Бессмертны победители. Свидетельства тех, кто прошёл фронтовыми дорогами

Из журнала оперативных записей 123 истребительного авиаполка

22 июня 1941 г.

Брест, 10 часов. Четыре истребителя 123 истребительного авиаполка –капитан Мажаев, лейтенанты Жидов, Рябцев и Назаров – вступили в бой с 8-ю "Ме-109". Самолет лейтенанта Жидова был подбит и пошел на снижение. Три фашиста, видя легкую добычу, сверху стали атаковать его, но капитан Мажаев, прикрывая выход из боя лейтенанта Жидова, меткой пулеметной очередью сразил одного "мессершмитта", а второй фашист был подхвачен лейтенантом Жидовым и подожжен. В конце боя у лейтенанта Рябцева был израсходован весь боекомплект. Лейтенант Рябцев, не считаясь с опасностью для жизни, повел свой самолет на противника и таранным ударом заставил его обломками рухнуть на землю. В этом бою было сбито три фашистских истребителя при одной своей потере.

30 июля группа летчиков: лейтенанты Жидов, Рябцев, Сахно, Грозный, Фунтусов и другие при отражении штурмового налета на аэродром базирования сбили четыре самолета "Ме-110" и один самолет "Хе-111". В момент налета на аэродром Едрово в самолетах дежурило звено лейтенанта Рябцева с летчиками Калабушкиным и Фунтусовым. Получив сигнал "воздух!", дежурное звено моментально взлетело и сходу в лоб врезалось в группу фашистских штурмовиков, с первой же атаки заставив их перейти в круговую оборону. Тем временем успела взлететь и подойти пятерка лейтенанта Жидова, и, соединившись со звеном Рябцева, группа завязала ожесточенный бой. Фашистским стервятникам некогда было и думать о штурмовке аэродрома. Они не успевали отражать крепкие удары наших славных истребителей и заполнять свои ряды, заметно редевшие от падавших и горевших "Ме-110". Отважная восьмерка мастерски провела этот воздушный бой, завершив его блестящей победой: четыре "Ме-110" и один "Хе-111" нашли себе могилу в районе Едрово. Наши потери – только один самолет, летчик которого спасся с парашютом.

31 июля. Самолет "Як-1" № 1919, пилотируемый заместителем командира эскадрильи лейтенантом Рябцевым Петром Сергеевичем, сбит в воздушном бою в районе аэродрома Едрово. Самолет разбит, летчик погиб.

Георгий Жидов:

Раннее утро 31 июля 1941 г. На небе – ни облачка, тишина. Техники и механики осматривают самолеты. Летчики в густом кустарнике. Разговариваем о ходе военных действий. Вдруг услышали шум моторов. На малой высоте к аэродрому подкралась группа "МЕ-109". Мы бросились к машинам. Мгновенно надели парашюты, взлетели. Фашисты атаковали Рябцева с разных направлений.

Николай Мажаев:

Петр Рябцев погиб при взлете. Самолет упал в двухстах метрах от наблюдательного пункта штаба дивизии, в кустарник. Искали его два дня. Обнаружили случайно с воздуха. Оказалось, самолет перевернут, шасси не убраны (видимо, не успел убрать при взлете). В районе бронестенки и фонаря – осколочные пробоины. Очевидно, он был поражен осколками в голову.

Иван Кириченко:

Утром 22 июня наш батальон принял на себя удары захватчиков.

Иван Безбородов:

Оружие смелых

Памяти лейтенанта Петра Рябцева, совершившего воздушный таран в первые часы войны

Воздушный бой стремителен,

Воздушный бой короток.

Бессмертны победители

На яростных высотах.

В пучине неба светлого,

Из мужества отлитых,

Их было только четверо,

А восемь – "мессершмиттов".

В бою машины охали

Моторами несносно,

Дрались над Брестом соколы

Со стаей крестоносной.

Очередями выстрелов

Расколот свод небесный,

И вот, уже не выстояв,

Дымится третий "мессер".

Все драться бы и драться бы,

И бить фашистских асов,

Но ствол замолк у Рябцева:

Конец боезапасу.

И, сжав штурвал со злобою,

До мертвой хватки пальцев,

Врагу навстречу, в лоб его,

Бросает "Чайку" Рябцев.

Сближение, сближение –

Исход усилий страшных,

Сработает в мгновение

Оружие бесстрашных.

И над землею выжженной,

Почувствовав тревогу,

В последний миг не выдержав,

Фашист дает дорогу.

Но поздно было в робости

Увиливать от ада –

Успела "Чайка" плоскостью

Отрезать хвост у гада.

Дмитрий Белоусов:

В мае попадаю в сборную команду от пограничных войск округа и еду во Львов для участия во Всесоюзных спортивных соревнованиях погранвойск. Но 19 июня поступает команда: "Всем участникам спортивных соревнований немедленно разъехаться по своим частям. Представителей отдаленных застав направить для прохождения службы в погранзаставы Львовского военного округа".

В субботу вечером 21 июня офицеры получали краткосрочные отпуска и разъезжались по месту жительства своих семей. Младшие командиры и рядовые солдаты, кому разрешалось по службе, с увольнительными записками в карманах шли на танцы в ближайшие поселки. В точно указанное время возвратились в солдатские казармы. Пели песни. И казалось, в то время ничто на свете нас не беспокоило.

В первые минуты бомбежки и артобстрела пограничных застав мы просто не могли понять, что происходит. Но когда стало доходить до сознания, что коричневая чума фашизма пошла войной и на нашу землю, пограничники сражались до последнего патрона.

Федор Молостов:

Граница Родины. Я, молодой офицер, на дежурстве. В казармах тихо. Солдаты спят. Четыре часа. Предутреннюю тишину нарушил шум авиационных моторов. Потом – пулеметные очереди, взрывы...

Иван Буков:

21 июня в субботу всем классом пошли с ночевкой на рыбалку. Нам было по 16 лет. Учебный год остался позади, и мы всю ночь наслаждались отдыхом: ловили рыбу, варили уху, пекли в костре картошку. Успокоились только под утро, уснули.

Утром из рупора плывущего парохода услышали:

– Война!

Стало тревожно на душе, и мы в полном смысле слова, смотали удочки и направились домой.

Дома тревожно. Отец получил повестку в военкомат. Проводы отца были печальными и в то же время обнадеживающими: по радио уже сказали, что враг будет скоро разбит и победа будет за нами! Мы в это хотели верить.

Иван Смешко:

Июнь. Сдаю выпускные экзамены в педагогическом институте. Еще неделя – и я учитель физики и математики, а мне всего 20 лет, потому что среднюю школу окончил в 16 лет.

Как и все мои однокурсники, явился в военкомат, не ожидая повестки. К нашему удивлению, нас направили в училище связи. Мы протестовали, но бесполезно.

Смешко Иван Демьянович. Зав. гороно Красного Луча.

Вера Ковачева:

За две недели до начала войны к нам в гости приехал мой старший брат с женой и ребенком. Он – офицер, пограничник. Брат долго шептался о чем-то с отцом. Мне не говорили, потому что я была еще девчонкой. Но до моего слуха доносились обрывки фраз, и я понимала, что речь идет о западной границе, о провокациях на ней. Еще до окончания отпуска брат получил какую-то депешу. Быстренько собрались и уехали.

Выхожу со двора, навстречу Лукьяновна – соседка.

– Верочка, ты слушала сегодня радио?

– Нет.

– Началась война...

– Не может быть!

Да, мне не верилось. Нельзя было представить, как это можно жить не в мире. Не укладывалось в сознании – зачем война?

Приехала невестка. Приехала, как говорится, голая и босая. Она и рассказала о том, как бомбили, как пограничники защищали заставу, как семьи офицеров пробирались в тыл...

Я слушала ее и невольно вспоминала, какой радостной, красивой и нарядной была она у нас всего несколько дней назад, что за одно мгновение сделала с ней война...

Как только в городе открылся госпиталь, пошла работать санитаркой. До самой эвакуации работала в перевязочной, в гипсовой. За городом рыли противотанковые рвы, строили другие инженерные сооружения. Во время этих работ поняла, что я на фронте нужнее. Пошла в военкомат...

Материал взят из пятитомника Николая Даниловича Романова "День за днем и жизнь за жизнью". Каждый том – год Великой Отечественной войны. Где земляки автора из города Красный Луч Луганской области вспоминают те трагические дни.