Третья сталинградская битва

Мы выиграли первую, в 43-м году. Битва была, наверное, страшная.

В 67-м году мы были с отцом на Мамаевом Кургане. Кажется, это единственный раз, когда я помню его плачущим.

Отец очень скупо рассказывал о войне, почти не рассказывал. Про Сталинград помню только, что он говорил о страшном голоде. Это при том, что был он там какое-то время начальником мельницы. Других рассказов не было. Только медаль за Сталинград. Но никогда никаких сожалений о переименовании в Волгоград ни от отца, ни от других фронтовиков, помоложе я не слышал. Они хорошо понимали, что это был за человек (если его можно назвать человеком) – тот, чьим именем назвали Царицын.

Поэтому мы выиграли и вторую битву – когда Хрущев стер то имя с карты. Страна хотела очиститься от этой чумы. Не сто процентов, конечно. Сталинисты оставались. Но вели они себя ниже травы.

И вот что здесь интересно по-настоящему. Ведь коммунистов, коммунистическое начальство 70-х и, тем более, 80-х годов никак нельзя назвать людьми совестливыми, моральными, нравственными. Карьеристы, конформисты – всего этого было в поздней КПСС навалом. Но была грань, которую они переступать не хотели.

То есть, конечно, не так чтобы уж совсем никто не хотел – изредка Сталин появлялся и в документальных, и в художественных фильмах. Но переименовывать Волгоград обратно – нет, на это никто не отваживался.

И не из-за каких-то там внешних последствий или внутренних протестов – ни того, ни другого быть не могло. Нет, мешало что-то другое. Внутри сохранялся некий внутренний рубеж, который они переступить не могли.

Этот рубеж был на много дальше той границы, которую коммунисты перешли задолго до 70-х годов и переход которой обрек СССР на бесславную гибель. Но все-таки он был.

Сегодня мы перешли и этот рубеж.

Что это значит? А то, что сегодня РФ по уровню своей моральной деградации опустилась ниже уже совершенно несовместимого с жизнью, крайне низкого морального уровня СССР. Мы (в целом) стали хуже «совков» начала 80-х. Вместе со всей своей псевдорелигиозностью, вместе со своими пастырями, своими телепропагандистами и, конечно, вместе со всем своим прочим начальством.

Поэтому и началась у нас та ресталинизация, об  опасности которой предупреждали и Евтушенко, и Галич... И мы перед этой заразой оказались беспомощны. Нет у нас нравственного иммунитета против нее.

И шансов победить в третьей сталинградской битве у нас тоже нет.  

Добавьте к этой нравственной деградации деградацию культурную. Добавьте полную духовную дезориентацию. Когда покрытый лагерной татуировкой «батюшка» Охлобыстин зовет убивать, а его духовное чадо Проханов славит своего духовного отца за нарушение заповеди «Не убивай». Добавьте сдвиг в общественных установках, когда научное, техническое, художественное творчество несовместимо не только с жизненным успехом, но и с простым выживанием.

«И вы тогда понять должны», что получают русские, когда хотят войны.

Вы понимаете? Нет?

Вот в том-то и дело: должны понять, но не можете. Это оно и есть – то, что делает Бог, когда хочет наказать.