Футбол... футбол...

Диего Годин, человек с лицом никогда не улыбающегося идальго, выполняющий миссию в центре уругвайской защиты, выходит на поле в разноцветных бутсах. На правой ноге у него фиолетовая бутса, на левой — голубая. Двадцать лет назад человека в разноцветных бутсах не пустили бы на футбольное поле — нарушение регламента! — и вдобавок высмеяли бы как шута горохового. Сорок лет назад ему вызвали бы психиатра. Но кому сегодня придет в голову смеяться и иронизировать по поводу разноцветных бутс благородного центра защиты дона Диего Година?

Меняется облик футбола. Раньше судьи выходили на матч во всем черном, ибо черный был единственным цветом для судьи, суда и назначения штрафных и пенальти. Теперь судьи, как модники с Гавайских островов, выходят на игру в канареечно-желтых рубашках, а иногда и в зеленых с оранжевыми полосками. Вратари не отстают. Лев Яшин стоял в воротах во всем черном: черная рубашка с отложным воротником, черные трусы, черные бутсы и в придачу еще черная кепка, чтобы защитить глаза от солнца. Это был облик стильного солидного мужчины в консервативном мире. Сегодня мексиканский вратарь Гильермо Очоа — король в игре на ленточке, героически отбивающий удары в упор — играет во всем голубом, и не просто голубом, а интенсивно, кричаще, сияюще голубом. Так сегодня выглядят герои. Ярко!

Если в режиме нон-стоп просмотреть 20 игр за 7 дней, то переходишь на другой уровень постижения футбола. Счет запоминается, но отступает на второй план, а на первый выходит игра в ее цветовом воплощении. Странным образом краски футбольного матча напоминают яркие, чистые и незамутненные цвета Возрождения. В глубокой синеве французских маек и в сочной зелени мексиканцев есть радость природы. Малиновая бутса с лимонной подошвой, наносящая удар по белому мячу в цветных молниях, являет собой радость жизни, вернувшуюся на короткие полтора часа из первозданного рая. Ведь именно там мы в последний раз видели цвет лимона в траве и пиона на закате.

Футбол — это живопись, ее только надо уметь увидеть и почувствовать.

Это живая человеческая живопись в движении, у которого есть своя точная геометрия. Геометрия — это принцип, на котором построены мир и игра. Леонардо вписывал человеческие фигуры в круги и прямоугольники, такие же фигуры рисуют и создают на футбольном поле игроки с даром паса. Пас защитника Блинда на выход набравшему ходу Роббену в игре с испанцами был идеальной прямой линией, мелкий перепас команд при переходе из обороны в атаку можно наблюдать как построение разнообразных квадратов, прилегающих один к другому, а вертикальные пасы на выход нападающим — это вскрытие пространства и создание перспективы.

Раньше в футбол играли отдельные люди, и каждый игрок был славен своим маневром. Игроки с личным маневром по-прежнему в цене, но теперь игра состоит из маневров, осуществляемых командами. Общий вид поля дает вид на эту живую, цветную протоплазму, то растекающуюся по зелени, то концентрирующуюся в нужных местах. Жесты тренеров — две ладони, сжимающие воздух, — обращены не к отдельным игрокам, они обращены к коллективному разуму и требуют сжатия и плотности игровой протоплазмы. И если социальные сети дают нам возможность почувствовать, чем может быть живущее в виртуальной среде человечество, то футбольные команды показывают новый тип коллективного действия, когда на движение мяча и соперника реагирует не отдельный игрок, а сразу все 10, так, словно они — одно существо.

Физической формой теперь никого не удивишь. Нет слабых физически команд. Австралийцы носятся по полю в бешеном темпе все 90 минут, эквадорцы на последней минуте улетают в яростную атаку, чтобы получить в ответ не менее яростную и стремительную, как по льду, атаку швейцарцев. Но в мире идеальных атлетов и эффективных команд сила больше не удивляет, удивляет только мысль. Мысль — дефицит в футболе и в жизни. Некоторые игры скучны не потому, что в них нет или мало голов, а потому, что зритель на трибуне или у ТВ, имеющий понятие о футболе, может предсказать десять пасов из десяти. Этот сейчас даст направо, тот прокинет налево и сам сдвинется вперед… Это играют в футбол прочные и предсказуемые люди, но не они делают игру чудом. Для чуда нужны другие, необычные, с внутренним зрением и нестандартным мозгом, иначе чувствующие пространство и видящие свободу там, где все остальные видят стену. Бородатый Пирло, старый волшебник, умеющий притормозить время, а потом пасом вдруг ускорить его, — один из них. И сын рабочего и уборщицы маленький Месси, в чьем организме с детства не хватало гормона роста, по-прежнему вдруг вырастает в огромного футбольного бога, умеющего одним движением вытащить гол из времени и пространства.