Россия — сосед с камнем за пазухой

Версия для печати

Крик о «защите русских» имеет целью лишь оправдание территориальных захватов и ничего больше — аналогия режима Путина с гитлеровцами полная. О том, как Украину заселяли русскими, что стоит за нынешним вторжением России в Крым и чем это «аукнулось» украинцам и закончится для русских.

В 1958 году в московском издательстве «Иностранная литература» увидел свет перевод исследования Л. де Йонга (Louis de Jong) «Немецкая пятая колонна во второй мировой войне». Нынешние события в Украине заставляют думать (позволяют предполагать), что когда-то, возможно, кто-то напишет (не дай Бог!) книгу «Российская пятая колонна в третьей мировой войне».

В 1996 журнал «Универсум» (ч. 1-2, 1996) опубликовал статью московского журналиста Владимира Коваленко «Сосед с камнем за пазухой. В каких случаях национальное меньшинство становится пятой колонной?» Актуальность текст не утратил. Публикуем сокращенный вариант.

***

При благоприятных условиях национальные меньшинства могут сыграть благородную роль в деле объединения народов, их взаимопонимания и взаимообогащения культур. Человеческая природа, однако, такова, что люди чаще дерутся, чем дружат.

Конец XX века отмечен многочисленными этническими конфликтами во всем мире, включая территорию бывшего СССР. Природа этих конфликтов разнообразна. Иногда это борьба за право иметь свое национальное государство (баски, курды, чеченцы и др.).

Однако чаще всего этнические конфликты возникают, когда нацменьшинство в какой-то стране (ирландцы в Ольстере, сербы в Хорватии, армяне в Нагорном Карабахе и др.) уже имеют по соседству свое «материнское» государство, то есть такое национально-административное образование, где данный этнос составляет правящее большинство.

По вполне понятным причинам люди могут захотеть «жить у себя дома», «в своем государстве», а у «материнского» государства может возникнуть соблазн использовать против других стран своих соплеменников как «этническое оружие». Последствия таких действий могут быть тягчайшими.

Классический пример тому — гитлеровская Германия. Как известно, одним из главных приоритетов нацистской внешней политики было стремление объединить всех «фольксдойче», проживавших в «ближний зарубежье» (этнических немцев или тех, кого нацисты считали немцами без полномочия их на это: австрийцев, эльзасцы и др..) в одном государстве («айн рейх, айн фольк, айн фюрер», то есть «одна империя, один народ, один вождь»). Проводилась такая политика, разумеется, под лозунгом «защиты наших от угнетения». <...>

В Чехословакии, которая когда-то была частью империи Габсбургов, — отношение к немецкому меньшинству можно было назвать образцово-показательным. Немцы имели свои школы и высшие учебные заведения, свою прессу, национальное представительство в парламенте и даже отдельные немецкие больницы.

Собственно говоря, чехи и словаки были в собственной стране в определенной мере людьми второго сорта, а первым сортом были как раз немцы: любой «фольксдойч» от Праги до маленького села мог жить, не зная ни одного чешского слова, и считал нормой обратиться к любому чешскому чиновнику, торговца и т.п. по-немецки и требовать ответа на немецком — аналогично тому, как вели и сегодня ведут себя русские в республиках бывшего СССР.

Однако именно Чехословакия первой почувствовала на себе тяжелую лапу Гитлера. Как указывает исследователь, Гитлер использовал немецкую пятую колонну в Чехословакии и других странах «как орудие, непрерывно, начиная с 1933 года, применяя его с непревзойденным мастерством, дьявольской изобретательностью и в высшей степени презрения с заключенными соглашениями и общепринятыми правилами приличия» 1. К сожалению, большинство «фольксдойче» клюнули на гитлеровскую приманку и вместе с «рейхсдойчами» (гражданами Германии) стали послушными исполнителями нацистских планов.

Сходство событий полувековой давности с реальностью наших дней поражает. Замените названия «Германия» и «Чехословакия» словами «Россия» и «Украина», поставьте вместо «Судеты» — «Крым», вместо «Конрад Генлейн» — «Юрий Мешков», и вы получите почти точную копию того, что произошло в конце 30-х годов (к тому же, что Генлейн, как и Мешков, был профессиональным физкультурником).

Поэтому изучение поведения немецких нацменьшинств в разных странах может оказаться весьма полезным сегодня, когда в результате распада СССР значительные этнические группы (прежде всего, разумеется, миллионы россиян) оказались за пределами своей этнической родины. От ответа на вопрос, смогут ли эти люди мирно вписаться в новые государства или нет, зависит очень много: возможно, стабильность всего евразийского континента. <...>

Сегодня, пожалуй, нет ни одного российского политика или общественного деятеля, который бы не говорил о «миллионах русских, отторгнутых от родины» или о «расчленении по живому». Однако никому из ораторов не приходит в голову, что они представляют народ (или по меньшей мере государство, если РФ объявила себя правопреемницей Российской империи и СССР), который только тем и занимался, что «расчленял по живому» соседние народы (украинцев, когда Москва и Варшава поделили между собой Украину по Андрусовскому договору 1667 года, затем поляков, азербайджанцев, румын, немцев в советский время...). Поэтому жалобы россиян где-нибудь в Кишиневе, что их «отторгли от родины», воспринимаются местным населением менее иронично.

Непризнание своей вины приводит к слишком завышенным требованиям россиян к «туземцам». Если бы «туземцы» применили в отношении россиян все действия, которые те применяли против них (например, депортировали всех россиян в «телячьих» вагонах куда-нибудь в Каракумы или перевели русские школы в Ташкенте на арабскую графику), то убежден: россиянам, что называется, небо с маковое зернышко показалось бы.

Но, насколько мне известно, мести по принципу «око за око, зуб за зуб» не происходит (за редкими, возможно, исключениями). Однако благородство «туземцев» редко оценивается должным образом. Московские газеты до отказа набиты примерами «угнетения» россиян, у представителей «титульных» наций в государствах, о которых идет речь, могут вызвать лишь горькую улыбку или даже гнев. <...>

Все видят, как «нервно» Москва реагирует на этот украинский долг: постоянный шантаж, политическое давление, угрозы «перекрытия краника» и осуществления этих угроз реально. (Такое «братское» хватание за горло в трудное для Украины время украинцы, безусловно, надолго запомнят и запишут в свои учебники истории).

Но почему бы правительству Украины не поставить перед Москвой вопрос о финансировании российской школы и культуры в Украине и, наоборот, на паритетных началах? Миллионы украинцев, проживающих в РФ, такие же налогоплательщики, как и русские в Украине. И если Москва не тратит ни копейки из уплачиваемых украинцами, белорусами, казахами, армянами налогов на развитие их культуры, на школы и т.д., то может быть, и Киеву, Минску, Алматы, Еревану стоит начать экономить средства за счет российских школ, театров, трансляций московских телепередач? <...>

Сюда же вплотную примыкает сложный и болезненный языковой вопрос. Не секрет, что большинство россиян, проживавших в «национальных» республиках, во времена СССР не знали и, главное, не хотели знать языков народов, среди которых они жили. Самые несмелые попытки обучить их этим языкам (уроки национальных языков в российских школах) преимущественно агрессивно отвергались.

Я был свидетелем, как где-то в 1990 году пожилой человек в «Гайд-парке» на Пушкинской площади (помните, существовал в Москве такой уголок, где собирались желающие поспорить на политические темы?) грубо кичился тем, что прожил тридцать лет в Эстонии и не знает, как «по-ихнему» «спасибо» или «добрый день»:

— А на ... оно мне нужно? У нас на заводе все русские, и у меня друзья все русские, я к эстонцам в гости не ха-ажу!

Могу «включить» и личные воспоминания. В конце 60-х годов я учился на русском отделении филологического факультета Херсонского пединститута. Разумеется, были у нас, филологов, занятия по украинскому языку. И многие студенты, русские по национальности, требовали освободить их от «ненужного украинского языка». Хорошо помню, как Наташа Б., студентка из нашей группы (ее любимым занятием была охота за иностранными матросами в Херсонском порту), ныла:

— Ну па-ажа-луста ... Атпусти-ите...

— Вы живете в Украине и должны знать украинский язык, — говорила ей преподавательница.

— Ну и что, что живу... — ответила по-русски Наташа, явно работая на публику, то есть улыбаясь и одновременно поводя плечиками, шеей и другими частями тела. — А я ру-усская...

— Вас после института распределят на три года в село, где вы будете учить украинских детей, — объясняла преподавательница, играя уже желваками на скулах. — Они плохо говорят по-русски. Как же вы сможете донести до них свое мнение, если не будете знать их родного языка?

— Может, я не па-аеду в село... А может, я выйду за-амуж...

Никто из россиян не удивляется, что в США говорят по-английски, а во Франции по-французски. Когда во времена «развитого социализма» какому-нибудь москвичу или ленинградцу приваливало невероятное счастье — месячной командировки в ФРГ, он за полгода или даже за год до того начинал усиленно изучать немецкий и даже спал в наушниках и, засыпая, повторял:

— Ди аутобан...

Однако, решив переехать навсегда в Латвию, он, в большинстве случаев, не счел нужным изучить хотя бы одно латышское слово. Ему вбили (и он сам себе внушил), что Рига, Ташкент и Львов — это «Россия», а в России, как известно, говорят по-русски. <...> Тот факт, что в результате распада СССР определенная часть русских осталась за пределами России, толкуется как «величайшая национальная трагедия», «разрезание единого народа по живому» — словом, чуть ли не как планетарный катаклизм, которого не знало человечество за всю свою историю. <...>

В Приднестровье многочисленной этнической группой являются украинцы, этот район граничит с Украиной, и ранее входил в состав УССР. Однако украинской пятой колонны там нет и движения за присоединение к Украине также нет. Потому что Украина, которая строго выполняет международные договоренности и пытается вести цивилизованную внешнюю политику, не стремится вызвать недовольство среди украинцев (и в данном случае союзников, русских) и запрещает движение за присоединение Приднестровья к Украине, «не принимает» Приднестровье к себе.

В последние годы существования СССР российское националистическое движение («интерфронты» и прочие) в Латвии и Эстонии приобрело опасные размеры, угрожая стабильности этих стран. Однако достаточно было администрации Ельцина признать независимость Балтийских государств, существующие границы и вывести российские войска, как такие движения практически исчезли. Иначе говоря, достаточно было даже не запрета Москвы, а просто сокращения «русскоязычных».

Зато совершенно очевидно, что Москва не только не запрещает крымский сепаратизм, но и изо всех сил поощряет его и пытается превратить местных русских в свою пятую колонну с такой бесцеремонностью, которая и не снилась Гитлеру. Который действовал, как мы помним, «с высшей степенью пренебрежения подписанных соглашений и общепринятых правил хорошего тона».

По Версальскому договору, который устанавливал границы Германии и был навязан ей странами-победительницами в Первой мировой войне — Россия передавала Украине Крым добровольно, и Беловежские соглашения подписывала также добровольно, однако начала их ревизию, когда еще не высохли чернила под подписью Ельцина. <...>

Россия изо всех сил — так сказать, и руками, и зубами — тянет к себе Крым вопреки мнению всего международного сообщества, в том числе Совета Безопасности ООН, эксперты которой пришли к однозначному выводу о полной формальной законности принадлежности Украине как Крыма, так и Севастополя. <...>

Основную ставку в проведении территориальной экспансии Москва, как всегда, делает на грубую силу, на свое военное присутствие в Приднестровье, в некоторых республиках Закавказья и Средней Азии, где Кремлю удалось вырвать согласие на размещение военных баз, и, разумеется, в Крыму.

Можно отметить, что президент Чехословакии Бенеш, в отличие от Кравчука или Кучмы, не имел головной боли такого рода: до Мюнхенского сговора немецких войск в Судетах не было, а Генлейн, если и пытался создать свои вооруженные формирования, то по крайней мере маскировал их под «спортивные объединениях» и «гимнастические союзы».

Крым весь набитый русскими войсками, причем Кремль скрывает от российской общественности тот факт, что боевые силы Черноморского флота, которые Россия пытается сохранить в Крыму, состоят не столько из кораблей на стоянках, сколько из сухопутной части ЧФ: воздушно-десантных частей, танковых полков, соединений авиации, морской пехоты...

В целом позиция Министерства обороны России примерно сводится к требованию: во всех узловых точках Крыма должны располагаться российские военные части, и никаких украинских военных формирований в Крыму быть не должно.

Напомню, что многие из высокопоставленных московских руководителей и Мешков неоднократно требовали вывести из Крыма все украинские войска (весьма оригинальное представление о государственном суверенитете Украины), объясняя такое требование «залогом мира и спокойствия». Напомню также, что Мешков пытался переподчинить себе все силовые структуры Крыма. <...>

Еще одним фактором, который способствует превращению русской общины Крыма в пророссийскую пятую колонну, является мощная пропагандистская и вообще моральная поддержка, которую подает Москва крымским сепаратистам. Без преувеличения можно сказать, что с самого момента провозглашения Украиной независимости московские средства массовой информации выдают один сплошной рев, в котором на все лады варьируется одно и то же слово: Крым.

В полном соответствии с научными принципами массовой пропаганды, открытыми Геббельсом, без конца повторяется несколько простых тезисов: «Крым — исконно русская земля», «Севастополь — город русской славы», «Хрущев после двух стаканов коньяка сдуру отдал Крым».

Мне уже приходилось писать о том, что ни один из этих тезисов не имеет ничего общего с действительностью и может быть легко опровергнута. Например, миф о «городе русской славы» создан еще царской историографией, чтобы затушевать поражение России в Крымской войне.

Никто не отрицает, что защитники города-порта (которые, кстати, в подавляющем большинстве были украинцами) действительно устойчиво оборонялись, однако, думается, что к ратным подвигам относятся те случаи, когда города (например, Берлин) занимают и войну выигрывают, а не наоборот. А Севастополь русским командованием был сдан, а впоследствии по Парижскому миру обменен на Карс, передан туркам.

Вместе с тем мы понимаем, что «обычный» человек в России (то есть не профессиональный историк и не специалист теории пропаганды) не способен противостоять массовой натиску лжи, усиленной к тому же современными техническими средствами (тем более, что особенной притягательной силой всегда имеют именно фальшивые мифы, вроде «коммунизма — светлого будущего» и «борьбы за жизненное пространство»). Для иллюстрации этого утверждения приведем цитату из капитального труда известного американского историка и журналиста В. Ширера:

«Мне на собственном опыте пришлось убедиться, как легко овладевают умом лживая пресса и радио в тоталитарном государстве... Часто в доме знакомого немца, в конторе или во время случайного разговора с незнакомым человеком в ресторане или кафе я слышал довольно странные утверждения от, казалось бы, интеллигентных людей.

Было видно, что они, как попугаи, повторяют разные глупости, услышанные по радио или вычитанные из газет. Иногда я спешил выразить им это, но в таких случаях наталкивался на такой недоверчивый взгляд или на такую ​​реакцию, словно допустил в их присутствии страшное богохульство. И тогда я осознавал, насколько бесполезны попытки установить контакт с человеком с деформированным сознанием, для которого реальностью было лишь то, что внушили ему Гитлер и Геббельс — эти циничные фальсификаторы правды» 2. Упомяну еще об одном тезисе, который московские политики и СМИ усиленно внушают россиянам и этническим русским, живущих вне России. Оказывается, что они «аказались за границей» из-за того, что были «неправильно проведены границы», без «всякого соотнесения с этническим составом областей, местностей и их историческими традициями» (Солженицын). <...>

Оккупировав в январе 1918 года Восточную Украину, большевики немедленно предприняли попытку отторгнуть от нее Донбасс и Криворожье, создав марионеточную Донецко-Криворожскую республику в составе РСФСР, но через три месяца набрались стыда: местное население отнюдь не рвалось в Россию — не удивительно, если учесть, что в те годы украинцы составляли на Донбассе 64,9 процента, а россияне только 26,6 процента3 (остальные — греки, немцы, евреи и др.). И Ленину оставалось только с грустью констатировать: «что касается Донецкой Республики, передайте товарищам ... что, как бы оные ни ухитрялись выделить из Украины своей области, она, судя по географии Винниченко, все равно будет включена в Украину...» 4.

Как видим, дело вовсе не в украинофильских тенденциях большевиков. Стоит наконец — поскольку российские руководители и общественные деятели явно стесняются это делать — назвать настоящую причину того, что 25 миллионов этнических русских оказались за пределами РФ. Вот что пишет по этому поводу выдающийся знаток национального вопроса в СССР А. Авторханов:

«Цари посылали на завоеванные ими национальные окраины не колонистов, а армию и бюрократию. Поэтому русское население составляло там еще в 1926 году лишь 5 процентов. Большевики, кроме армии и бюрократии, взяли курс еще на массовое заселение национальных республик представителями некоренных национальностей, преимущественно русско-украинским населением...

Стратегическая цель миграции — это денационализация наций, в конце которой коренное население республик составит национальное меньшинство в собственных республиках. Отсюда ясно, что пришлое население, став большинством в республике, будет претендовать на занятие всех руководящих постов, и само существование национальных республик с русским большинством станет анахронизмом» 5.

Рассмотрим, как образовывалась крупнейшая российская община вне России — в Украине. По состоянию на 1926 год в Украине — в нынешних ее границах, то есть с учетом польских, румынских, чехословацких статистических данных — проживало 28 миллионов 626 тысяч украинцев и только 3 миллиона 165 тысяч россиян 6. По переписи 1989 года, количество украинцев в республике возросло до 37 419 000 человек, то есть лишь в 1,3 раза по сравнению с 1926 годом, а русских — до 11 356 000 человек, или в 3,6 раза! Учитывая, что естественный прирост у русских и украинцев примерно одинаков, ясно, что такое трехкратное превышение темпов роста российского населения по сравнению с коренным, украинским, могло быть вызвано только массовой миграцией русских в Украину (да, причина вовсе не в «неправильных» границах).

Опубликованные недавно в Украине документы из рассекреченных архивов свидетельствуют, что переселение россиян отнюдь не было спонтанным, а тщательно планировалось Кремлем: количество, сроки, меры материального поощрения, обеспечение транспортом, жильем и т.д.. Так, лишь в 1933 году, когда миллионы украинских крестьян были выморены искусственно вызванным голодом, из Горьковской области в Одесскую было переселено 2120 крестьянских хозяйств, из Ивановской в Донецк — 3527, из Центрально-Черноземной в Харьковскую — 3800, из Западной (т.е. Смоленской) в Днепропетровскую — 6679 хозяйств. (Переселение, как видим, идет не на Киевщину или Полтавщину, а именно в те области, где и без того процент русского населения наиболее высокий). Всего же в Украине только за этот, 1933 год 329 эшелонами было перевезено 21 856 хозяйств колхозников со всем имуществом (117 149 человек) 7. <...>

Крик о «защите русских» имеет целью лишь оправдание территориальных захватов и ничего больше — аналогия с гитлеровцами полная. Очевидно, что русские Крыма нужны Москве так же, как русские Кемеровской области или Сахалина (то есть, как говорят, и даром не нужны) — просто Москва видит в Крыму очень жирный и лакомый кусочек.

Скажу также, что российское руководство пытается вызвать недовольство российской общины Крыма абсолютно теми же методами, к которым прибегал Гитлер: сплошная ложь, ее тотальный характер, когда политический подтекст внедряется во все передачи развлекательного характера: футбольные матчи, эстрадные концерты, кинопрограммы (старую ленту «Адмирал Нахимов», которая должна напоминать об «исконной русскости» Крыма, утром крутит Первый канал, днем — канал «Россия», а вечером — московский), сводки погоды, где на картах Крым одно время закрашивался не в «украинский» цвет, и многое другое. <...>

В моменты обострения российско-украинских отношений, например, по поводу Крыма, ко мне во время поездок по Украине (встречи с людьми, разговоры...) нередко подходили местные русские и, волнуясь, произносили одну и ту же фразу.

— Я сам русский, но моя родина — Украина, и передайте в Москве этим гадам (здесь, как правило, назывались фамилии одних и тех же московских политиков правого толка), что если они сюда полезут — я первый автомат в руки возьму!

Стоит ли верить таким заявлениям? Думаю — стоит. Люди еще немного разбираются, где Добро, а где Зло. Если даже из Чечни неоднократно поступали сообщения, что на стороне дудаевцев по идейным соображениям воюют русские, то об Украине (в случае вооруженного конфликта с ней) и говорить нечего.

Кстати, нельзя не отметить, что громкие крики из «ближнего зарубежья» о «ущемлении» доносятся не столько от русских, сколько именно от русскоязычных: литовских армян, украинских евреев или от какого-то плода романтической любви уйгура и молдаванки. Явление вполне объяснимо.

Россияне, нередко проживая в национальных республиках Бог знает в каком поколении, часто прекрасно владеют «коренным» языком (к слову, никто так виртуозно не владел украинской бранью, как мой криворожский друг детства Алик Глушков, который числился по паспорту русским), в России бывали разве что на экскурсии по профсоюзной путевке и, как мы уже сказали, по «коренному» патриотизму, бывает, превосходят аборигенов: можно вспомнить бывшего министра обороны Украины К. Морозова.

А русскоязычные — эти, как выразился бы Сталин, «безродные космополиты» — отказались от своих корней, затратили огромные усилия на то, чтобы выучиться без акцента говорить по-русски и почти уже стали «са-авсем-савсем русскими» — первосортным, так сказать, народом, — как вдруг появляются наглецы, которые говорят им, что отныне в Риге будет латышский язык, в Киеве — украинский и так далее. Представляете себе возмущение этих бедолаг: значит, они зря старались?

Защита «подавленного немецкоязычного меньшинства» закончился, как мы знаем, самым печальным образом. Рассчитывая покончить с несправедливостью в отношении немцев, члены немецких общин и руководители Германии были готовы обнаружить неизмеримо большую несправедливость к другим народам. Была началась крупнейшая в истории мировая война. <...>

Погнавшись за «исконно немецкими» Судетами, «исконно немецким» Данцигом — Гданьском, «исконно немецким» Крымом (да-да! Гитлеровцы «доказывали», что именно немцы имеют больше «исторических прав» на Крым, потому что дольше всех полуостровом владели их предки — готы, что, кстати, соответствует действительности, и Крым на немецких картах 1942 года именовался «Готенланд») и за жизненным пространством на Востоке, Германия потеряла огромные действительно немецкие территории.

После военной катастрофы немцы раз и навсегда отказались от территориальных притязаний. Сегодня на территории, которая по площади всего в полтора раза превышает территорию Беларуси (причем ее занимают горные, мало пригодные для жизни области), живут 80 миллионов немцев. Этот «жизненное пространство» позволило им не только вполне просторно разместиться самим, но и принять миллионы иностранных рабочих (а в последнее время — из гуманных соображений — и сотни тысяч беженцев из разных стран), а также достичь наивысшего уровня жизни, на который с завистью смотрят жители других государств.

Но за прозрение была заплачена слишком дорогая цена.

Москва, июнь 1995 года.

Примечания

1 Ионг Л. де. Немецкая пятая колонна во второй мировой войне. М, 1958. С. 433.

2 Ширер У. Взлет и падение третьего рейха. М., 1991. Т. 1. С. 286, 287.

3 Державність. — 1992. № 2. С. 49.

4 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 50. С. 50.

5 Авторханов Л. Империя Кремля: Советский тип колониализма. Вільнюс, 1990. С.149—151.

6 Ісип С. Динаміка етнічною складу населення України (за даними переписів населення 1897 — 1989 pp.). С. 28 (У кн.; Інститут соціології АН України. Центр етносоціологічних та етнополітичних досліджень. Етнополітична ситуація в Україні: спроби наукової інтерпретації. К., 1993).

7 ЦГАНХ СССР. Ф. 5675. On. I. Д. 33. Л. 56.

—

Владимир Коваленко, опубликовано в издании УНІВЕРСУМ

Перевод: «Аргумент»