Историк о взглядах Сталина на управление страной

Герасимов А. М. «Выступление И. В. Сталина на XVI съезде ВКП(б)» 1935 год

Ведущий российский историк сталинизма, доктор исторических наук, главный специалист Государственного архива России и автор работ по советской истории, в том числе книги «Сталин. Жизнь одного вождя». Олег Хлевнюк рассказал «Ленте.ру» о формировании и эволюции политических убеждений Иосифа Сталина. А также о том, почему крестьяне больше всех пострадали от действий большевиков, почему вождь не смог построить социализм без опоры на традиционные ценности и не подготовил себе преемника.

«Лента.ру»: В дореволюционный период у Сталина были собственные идеи или он следовал идеологии большевиков? Повлияло ли на его мировоззрение религиозное образование?

Олег Хлевнюк: Сталин, как это часто бывает с людьми, не сразу нашел свой путь и ту систему ценностей, с которой связал свою жизнь. Его мать сделала все возможное, чтобы вытолкнуть его из своего социального круга наверх. В ее представлении духовная карьера могла принести сыну прочное и сытное положение в обществе.

Первоначально Иосиф следовал решениям матери, он учился в духовном училище, поступил в духовную семинарию в Тифлисе. И вот уже там, под влиянием окружавшей действительности и друзей отказался от политической лояльности и поставил под угрозу карьеру. Сначала он увлекался идеями грузинского национализма, что не было редкостью в условиях русификации и дискриминации грузинского языка, проводимой правительством. Потом постепенно двигался к марксизму, что также не было редкостью, так как марксизм распространялся в Российской империи все шире.

Возможно, хотя сам Сталин об этом не говорил, марксизм был действительно близок ему в силу полученного духовного образования. Марксизм был своеобразной верой, но только верой в рай на земле. Внутри же марксизма Сталин примкнул к большевикам, к Ленину, потому что ему нравилась идея боевой сильной подпольной партии, в которой важную роль играют обучающие рабочих интеллигенты. Ведь, в конце концов, он и сам принадлежал к числу революционных интеллигентов.

В общем, он был молод, деятелен, но, конечно, не был способен стать какой-то значимой фигурой, должен был примкнуть к какой-то группе, следовать за кем-то. Он пошел за Лениным, что и сделало его тем, кем он стал несколько десятилетий спустя. Ничего особенного в сталинском пути в революцию не было. Достаточно типичный путь.

Насколько для него были важны идеи социализма, когда он пришел к власти? Хотел ли он построить настоящий социализм или для него была важнее реальная политика? Ведь окружение Сталина представляло его как прагматика на фоне идеалистов.

На такие вопросы трудно отвечать, потому что они связаны с внутренним миром людей, с их представлениями. А этот внутренний мир и его постоянные изменения не так легко оценить в себе самом, не говоря уже о других. Конечно, Сталин, как и другие революционеры, и большевики также, боролся за революцию и власть. Конечно, у них, как и у всех, кто идет в политику, были определенные идеи. Ведь никто из политиков не говорит, что ему нужна власть ради власти (хотя, подозреваю, часто так и есть на самом деле). Политику нужна вера в определенные идеалы, программы, которые он может представить массам. На деле же стремление к власти и программы так прочно спаиваются, что их трудно разделить, а сами программы подстраиваются и меняются в зависимости от задач захвата и удержания власти.

Большевики — хороший пример. На самом деле Ленин, и Сталин был его учеником в этом смысле, приспосабливал традиционные марксистские представления к цели захвата власти. Следуя марксизму, Россия просто не могла претендовать на социализм. Вот и придумали теорию, что сначала социалистическая революция может победить в не готовой для нее стране, но это даст старт распространению социализма в более развитых странах. А затем все вместе они и будут двигаться в социализм. Все это было настолько натянуто, что даже некоторые видные большевики отказались поддерживать курс Ленина на немедленный социализм. Сталин вначале колебался, но быстро принял сторону Ленина. В 1917 году Сталин назвал эту стратегию творческим развитием марксизма. Он и потом ей следовал, то есть менял теории в зависимости от потребностей укрепления власти. В общем, я бы не стал делить большевиков на идеалистов и прагматиков. Завоевав власть, все они подчинялись цели ее удержания и укрепления. Они предлагали разные методы, были в разной степени жестоки и властолюбивы.

Каково было отношение вождя к крестьянству? Была ли одной из причин коллективизации попытка «сломать ему хребет»?

Если формулировать в общем виде, то именно это и была единственная причина коллективизации. Большевики и многие другие социалисты не любили крестьян по многим причинам. По марксистским канонам в крестьянской стране вообще нельзя было строить социализм. Российский опыт подтверждал эту теорию.                                                                        Несмотря на периодические волнения, крестьяне выступали как верная опора царского режима, а их было большинство. Тогда у Ленина возникла идея оторвать крестьян от власти, переманить на сторону революции. Он придумал концепцию союза рабочего класса с беднейшим крестьянством. Это позволяло надеяться на победу социалистической революции даже в крестьянской стране.

Крестьяне действительно стали движущей силой революционных событий 1917 года. Однако они следовали не столько за партией Ленина, сколько своим собственным курсом. Им нужна была земля, и они ее получили, заставив Ленина изменить собственную программу, которая предусматривала огосударствление экономики. А когда в годы Гражданской войны большевики пытались забрать у крестьян столь необходимый им хлеб и поставить крестьян под ружье, те отвечали вооруженным сопротивлением.

Впрочем, так же относились они и к противникам большевиков. После окончательного утверждения у власти большевики постоянно вели с крестьянством борьбу за хлеб. Встал вопрос, что делать. Многие в партии считали, что действовать нужно осторожно: наладить с крестьянами торговлю. В ответ они будут заинтересованы в увеличении производства. Это называлось новой экономической политикой. Это был сложный путь, но, как считают многие ученые, более эффективный и разумный.

Сталин в конце 1920-х годов предложил и осуществил свою программу — ликвидировал крестьян как традиционный класс, собрал (точнее, согнал) их в колхозы, лишил собственности и сделал наемными работниками государства. Так что в общем виде мы можем сказать, что не просто попытка, а реальное уничтожение традиционного крестьянства и было целью коллективизации, что и предопределило ее чрезвычайную жестокость.

В первые годы Сталина у власти заграничные социалисты и белые эмигранты часто упрекали его в отсутствии идеологии, в фордизме и тейлоризме. Справедливо ли это?

Конечно, о Сталине и его политике писали разное, в том можно найти и оценки, о которых вы говорите. Действительно, в годы первой пятилетки в СССР наблюдалось увлечение технократическими идеями. США воспринимались как образец индустриального развития, который нужно очистить от капиталистических отношений и перенести на советскую почву.

Иначе говоря, в соответствии с марксистскими представлениями считали, что социализм воспользуется техническими достижениями капитализма и откроет небывалые возможности для их дальнейшего развития. Так что эта была скорее смесь увлечений фордизмом и тейлоризмом с советской идеологией.

Другое дело, что такие примитивные расчеты оказались неверными. Для освоения станков и оборудования, приобретенного в огромных количествах на Западе, требовался не энтузиазм, а вполне буржуазные знания и опыт управления. В последующие десятилетия советская экономика постоянно страдала от несовместимости целей экономической эффективности и технического прогресса и идеологических антирыночных приоритетов, подозрительности к частной инициативе.

Большой террор чаще всего ассоциируется с репрессиями в отношении интеллигенции и старых большевиков. Но в то же время большинство репрессированных составили именно рабочие и крестьяне, рядовые интеллигенты. Какая политическая или экономическая мотивация была в их репрессировании?

Да, жертвами репрессий, в том числе в 1937-1938 годах, который мы часто называем большим террором, были в основном простые люди. Номенклатура составляла незначительную их часть.

Существуют разные точки зрения на причины террора. С одной стороны, он был необходимым методом управления в условиях диктатуры. Но с другой — почему он временами приобретал такой огромный размах, как в 1937-1938 годах, а в другие периоды был на определенном «обычном» уровне? У нас широко распространены разные экзотические объяснения причин террора. Пишут, что все эти миллионы были реальными врагами, а поэтому их нужно было уничтожить. Это неправда. Пишут, что Сталина заставили организовать террор злонамеренные бюрократы, которые боялись выборов, намеченных на 1937 год. Никаких реальных доказательств таких теорий нет. Их авторы просто хотят вывести Сталина из-под удара, обелить его, придумывая нелепые версии.

В научной историографии в результате многолетней работы с огромным количеством документов зафиксированы несколько неоспоримых фактов. Первый — террор имел в основном жестко централизованный характер, то есть проводился по приказам из Москвы в виде так называемых массовых операций НКВД. Составлялись планы на аресты и расстрелы по областям, велся учет выполнения этих планов.

Мотивы? Наиболее убедительной и подкрепленной документами, на мой взгляд, является версия сталинской превентивной чистки страны от пятой колонны в условиях обострения военной угрозы. Но здесь нужно понимать важный факт: арестованные и расстрелянные люди в подавляющем большинстве не были реальными врагами не только своей страны, но даже сталинского режима. Это Сталин считал их врагами, а поэтому приказал уничтожить.

С середины 1930-х годов Сталин сделал поворот на Запад и хотел сотрудничать с Францией и Англией, затем заключил договор с Германией. Как он обосновывал идеологически такую политику и как она воспринималась социалистическими силами?

После прихода нацистов к власти в Германии в Европе возникла реальная угроза будущей войны. Гитлер был опасен и для СССР, и для западных демократий. На этой почве в СССР, Франции и Чехословакии, прежде всего, возникло движение к сотрудничеству, к созданию системы коллективной безопасности. СССР вступил в 1934 году в Лигу наций, своеобразный прообраз современной ООН, были заключены разные договоры. Москва нацеливала коммунистические партии Европы на сотрудничество с социал-демократами, которых ранее клеймили наряду с фашистами. Все это сопровождалось также некоторыми позитивными изменениями внутри СССР, так как Сталину было важно показать, насколько сильно советская власть отличается от нацизма, в чем многие в мире сомневались. В общем, это были многообещающие и перспективные перемены. И они воспринимались в целом позитивно.

Однако в силу разных причин этот курс провалился. Вина лежала и на Сталине, и на западных правительствах. Этим воспользовался Гитлер и предложил Сталину дружбу. Сталин в силу разных соображений, о которых историки много спорят, принял это предложение. И здесь, конечно, возникли разные проблемы, в том числе морально-политического свойства. Очень трудно было объяснить, почему с гитлеровской Германией вообще можно сотрудничать. Произошел коренной поворот в идеологической работе, в ориентировках Коминтерна, руководившего компартиями. Эта тема применительно к советскому обществу, кстати, не очень хорошо исследована. Что люди думали о союзе с Германией, как их заставляли думать по-новому и доверять нацистам — все это мы не очень хорошо знаем.

В начале 1940-х годов Сталин совершает поворот к русскости: происходит примирение с православием, обращение к истории и деятелям культуры вроде Пушкина и Суворова, их воспевание. Не значит ли это, что Сталин понял, что без русской имперскости, без опоры на нее у него ничего не выйдет?

Да, такой поворот происходил, и его сейчас достаточно плодотворно исследуют историки. Это была определенная корректировка революционного курса, который предполагал, что история страны начинается именно с революции, что все дореволюционные ценности обречены на отмирание. Жизнь оказалась намного сложнее. Огромная страна не может существовать без глубокой исторической традиции, а люди нуждаются в традиционных ценностях, прежде всего культурных, религиозных. Война, необходимость сплочения нации перед лицом врага сыграли свою важнейшую роль. Именно в годы войны произошло знаменитое «примирение» Сталина с иерархами Русской православной церкви. Свою роль играли и другие факторы, например необходимость считаться с общественным мнением в западных странах-союзницах.

Вместе с тем важно понимать относительность этого поворота. Да, священнослужителей и верующих не подвергали таким ужасным репрессиям, как это было в 1920-1930-е годы, но дискриминация и аресты сохранялись. Такую тенденцию можно проследить по всем направлениям курса возрождения традиций.

Почему после окончания Второй мировой войны Сталин не захотел встраивать СССР в западный мир через реализацию плана Маршалла?

Эта проблема не так хорошо изучена, как может показаться на первый взгляд. С одной стороны, все кажется очевидным: Сталин не собирался попадать в зависимость от Запада, а США намеревались помогать своим союзникам в Европе, но не своим противникам. В общем, это верно. Однако создается впечатление, что и сам Сталин изначально не отрицал какие-то формы помощи, он, например, неоднократно ставил вопрос об американских кредитах. Да и Запад при определенных условиях мог пойти на уступки.

Мне ближе точка зрения тех специалистов, которые считают, что главную роль сыграла взаимная подозрительность, недоверие, опасные действия с обеих сторон. Пользы эта растущая конфронтация никому не принесла. В этом — главный урок.

В послевоенные годы общество ждало от Сталина того самого брежневского застоя, спокойной, сытой жизни. Но вождь решил продолжить развитие идей революции. Это было сделано потому, что он боялся разложения своей системы? Таким образом он держался за власть?

В каком-то смысле можно сказать, что общество ждало застоя, если понимать под застоем прекращение репрессий, постепенное улучшение материального уровня жизни, социальных гарантий. Крестьяне, как показывают документы, нередко открыто выражали надежды, что теперь уж распустят колхозы, дадут вздохнуть. Интеллигенция надеялась на ослабление цензуры и так далее. Понять все это несложно. Люди пережили страшную войну, они почувствовали себя победителями и мечтали о лучшей жизни.

Сталинское представление о будущем было иным. С одной стороны, он понимал, что у государства нет ресурсов, чтобы обеспечить потребности населения в полной мере — военная разруха, голод 1946-1947 годов, большие затраты на вооружение (атомный проект), помощь новым союзникам в Восточной Европе давали о себе знать. С другой стороны, Сталин был консерватором и опасался, что любые изменения могут вызвать цепную реакцию нестабильности. Так что он предпочитал ужесточение политики по всем направлениям.

Холодная война в определенной мере тоже способствовала этому. Вновь возникало чувство осажденной крепости. Пережившим страшную войну советским людям было не сложно объяснить, что угроза новой войны требует жертв и затягивания поясов.

Все очень быстро изменилось сразу после смерти Сталина. Его наследники продолжали тратить немало средств на оборону, но увеличили и социальные программы, например строительство жилья, освободили от непомерных налогов крестьян и так далее. Иначе говоря, они продемонстрировали, что действовать можно разными способами, все зависит от политической воли.

Последние годы у Сталина были большие проблемы со здоровьем. Кроме того, многие исследователи посвятили огромное количество времени изучению его психического здоровья. Как влияло все это — его физическое и психическое здоровье — на принятие им решений, на его деятельность?

Очевидно, что влияло. Известный врач Александр Мясников, которого пригласили к умирающему Сталину, писал в мемуарах: «Полагаю, что жестокость и подозрительность Сталина, боязнь врагов, утрата адекватности в оценке людей и событий, крайнее упрямство — все это создал в известной степени атеросклероз мозговых артерий (вернее, эти черты атеросклероз утрировал). Управлял государством, в сущности, больной человек».

В этом и заключается крайняя опасность авторитарных и диктаторских режимов. Десятки миллионов людей становятся заложниками вполне вероятной неадекватности немолодого, больного вождя.

Кого Сталин видел в качестве своего преемника? Каким видел СССР в будущем — условно через 20-30 лет? Верил ли он в победу социализма?

Сталин не только не готовил преемника, но сделал все возможное, чтобы такого преемника не было. Известно, например, что накануне своей смерти он обрушил резкие обвинения на своего ближайшего соратника Вячеслава Молотова, которого в стране и партии как раз и воспринимали как следующего лидера в очереди на власть.

Понять это не сложно. Сталин чрезвычайно подозрительно относился к любым угрозам своей единоличной власти. Он постоянно перетасовывал колоду своих ближайших соратников, подвергал их опалам, а некоторых даже расстрелял.

Накануне своей смерти, обрушившись на старых соратников, он попытался выдвинуть на ведущие позиции новых функционеров. Был создан расширенный Президиум ЦК КПСС, в котором значительное количество мест заняли именно молодые выдвиженцы. Однако достроить эту систему до конца Сталин не успел, так как через полгода умер. А сразу после его смерти старые соратники взяли всю полноту власти в свои руки. Правда, преемником Сталина в буквальном смысле этого слова никто из них не стал.

От единоличной диктатуры произошел возврат к системе коллективного руководства, которая уже существовала в 1920-е и отчасти в начале 1930-х годов. Это была важная политическая предпосылка для относительной демократизации страны и разрушения основных опор сталинской системы.

Насчет представлений Сталина о будущем мы можем судить по его последним работам, в частности по известному циклу статей «Экономические проблемы социализма в СССР». Идеалом он считал общество, основанное на товарообмене, то есть, условно говоря, живущее без денег, управляемое государством, которое все решает, всем управляет и все распределяет. Кто-то назовет это коммунизмом, кто-то — казармой. В любом случае, такое общество нежизнеспособно.