Эйфория привела к падению Восточного фронта

20/06/2014

В июне 1944 года Гитлер и некоторые генералы полагали, что после победы на Западе будет найдено решение и на Востоке. О том, что Сталин готовил крупнейшее наступление всех времен, они не догадывались.

«Оборонительная стратегия наших генералов только поможет большевикам! Я никогда в своей жизни не был человеком обороны. Сейчас мы от обороны снова перейдем к наступлению». Такое эйфорическое заявление Адольф Гитлер сделал в начале 1945 года, в то время, когда войска союзников уже находились на территории Рейха. И еще за полгода до этого момента такое кредо определило стратегию Третьего Рейха.

В ожидании высадки американских и британских войск на севере Франции диктатор отдал приказ отправить несколько резервных соединений вермахта на Западный фронт. Там должны были разместиться до 35 дивизий, в основном, танковые дивизии и соединения, готовые к молниеносной атаке на противника. После быстрой победы войска должны были тут же отправиться на Восток, чтобы остановить летнее наступление Красной Армии и провести решающее сражение в войне.

В своем штабе в Оберзальцберге Гитлер переставлял армии и дивизии, которые в действительности были только тенью былого величия. То, что на карте казалось противотанковыми соединениями, зачастую было не больше, чем самокатными ротами, оснащенными ручными противотанковыми гранатометами «Панцерфауст», пишет историк Карл-Хайнц Фризер (Karl-Heinz Frieser).

Хотя немцы и их союзники в начале июня 1944 года и на неосновных фронтах терпели одно поражение за другим — в Италии, Атлантике, войне бомбардировщиков, на финском фронте и в партизанской войне на Балканах, пропаганде национал-социалистов удалось передать населению и даже военному руководству самоуверенность Гитлера. «Мы победим, потому что мы должны победить», — говорил начальник штаба оперативного руководства Альфред Йодль (Alfred Jodl).

Красная армия ничего не предпринимала

Тот факт, что народ и военные заразились оптимизмом «фюрера», было связано, в том числе, с травмой Первой мировой войны. Чтобы избежать боев, в которых задействовано много техники и человеческих ресурсов, было необходимо собраться и организовать наступление, в котором бы участвовали новые танки и «чудодейственное оружие» — ракеты «Фау». Кроме того, казалось, что приходящие с Восточного фронта новости оправдывали фантастический расчет. Поскольку Красная армия, как казалось, ничего не предпринимала.

После того как вермахту весной только при помощи больших усилий удалось остановить советское наступление, немецкие разведподразделения лихорадочно пытались определить следующие пункты наступления ставки Верховного главнокомандующего. При этом анализ концентрировался на передовых линий фронта южнее болот Припяти, когда Красная армия продвинулась на 60 километров к реке Буг. Севернее территорию удерживала Группа армий «Центр» — город Витебск, расположенный в 300 километрах на восток. Этот «белорусский балкон» должен был выполнить роль трамплина для похода на Восток, запланированного Гитлером после желанной победы на Западе.

Своеобразным шарниром между обоими «балконами», немецким выступом линии фронта на севере и советским к югу от Припяти, которую было практически невозможно перейти, был Ковель на севере Украины. Отсюда оставалось всего лишь 200 километров до Вислы, в то время как до Витебска было целых 700 километров.

Масштабное наступление Красной армии на север могло сковать немецкие войска по флангам и в тылу.

«Иностранные армии Востока» под командованием будущего руководителя Федеральной разведывательной службы Германии Рейнхарда Гелена (Reinhard Gehlen) были настолько сильно убеждены в решающем значении Ковеля, что не замечали все сигналы, свидетельствующие о другом месте наступления Красной армии. «То, что немецкая разведка только в одной плоскости проанализировала этот момент, нужно рассматривать как результат стратегии ва-банк Гитлера», — пишет Фризер. Загвоздка была в том, что Сталин и его генералы хотя и рассматривали этот вариант, но в результате сделали упор на место к северу от Припяти — напротив «белорусского балкона» вермахта.

Большая ошибка разведки

Потрясением для немецкого Восточного фронта должно было стать не крупное стратегическое наступление с целью — Берлин, а большое количество атак вдоль всего фронта. Для этого были стянуто невиданное в ходе войны количество сил. Только для первого наступления ставка предоставила 14 армий и танковую дивизию. 1 миллион 250 тысяч солдат, около 25 тысяч орудий, 4000 танков и самоходных орудий и более 6300 самолетов. Кроме того, в тылу немецкого фронта находилась армия партизан численностью 150 тысяч человек.

Этим силам Группа армий «Центр» могла противопоставить четыре армии. Но 47 дивизий были только на бумаге. Многие соединения находились на новых укреплениях или были задействованы в тылу. В действительности из 850 тысяч солдат было только 336 тысяч военных, из которых к тому же только половина была в полной боевой готовности. В их распоряжении находилось около 500 танков и самоходных орудий, 600 самолетов и 2500 орудий. Подкрепление должно было доставляться преимущественно на гужевых повозках.

К материальным трудностям добавлялись и ошибки в разведке, которые объяснялись не в последнюю очередь нехваткой самолетов из-за превосходства советских войск в воздухе. Хотя «Иностранные армии Востока» в середине июня поняли, что Красная армия вскоре планирует начать три наступления на немецкий фронт, но продолжало исходить из того, что основной упор будет сделан на южный фланг вблизи Ковеля, в то время как атаки по направлению Минска и на юге Украины планировались, по их мнению, как отвлекающие маневры. Такого же мнения придерживался и Гитлер.

Офицеры разведки фронтовых войск напротив, узнали, что именно на Востоке, около Витебска и Бобруйска происходили сборы войск в таком количестве, которого они еще не видели в ходе войны. О том, что за ними шли крупные резервы, немцы не знали, но сообщения о положении противника, дошедшие до командования Группы армий «Центр», и без того отображали ужасающую картину.

Без резервов в тылу

Вместо того чтобы использовать несколько дней, оставшихся до наступления Красной армии, оттянуть собственные войска и создать мобильные резервы, военачальник, генерал-фельдмаршал Эрнст Буш (Ernst Busch) ничего не предпринимал. Мы не можем пойти на такую далекую цель как Минск, объяснял он командирам. Его войска ожидали превосходящего по силам противника на линии, которая не была ни на одном участке прочной настолько, чтобы выдержать крупную атаку противника.

Вместо того чтобы сделать ставку на гибкость, которая помогала вермахту ранее в своих победах, изнуренные дивизии должны были защищать каждый километр и закрепляться в безопасных местах, чтобы, согласно новой стратегии Гитлера, выступить в роли волнореза. Советское руководство же после тяжелых потерь зимы приняло решение предоставлять крупным танковым соединениям самостоятельность на месте.

Сталин дал операции название «Багратион» — в честь русского генерала, который в 1812 году одержал победу над Наполеоном и был именован своими солдатами как «Бог-рати-он». Наступление «красный диктатор» назначил на 22 июня 1944 года.