"Пожирает своих детей" не революция

Но почему  революция пожирает революционеров, так и не ясно.  Ни марксизм, ни фрейдизм, ни дарвинизм в этом вопросе  не проясняют ничего. Может быть только фрейдизм с дарвинизмом, и то весьма и весьма  отдаленно. В общем, известное выражение "революция пожирает собственных детей" не больше поэтической метафоры.

Теперь, революционные консерваторы дают информацию. И если что- либо точнее в социологии или политологии или еще какое звучание из уст всем известного философа - звезды, решать вам.

Итак, до геноцида внутреннего, когда лес рубят и летят щепки, вроде ничего  не ясно пока. Но все наблюдатели обращают внимание именно на  "щепки", которые еще называют народ, чтобы, скорее всего,  выглядеть более значительно, они обращают внимание на народ и только на народ. В  популистских манипуляциях  нет ничего более действенного, чем обращаться к судьбе чего то аморфного, непонятного и безымянного, - народа. Народ, и все, огромное и непонятное и всем приятное. Все внимание толпы, думает оратор - популист, у него уже в кармане. Чем больше загребешь, тем больше кинешь, тем больше отзовется по ту сторону полосы, экрана, площади и так далее. Все любят внимание. Каждый обыватель запрыгивает за шиворот популиста сам того не осознавая. Ведь он же народ. А кроме народа, кто же еще?

Судьбы революционеров остаются "пищей " или в поле внимания только специалистов. Иногда их имя упомянут, как аргумент такого же отдельного эгоизма. Ведь в спорах или докладах должны быть факты. Для того же народа - зрителя. Народ рассудит, народ решит.  В общем, зерефам интересно про зерефов. И в этом кино также большое количество желающих киноактеров.  

Если фактор народа становится первостепенный  в данный момент. Он таким остается всегда, - не так ли? Количество желающих попасть в историю никогда не падает. Даже если в историю они попадают толпой или "народом" случайно прямо с улицы. Если революционеров пожирает революция, следовательно, и   детей пожирает толпа подобных же статистов. Активисты активистам рознь. Революционеры умеют мечтать. Толпа же хочет другое, - жевать. Народу толпе  мало абстракции, когда она видит примеры. Кто даст первые или первичные блага к тому же много обещанные народу, тот и будет любим, тот и правит.

 Что мы знаем уже про зерефов.  Для зерефов, мы уже знаем,  важно завершить свой цикл. Мы (ревконы) его назвали прямым путем. Посадить дерево, построить дом... Для тех революционеров, что  совершенно другое дерево, чем дат потомство, это чревато. Для любых революционеров, пророков, и прочих романтиков это опасно. Чем больше  будет этот субъект, заслуживающий счастья, то есть народ в числе, тем и опасней для этих самых романтиков (будут представлены нами и примеры).  

Еще мы знаем, что зерефы, получая новую информацию, меняют отношение к миру. Да так, что им становится легче построить свой дом. У них разыгрывается аппетит. Если им обещают народное счастье, значит,  кто обещает, тот отвечает.  С первым обещанием света, добра и любви, а вернее свободы, равенства и процветания вырастают ожидания.

 А что делают в это время обещатели счастья?

Противники зерефов ремиды - гармоники не менее домостроевцы. Но их несколько  меньше в числе. Социальные толпы  под управление этих самых ремидов. Это управленцы. Это администраторы над зерефами. Это даже просто люди образованные.  Они даже знают, что обещать надо. Они знают природу человека. Многие из  образованных,  из нижайших каст – это самые крайние циники. Больше информации - больше рефлективности. Кому больше дано, тот и отвечает. Еще мы знаем, что ремиды все время в борьбе за  статус. Кроме статуса они ничего не знают и знать не хотят. Должность дает статус,  также как командиры отрядом загребают лучшие трофеи. Все   как  у первобытных воинов. Все точно так.  Только уже  меньше подвига надо. Подвиг теперь заменен на преданность - хозяину ли, монарху ли или тоталитарному государству и секретарю ли, все равно. Каждый сознательный имеет большую роль, следовательно, и долю. Ему помогает старательный. А сознательный и старательный  поощряется  любым строем. Он более приятен. Теперь, чтобы получить статус старательный, он же сознательный должен разбить голову врагам ли хозяина, строя ли, системы ли, - также не важно.  Таким образом старательный вытесняет сознательного и отряды наполняются исключительно фанатиками. Этот старательный становится единственным лицемером.  Если  посмотреть на администраторов любой тоталитарной системы, они более старательны, угодливы, не опасны, чем рассудительны и креативны.                 Креативны они только в домострое.  Точно также и у народа. В традиционной семье любят ласкового. И убогого ...И еще, напоминаем: люди с малой рефлективностью все полученную информацию, то же образование в купе с жизненным опытом будут использовать в свою пользу.

 Итак, интеллигенты - разночинцы обещали народу достойную жизнь. Вначале все народные интеллигенты ратовали за равные права, без разницы, что во времена Французской революции, что Великой Октябрьской, всему предшествовал период малых обещаний.

Всем равные гражданские права. Долой монархию! Убить гадину (религию)!

Постепенно народные представители получали эти самые права.  Масса детей низших прослоек стали получили это самое  образование. А образование это уже свет, уже солнце. Последнее пятно  на этом солнце оставался монарх, ну, естественно и его камарилья. Ведь как надо использовать знание? - С пользой.

Теперь старые элиты  все время заняты разборками внутри самой феодальной элиты. Дабы разобраться со своими  ремидами либералами и демократами, феодалы устраивают какую- нибудь бойню. Придумывают войну, чтобы как то отвлечь от внутренних проблем. Кому де быть под солнцем, будет ясно, кто выживет. При этом конечно же уничтожается огромное количество подданных или же того самого доброго и хорошего  народа. Тем самым народ кровью расплачивается за  борьбу господ.  Расплачивался раньше, расплачивается и сейчас. Если мы говорим о Первой мировой войне, то в разборках  кучки господ конечно разных национальностей принимают холопы не менее интернациональной и огромной толпы. Здесь внешнее ремидное противостояние  затмевает внутреннее.

То есть, у народа отбирается последнее  право, право на жизнь. Это есть тот самый предел, который переступать нельзя. Тем более в таком масштабе. У зерефов отнимают прямой путь к дому, дереву и сыну. Этот  неосознанный вначале протест толпы канализируют люди, которые еще недавно были в ее  рядах. Протест получается осознанным, в адрес старых элит звучит политическое "долой!"

Интеллигенция, народная интеллигенция, которая еще несколько десятков лет сама была народом, конечно претендует на место старой рухляди с ее старым домостроем. Просто их зажиточные отцы, проворством ли или старанием стали   частью ремидной системы.

Получили статус. Новые ремиды из разночинцев получили образование и статус, чтобы помочь царской системе войти в новый мир рынка. У них больше ожидаемой жажды к жизни, они злее и напористее. Мы же знаем, что все новые ремиды, они же бывшие зерефы всю жизнь живут с комплексами. Эти комплексы они должны убить  пробившись "в люди". Но   память злая штука. Не дающая покоя никогда.

Тем более что в традиционном ключе всегда важен стаж. Важно, какой твой срок пребывания в элите. Старые элиты никогда не требуют все поменять радикально, только постепенно, потому что это вызовет пертурбации. Пока они построят новый дом своим детям. Новый претенденты хотят совершенно другой дом и вовсе не хотят выглядеть в нем  бедной родней в картузе приказчиков. Так в один момент идущей в данный момент мировой  бойни совпадают искры протеста и  проводка новой  информации. Ведь революции предшествовала мировая война.  В общем, долой царя! "Тот станет всем!" имело хорошую детонацию.

 Этим криком и идеологией "диктатуры пролетариата" в элиту (или на самом деле  в ремиды) приглашаются почти все солдаты. Ну, очень большое количество желающих. Притом, из самых и самых низов. Ведь там вопли самые страшные. А на вопли приходят санитары.

Обещанное: достойная жизнь, равные права, диктатура общины одинаковых людей должны  в какой то части осуществиться. Ведь не все могут ими сразу быть.  Нет у такой организации резервов обеспечения  всем. "Взять и поделить " поровну достояния старых  элит,  вопроса счастья всем поровну не решают. Поэтому у новой эгалитарной   системы неизбежно появляются свои ремиды - это бюрократы. Своя подлая элита.  Бюрократы в первую очередь распределяют, они начинают собственную ремидную партию, они развивают только им известную борьбу за место под солнцем, борьбу за  власть, а вернее новая  элита из прошлого подлого сословия  занимается скрытно и неофициально новым старым домостроем. (Зерефы и ремиды всегда занимаются строительством) Под неформальный критерий  народности попадают    самые старательные и неопасные для новых вождей системы в системе, государства в государстве и конечно главный  монарх этих старательных - это секретарь, тот первый бюрократ, что  распределяет счастье.   Все пророки, знатоки, интеллигенты и прочие   романтики революции в этом же потенциальном домострое становятся лишними. По простому  только мешают. Долой врагов народа! Для толпы каждый умник есть враг. Спать  не дает, и есть спокойно невозможно. Народу хочется построить дом, посадить дерево... и так далее.

Переход от революции и борьбы со старыми элитами  завершается голодными до статуса ртами. А паек хороший это статус. А кто самый голодный в крестьянской стране? А кто старательный.

Ликвидация старой партийной интеллигенции, этих самых детей разночинцев, второго поколения  происходит вместе с наполнением комнат вполне конкретной толпой поколения первого - народного. Поколения эти в постоянной неформальной и стыдной для произношения бескомпромиссной борьбе. Русская революция и ее последствия - это самое действенное в этом пособие по изучению ремидо - зерефной борьбы. Люди с малой рефлексией начинают пользоваться своими правами не только неформально, вытесняя чужаков, грамотеев, очкариков и умников, но даже прямо. В любом доме  решают не аргументы, а  сила, число, - народ. 

Она сразу находит и своего предводителя, который разделит им обещанную свободу и блага не только старой элиты, но и посты ленинской гвардии. Начинается построение

не какого то абстрактного мирового общежития, где в правах равны все, белые и чумазые, неизвестные и чужие с земляками и корешами, чурки и родня, а своего дома.  Интернационализм вместе с программой мировой революции заменяется на построение "в одной стране", читай в собственном доме. Революционеры, эти разночинцы обвиняются в горлопанстве, пустозвонстве, в неумении сделать материальное и конкретное. Пророки, теоретики, творцы   обвиняются в  мечтании и фантазерстве. Шудры, способные косить траву, колоть дрова, лепить кирпич приветствуются как настоящие творцы. Где это возможно? Только в зерефной общине, лишённой морали. Без учителей.  Теперь все сами учителя, сами хозяева жизни, сами творцы. Это старая демагогия подхвачена из уст как раз того самого второго поколений горожан.

Теперь персонально, по крестьянской элите  "от сохи". Главный критерий "от сохи" это такая же демагогия. На самом деле это клич земляков. Все представители и персоналии нового Политбюро - это все дети кухарки, доярки, швеи и слесаря. Все как на подбор.  Даже не будем называть фамилии. У всех самый ближайший родственник пил в сапожных мастерских. Несчастные вкрапления интеллигенции второго, третьего (царского) поколения  остались у этих господ бюрократов на побегушках. Это очень приятно  слуге  по генам видеть  раба из господина по рождению.  

Точно также революция "пожрала" детей и во времена Французской революции. Только  там самых сознательных "бешенных" первыми отправили  на гильотину. Потому что собственность оставалась неприкосновенной. Этим же объясняется, почему французский термидор или контрреволюция был так скор по сравнению с Россией, где переворот или возвращение  на старые круги  произошло с запозданием на полвека.  Потому что  собственность как форма отношений к благам сохранялась во  Франции, а в Советской России отменялась. Новые ремиды первого поколения, эти секретари и бюрократы должны были дать собственных отпрысков, а те своих, чтобы люди 40 - х и 50- х годов рождения   оказались "реформаторами". Настоящий срок вызревания традиционной элиты один. Этот срок открываем мы, ревконы. Честь и имя - бирка элиты куется годами. С отменой собственности на уровне отношений  "элита" стала формироваться скрытно, неформально, но точно также от простолюдина к купцу, от раба  по генам до бюрократа и секретаря. На фоне официального марша с невероятными достижениями (на самом деле так, это нельзя отрицать) внутри новой зерефной элиты  играла совершенно другая "народная" музыка. Эта музыка веков. Это генный  тембр. Это зов крови. 

Эта музыка с таким словами: "посади дерево, построй дом, вырасти сына.               А еще  отбери, укради, распредели   ради этого блага у других претендентов,  себе больше". Рано или поздно придет срок и будет вознаграждение полное. Это все будет достояние твоего рода, твоих земляков, твоей семьи. А до этого проявляй сознательность и старательность. Сознательность и старательность. Это  консервативная мелодия, здесь все народное.