Жить здесь и сейчас

«Я думаю, что сейчас уезжать из России — это предательство», — сказал мне на днях друг одного из моих сыновей, 25-летний парень, завсегдатай Болотной и Сахарова.

«А если будет выбор: тюрьма или эмиграция, что выберешь?» — спросила я .

«Выберу тюрьму», — ответил он так, как будто бы уже давно думал об этом, взвешивая все «за» и «против».

Нечто подобное я уже когда-то слышала. Было это, наверное, в начале 80-х. У родителей на кухне гости спорили до хрипоты. «Я не хочу больше жить в этой стране. Я задыхаюсь», — кричал кто-то из известных тогда писателей, чьи книги выходили за границей. Отец ему возражал: «Но ведь это предательство. Ты не можешь уехать».

Хлопала входная дверь — отец бежал за писателем, пытаясь объяснить, почему тот не прав.

Потом были проводы близких друзей. Люди уезжали,чтобы никогда не вернуться. Тогда выбор был жестким: эмиграция или тюрьма.

Сегодня все иначе. Да, среди тех, кто уехал после акции на Болотной 6 мая 2012 года, есть такие, кто боялся — посадят.

Есть случай Гуриева, Ашуркова. Мы, кажется, знаем, что им действительно грозила если не тюрьма, то, по крайней мере, уголовное преследование. Но что грозит тем, кто уезжает сейчас, как журналист Леонид Бершидский, на днях опубликовавший в ФБ текст, похожий на манифест новой волны эмиграции — эмиграции разочарования?

Может, не стоило бы и обращать внимание на его случай, если бы не череда подобных публикций, да часто повторяющиеся разговоры о том, что «пора валить». Все аргументы, причины и поводы понятны. И все-таки. Почему мы так быстро сдаемся?

Мы задыхаемся в затхлом вохдухе сегодняшнего дня, когда утренний глоток кофе отравлен новостями из Госдумы об очередном идиотском законе, когда невозможно включить телевизор — оттуда несутся потоки все более и более агрессивной пропаганды.

Но ведь уезжают не только те, кого таскали на допросы и за кем ездили по пятам машины с фсбшниками. Уезжают те, у кого есть возможность найти работу за границей. Да, если верить опросам социологов, таких людей — не так уж и много в масштабах страны. Но люди эти — часть того самого «креативного класса», что протестовали против нечестных выборов, те, кто пытался поменять повестку дня в стране, люди с мозгами, наконец.

Почему же они так легко признают поражение перед теми, кто дает команду закрывать независимые СМИ, выгонять главных редакторов, лишать эфира телекомпании?

Почему мы позволяем себя разочаровываться, когда нас только чуть-чуть прижали? Посмотрите вокруг — ведь неправда, что нет медиа, которые бы защищали слабых от сильных, неправда, что безумной власти никто не противостоит. Есть очаги сопротивления. Самый свежий пример: министерство культуры запретило показ «опасных для нравственности» спектаклей в ЦДХ, в знак солидарности писатели и издательства переместились на другие площадки. И что удивительно, такие площадки нашлись.

Михаила Косенко под давлением правозащитников и прессы отпустили из психушки. В советское время он бы так быстро на свободу не вышел.

Алексея Навального и Константина Янаскауса держат под домашним арестом, потому что их боятся. Значит, нельзя сдаваться. Сегодня эмиграция — это не предательство. Это — сдача .

А ведь в этой стране есть еще очень много вещей, которыми надо заниматься .

Я не против эмиграции. В конце концов, это право каждого — выбирать, где жить и растить детей. Я — категорически против этакой героизации отъезда: вот мы такие замечательные, мы больше здесь не можем, вернемся потом, когда Россия станет Европой.

Россия, конечно же, станет Европой. Но для этого нужно жить здесь и сейчас.

Зоя Светова