчане и однокашники, превратятся в объект коллективной ненависти.

1 августа Николай II обратился к своему кузену с примирительным посланием, выразив принципиальную готовность продолжить переговоры, чтобы избежать кровопролития в Европе. Но в ответ на мирные инициативы русского монарха в 19 часов Вильгельм II объявил состояние войны. Государь воспринял весть спокойно и серьёзно, а императрица Александра Федоровна не скрывала волнения и слез, в то время как многим современникам грядущая война представлялась короткой и славной. Царскосельские стрелки, выстроенные на Софийской площади, известие о начале боевых действий приняли громким «ура!». В 1-й батарее Его Величества Л.-гв. Конной артиллерии с восторгом пели батарейную песню:

С поднятой шашкой летит командир,

И мчатся солдаты все строем за ним,

И мчатся солдаты все строем за ним,

На бой на кровавый, на радостный пир!

Возвращения элитных частей в столицу ждали вместе с осенним листопадом. Все были уверены в скорой победе. По словам бельгийского посланника "такие солдаты не могут не победить!".Качество пополненных войск было великолепным.

Вместе с тем в июле — августе 1914 года русское верховное командование допустило две серьезные военные ошибки, которые позднее привели к тяжелым политическим последствиям. Обе они были связаны с недооценкой социального значения Гвардии для народного организма, быстро утомленного тяжелой войной, бытовыми трудностями и тяжелыми потерями.

Для защиты престола и охраны порядка в столице обстановка требовала формирования сводно-гвардейской бригады, состоявшей из кадровых военнослужащих. Но гвардейские части и соединения убывали на фронт в полном и даже сверхштатном составе. Петербург остался без надежных войск.

Вторая ошибка - отправка на фронт по мобилизации «золотого фонда» военно-обученного резерва — заслуженных и опытных унтер-офицеров с многочисленными служебными отличиями, живых носителей традиций и корпоративной полковой этики. Вместо того чтобы заниматься в тылу воспитанием и подготовкой молодых новобранцев, они ушли на фронт рядовыми в составе своих частей и сгорели в кровопролитных боях первого года Великой войны

В результате империю некому было защитить от внутреннего врага - революционных волнений, а пополнение некому было готовить к предстоящим боям. Это во многом сказалось на гибели Великой Русской империи.

Для России эта война имела роковое значение. «Великая война, - писал Антон Иванович Деникин, - это наивысшее напряжение духовных и физических сил нации, тягчайшая жертва, во имя Родины приносимая; Великая война - это экономическое разорение, моральное одичание, с миллионами загубленных человеческих жизней. Великая война, которая привела человечество на край пропасти.»

По материалам:    http://magazines.russ.ru/zvezda/2013/11/13a.html