Кюхельбекер Вильгельм Карлович
Родился 10 июля (21 н.с.) в Петербурге в дворянской семье обрусевших немцев. Детство провел в Эстонии, где семья поселилась после отставки отца.
В 1808 был отдан в частный пансион, а через три года поступил в Царскосельский лицей, где его друзьями стали Пушкин и Дельвиг. С ранних лет проявлял черты вольнолюбия, был членом кружка декабриста Бурцева, глубоко изучал общественные науки, составлял словарь политических терминов, серьезно занимался литературой. Считался одним из признанных лицейских поэтов. Уже в 1815 печатался в журналах "Сын Отечества", "Амфион", принимал активное участие в "Вольном обществе любителей российской словесности", на одном из заседаний которого в 1820 читал стихи, посвященные ссыльному Пушкину, что послужило поводом для доноса на Кюхельбекера.
Чувствуя надвигающуюся опасность, по совету друзей отправляется за границу в качестве секретаря вельможи А. Нарышкина. Побывал в Германии, где посетил Гёте, которому посвятил стихотворение "К Прометею". В Париже читал лекции по русской литературе, имевшие большой успех. Вольнолюбивая направленность этих лекций вызвала недовольство царского посланника, добившегося немедленного возвращения поэта в Россию.
Друзья помогли ему поступить на службу к генералу Ермолову, и он в 1821 отправился на Кавказ, в Тифлисе встретился и подружился с Грибоедовым. Однако уже в мае 1822 Кюхельбекер подал прошение об увольнении и уехал к сестре в имение Закуп Смоленской губернии. Здесь написал несколько лирических стихотворений, закончил трагедию "Аргивяне", сочинил поэму "Кассандра", начал поэму о Грибоедове.
Обстоятельства материального порядка побудили его летом 1823 приехать в Москву. Поэт сблизился с Одоевским, вместе с которым начал издавать альманах "Мнемозина", где печатались Пушкин, Баратынский, Языков. Кюхельбекер писал стихи о восстании в Греции, на смерть Байрона, послания Ермолову, Грибоедову, стихотворение "Участь русских поэтов".
В 1825 поселился в Петербурге, вошел в круг декабристов, был принят в члены Северного общества. 14 декабря Кюхельбекер, один из немногих "штатских" среди военных, проявлял бурную деятельность: посещал восставшие части, мужественно вел себя на площади, стрелял в великого князя Михаила Павловича. Когда войска восставших были рассеянны, переодевшись в крестьянское платье, он пытался бежать за границу. Арестованный в Варшаве, был приговорен к смертной казни, впоследствии замененной длительной каторгой.
После десяти лет одиночного заключения в Динабургской и Свеаборгской крепостях был сослан в Сибирь на поселение. Однако и в крепости, и в ссылке он продолжал заниматься творчеством, создав такие произведения, как поэма "Сирота", трагедии "Прокофий Ляпунов" и "Ижорский", повесть "Последняя Колонна", сказку "Иван, купецкий сын", воспоминания "Тень Рылеева", "Памяти Грибоедова". Некоторые из его произведений Пушкину удалось напечатать под псевдонимом. После смерти своего великого друга Кюхельбекер потерял и эту возможность.
В ссылке Кюхельбекер женился на дочери почтмейстера Артемова, неграмотной женщине, которую учил и воспитывал. Вместе с семьей перебирался из одного сибирского местечка в другое и, наконец, уже больной туберкулезом и слепой, поселился в Тобольске.
Умер Кюхельбекер 11 августа (23 н.с.) 1846 в Тобольске.
Комментарии
Какой волшебною одеждой
Блистал пред нами мир земной!
С каким огнем, с какой надеждой,
С какою детской слепотой
Мы с жизнию вступали в бой.
Но вскоре изменила сила,
И вскоре наш огонь погас;
Покинула надежда нас,
И жизнь отважных победила!
Моих друзей далекий круг!
Под воплями осенних вьюг,
Но благостным хранимый небом,
При песнях, вдохновенных Фебом,
От бурь и горя вдалеке,
В уютном, мирном уголке
Ты празднуешь ли день священный,
День, сердцу братьев незабвенный?
Моих друзей далекий круг!
Воспомнит ли в сей день священный,
В день, сердцу братьев незабвенный,
Меня хотя единый друг?
Или судьба меня лишила
Не только счастья - и любви?
И не взяла меня могила,
И кончилися дни мои?
Здесь, между падших столпов, поросших плющом
и крапивой,
Здесь, где ветер свистит между разрушенных стен,
Я, одинок на холме, под тению тлеющей башни,
С древнего камня взгляну в даль, на равнину, на лес;
Солнце, взгляну на тебя! на пламенный запад, на небо.
О, как синева там, там надо мною тиха!-
Здесь я сокроюсь от жизни на миг, на миг позабуду
Горечь ее! или нет: скуку, и грусть, и тоску,
Все обманы судьбы и предательства смертных
воспомню,
Чувства в себе пробужу, плачем живым наслажусь!
Но почему заструилась ковыль и вдруг засребрилась?
Слышу сладостный стон, сладостный шепот и вздох!
Ты ли со мной говоришь, тишина? Я слух преклоняю;
Холод по мне пробежал, слезы блеснули в очах!
Где же ты прежде дышал, о зефир? где, сладостный, веял?
Ты заунывен и тих: урны ли ты облетал?
"Урны я облетал! по безмолвным веял могилам:
Там не стонет печаль! там непробудный покой!"
О ветерок! о голос из дальней отчизны, помедли!
Но кругом все молчит! все в темноту облеклось!-
Солнце с лазури скатилось давно; носясь над туманом,
Месяц простер по лугам бледный, трепещущий свет;
Звезды сияют, манят и сон на глаза низсылают -
Башня, седой великан, дремлет над спящей землей.
Аргунь
Еще одну я к тем рекам причислил,
Которых берег я, скиталец, посетил,—
И там с утратою своих сердечных сил
Терзался и молчал, но чувствовал, но мыслил,
Разлуку вечную предвидел,— но любил.
Да! вот и эти дни, как призрак, пролетели!
До гроба ли ты будешь молодым,
Мучитель сердце?— Ты скажи: ужели
Всегда блуждать, стремясь к недостижимой цели,
Твоим желаниям несытым и слепым?
Любить и мыслить... Почему ж не может
Не мыслить, не любить душа моя?
Какой ее злой дух без устали тревожит —
И хочет, и велит, чтоб вечно тратил я?
Увы! с последним другом расставанье!
По крайней мере, без пятна
Хоть это сбережет воспоминанье
И чувств, и дум моих скупая глубина.
Прими же, о Аргунь1, мое благословенье!
Ты лучше для меня, чем пасмурный Онон2:
И там мне было разлученье;
Но перед тем меня прельщал безумный сон3
И чуть не умертвило пробужденье.
Податель счастья и мученья,
Тебя ли я встречаю вновь?
И даже в мраке заточенья
Ты обрела меня, любовь!
Увы! почто твои приветы?
К чему улыбка мне твоя?
Твоим светилом ли согретый
Воскресну вновь для жизни я?
Нет! минула пора мечтаний,
Пора надежды и любви:
От мраза лютого страданий
Хладеет ток моей крови.
Для узника ли взоров страстных
Восторг, и блеск, и темнота?-
Погаснет луч в парах ненастных:
Забудь страдальца, красота!
<1829>
Ветер протек по вершинам дерев; дерева зашатались -
Лист под ногою шумит; по синему озеру лебедь
Уединенный плывет; на холмах и в гулкой долине
Смолкнули птицы.
Солнце, чуть выглянув, скроется тотчас: луч его хладен.
Все запустело вокруг. Уже отголосок не вторит
Песней жнецов; по дороге звенит колокольчик унылый;
Дым в отдаленьи.
Путник, закутанный в плащ, спешит к молчаливой деревне.
Я одинокий брожу. К тебе прибегаю, Природа!
Матерь, в объятья твои! согрей, о согрей мое сердце,
Нежная матерь!
Рано для юноши осень настала.- Слезу сожаленья,
Други! я умер душою: нет уже прежних восторгов,
Нет и сладостных прежних страданий - всюду безмолвье,
Холод могилы!
Русский поэт, декабрист. Друг А. С. Пушкина. Участник восстания на Сенатской площади (1825). Приговорен к тюремному заключению и вечной ссылке.
После десяти лет одиночного заключения в Динабургской и Свеаборгской крепостях был сослан в Сибирь на поселение.
В ссылке Кюхельбекер женился на дочери почтмейстера Артемова, неграмотной женщине, которую учил и воспитывал. Вместе с семьей перебирался из одного сибирского местечка в другое и, наконец, уже больной туберкулезом и слепой, поселился в Тобольске.
Умер Кюхельбекер 11 августа (23 н.с.) 1846 в Тобольске.