Маскировка по-московски: как прятали Кремль

Конец июня 1941 года. Фронт стремительно движется на восток, приближаясь к советской столице. В самой же Москве в это время художники рисуют на Манежной площади какие-то картинки и выводят краской на кремлевской стене контуры окон и дверей. Что это? Как защищалась столица СССР от нападения с воздуха? Почему масштабы разрушений здесь были на порядок меньше, чем, к примеру, в Лондоне или в том же Берлине? В чем главный секрет обороны Москвы? Телеканал "Москва Доверие" подготовил специальный репортаж.

Над головой свистят снаряды

1941 год. В ночь на 22 июля начинают бомбить Москву, ровно через месяц после начала войны. Бомбежек ждали, но все же первые взрывы для москвичей стали полной неожиданностью.

Инна Квитко, как миллионы советских выпускников, окончила школу накануне войны. И как тысячи и тысячи из них, сразу же побежала в военкомат, где ей сказали: "Подожди, не время, здесь тоже нужны бойцы". Утром она отправлялась на работу на швейную фабрику, а вечером – на дежурство по району. Осколки первых бомб в ту ночь упали прямо у ее ног.

"Я дежурила на заставе Ильича в это время и видела, как прожекторы вели самолет и как они пересекались. И я увидела человека, который бежал, я заорала. И прямо перед моим носом упал осколок, прямо передо мной. И я хорошо помню, как сегодня, я еще не знала, но мне старшие сказали, что это бомба упала", - вспоминает Инна Квитко.

Вскоре для Москвы это становится привычной историей. Приходит вечер и звучит сигнал тревоги. Со временем они уже научились отличать зажигательные бомбы от фугасных, понимать, что и в каком случае нужно делать. Активные бомбежки будут продолжаться больше года, до тех пор, пока немцев не отгонят подальше от советской столицы.

"Как только темнело, тревога и не одна. И так до 10-12, а потом какой-то перерыв, и рано утром, еще темно, они опять бомбили. Беспрестанно, без конца, все время прожекторы, все время стреляли", - рассказывает Квитко.

"В общей сложности Москву бомбило за время налетов суммарно порядка 8 тысяч бомбардировщиков немецких. Москву бомбили, пожалуй, лучшие немецкие летчики-бомбардировщики", - утверждает заместитель директора по научной работе Государственного музея обороны Москвы Кирилл Дряннов.

И все-таки, несмотря на это, разрушено было не так много. Некоторые фабричные корпуса, театр Вахтангова, Большой театр, дом на Моховой напротив сегодняшнего выхода из метро "Боровицкая". Бомба взорвалась на площади у памятника Тимирязеву. Все могло быть гораздо хуже, как в Лондоне, где от пожаров, вызванных зажигательными бомбами, выгорали целые кварталы, или как в Минске.

"Нужно видеть, что ожидало бы Москву: вот зона сплошных пожаров. По сути дела, целые кварталы в Минске выгорели. В Москве было бы точно так же", - создатель военно-исторического сайта Алексей Васецкий.

Но у Москвы был целый месяц форы. Есть разные теории, почему это произошло. Почему немцы начали бомбить советскую столицу только спустя месяц после начала войны?

Кирилл Дряннов в числе того большинства ученых, которые дают простое объяснение.

"Просто, как говорится, нужны были аэродромы. Когда они уже захватили аэродромы в районе Смоленска в июле 41-го года, тогда у них уже появилась возможность бомбить Москву. Все зависит от того, какую дальность полета имеет самолет, сколько топлива", - говорит Дряннов.

Как над гнездом, летают над Кремлем

24 июня, третий день войны. Несколько советских дальних бомбардировщиков возвращаются после выполнения боевого задания. Ситуация на фронтах меняется каждую минуту. Войска еще не наладили взаимодействие, и мало кто представляет всю картину целиком. И вдруг посты воздушного наблюдения сообщают, что неизвестные самолеты пересекли линию фронта и движутся к Москве.

"Тогда московской зоной ПВО руководил генерал Громадин. Генерал Громадин обратился к командующему ВВС Московского военного округа с одним вопросом: "Самолеты твои?" Последовал ответ: "Нет". Затем он стал уточнять, есть ли в воздухе наша авиация. Естественно, получил отрицательный ответ, и низкое качество подготовки бойцов постов наблюдения, которые не смогли в ночном небе четко определить марки и модели самолетов, позволило сделать ложный вывод о том, что это немецкая авиация, и она направляется в сторону нашей столицы", - рассказывает историк Валерий Прасалов.

Громадин боится взять на себя ответственность. Обращается напрямую к Сталину. Тот разрешает объявить воздушную тревогу.

"Один из наших бомбардировщиков даже пытался пулеметным огнем дать понять, что проводимые действия неправомерны. Но все равно, начала стрелять зенитная артиллерия, в воздухе засверкали трассирующие пули и снаряды", - утверждает Прасалов.

Только чудом никто не пострадал. После окончания тревоги у кабинета Сталина Громадина будет ждать конвой, предусмотрительно вызванный Берией, но конвоиры вернутся на Лубянку без генерала. Прагматик Сталин отпустит его. После пережитого стресса Громадин будет рыть землю, но систему столичного ПВО приведет в полный порядок.

"Первыми всегда стояли войска воздушного наблюдения и оповещения связи. Они должны были обнаружить вражескую авиацию на максимальной дальности. Затем в дело вступала истребительная авиация, которая должна была рассеять массированные армады самолетов, которые летят к объекту, и максимально не допустить их прорыва к объекту. Уже ближе к городу стояли войска зенитной артиллерии, стояли прожекторные войска и аэростаты", - объясняет историк Прасалов.

Все войска усилены, перегруппированы. Кроме того, к военным направлены 150 авиаконструкторов обучать солдат узнавать немецкие самолеты по звуку и контуру. На улицах Москвы появляются аэростаты, чтобы не давать немецким самолетам снижаться на высоту, достаточную для прицельного бомбометания. Зенитные установки становятся естественной составляющей городского пейзажа. Они стоят на Болотной площади, у театра Советской Армии, у гостиницы "Москва", на Садовом и Бульварном кольце. Меняется и жизнь простых горожан.

"Все сидели на мешках, все сидели и ждали, что вдруг объявят по радио: "Жители города Москвы, в связи с тем-то, с тем-то нужно покинуть город", – потому что ходило много слухов, что Москву затопят, Москву разбомбят", - рассказывает москвичка Надежда Сущева.

Когда началась война, Надя Сущева вместе со своей сестрой была в пионерском лагере. Детей хотели сразу эвакуировать, но во всеобщей неразберихе вернули домой. Потом было еще две попытки, и всякий раз они с сестрой возвращались, пока мама не сказала: "Хватит, из Москвы ни ногой".

"У себя дома в квартире повесили все светомаскировочные шторы, как бумага на деревяшках. Днем ее поднимали вверх – свет, а вечером, так как осень была, часов с семи уже опускали", - вспоминает Надежда Сущева.

И город прячут за наряды

Москва очень меняется, даже на детский взгляд. Над переулками висят аэростаты. На многие дома в центре города накинута маскировочная сетка – имитация травы и кустарников. Особым образом замаскированы высотки и самые известные здания.

"Эти все здания, как Большой театр, Малый театр, как Совет Министров бывший, они все были разрисованы так, что как будто горят, как будто обугленные, коричневые, черные большие полосы. Видимо, сверху казалось, что разбомбленные уже здания", - говорит Сущева.

Но самое трудное – спрятать Кремль. Он сильно выделяется среди других кварталов своими башнями и куполами соборов. Весьма характерна излучина Москвы-реки. Кроме того, вокруг Кремля узнаваемые городские площади и Александровский сад. Были и другие подводные камни, о которых сразу и не догадаешься.

"Практически все здания, за исключением соборов, они желтого цвета. Крыши этих зданий зеленые, чего в Москве вообще не бывает. В Москве все крыши довоенные – это покрытые суриком, либо ржавые, либо серые", - объясняет научный сотрудник Федеральной службы охраны РФ Валентин Жиляев.

Оказалось, и с этим можно справиться. Купола срочно закрашивают. На стенах выводят окна и двери. Кремль плотно застраивают рисованными крышами домов. Всем этим занималась группа художников под руководством академика Бориса Иофана.

В этой работе принимал участие дед Андрея Чернихова, архитектор-конструктивист. К этому времени эксперименты уже не приветствовались ни в живописи, ни в архитектуре. Но Сталин решил: если метод работает, то его применяем.

"Это обманная визуализация, то есть оптический обман, который нужно направить в глаза противнику, чтобы он был обманут и принял одно за другое. В переводе это означает, что нужно подобрать не просто те цвета, которые укрывают объект, а нужно еще придумать метод этой самой обманной оптической визуализации", - считает архитектор Андрей Чернихов.

"Два варианта маскировки использовалось. Это плоскостная маркировка – покраска стен, крыш, куполов соборов краской, и использовалась также краска для покраски дорог присыпкой песком различного цвета, для того, чтобы делать квадраты. Вторая форма маскировки – это объемная", - рассказывает Валентин Жиляев.

На Москву-реку помещают баржи, изображающие дома. Такими же псевдодомами застраивают Красную площадь.

"Площадь, которую мы сейчас видим, была застроена 25-ю объемными сооружениями. Даже трибуны справа и слева от Мавзолея были закрыты большими брезентовыми полотнищами, на которых были нарисованы крыши домов. И все это каким-то образом усложняло прицельную бомбардировку", - утверждает Жиляев.

И несмотря на все преграды

Разработана целая теория: какие цвета применять, как разбивать изображение. Но, на самом деле, немцев вся эта маскировка не ввела в заблуждение. Самолеты-разведчики каждый день прорываются к Москве и фиксируют изменения. На аэрофотоснимки наносят специальные надписи для летчиков Люфтваффе, чтобы они могли ориентироваться, где и что находится.

"Для меня стало действительно неожиданностью, когда я увидел снимок Кремля, сделанный с такой низкой высоты. То есть до этого нам все время говорили, что немецкие самолеты бомбили с больших высот, практически их не пропускали в Москву, только отдельные самолеты прорывались", - говорит Алексей Васецкий.

Алексей Васецкий с детства увлечен военной историей. Он создал собственный портал, ищет в различных архивах и выкладывает на сайт интересные материалы. Снимки аэрофотосъемки он обнаружил в Национальном архиве США.

"Немцы очень активно снимали Москву. Только в фонде больших городов, то есть это непосредственно под именем Москва, а не по координатам, хранится около сотни фотографий Москвы и подмосковных городков и деревень", - утверждает Васецкий.

Другой вопрос, что вражеские самолеты-разведчики летали днем, а бомбардировщики вылетали на задания ночью. Именно в это время суток маскировка начинала работать. Один из немецких летчиков как-то сбросил бомбы на Московский ипподром, приняв его в темноте за Кремль – контуры у них похожие. Но и в самом Кремле не обошлось без разрушений.

"Бомба попала в Большой Кремлевский дворец, пробила крышу, потолок Георгиевского зала, упала на паркет Георгиевского зала и, к нашему счастью, не взорвалась. Если бы, конечно, произошел взрыв, то то, что вы сейчас видите - Благовещенский собор и часть Большого Кремлевского дворца, Георгиевский зал, - ничего бы не осталось", - рассказывает Валентин Жиляев.

Конечно, главный объект Московского Кремля, на который нацелены все экипажи немецких самолетов, – корпус № 1, где работает Сталин. Но попасть в него немцам так и не удастся. Одна из бомб разрушит здание рядом. Это, кстати, будет самым серьезным разрушением в Кремле с самым большим количеством жертв.

"Одна бомба однотонная с 11-го на 12 августа попала в Арсенал. Практически одна четвертая здания была полностью разрушена. Погибло 30 человек, из них 13 человек вообще не нашли. Ранено было около 40 человек", - говорит Жиляев.

Москва справляется с огнем

Разрушений могло быть больше, если бы не работа зенитчиков и постов наблюдения на всех крышах Кремля. Все зажигательные бомбы тушат сразу на месте. Пожаров в Кремле допущено не будет. Впрочем, как и во всем городе.

"В каждом подъезде организовывались группы самозащиты, каждый знал, что он должен делать во время воздушного налета – наблюдать за падением зажигательной бомбы, тушить ее, помощь раненным оказывать. В каждом фактически подъезде в каждом доме были списки, и каждый человек знал, за что он отвечает", - рассказывает Кирилл Дряннов.

И вот это и есть один из главных секретов обороны Москвы – люди, то, как действовали жители города в условиях бомбежки. В этом и есть отличие Москвы от того же Лондона.

"Там люди боялись тушить зажигательные бомбы, просто в разные стороны от них разбегались. А у нас было с точностью до наоборот: падала зажигательная бомба, к ней бросалось несколько человек и бомбу тушили, потому что понимали, что проще тушить бомбу, чем потом горящий дом", - утверждает Дряннов.

По-разному работали в Москве и в Лондоне и пожарные команды. В британской столице пожарные выезжали на борьбу с огнем только после окончания воздушной тревоги.

"Это было уже поздно, потому что горели целые кварталы, горели по несколько дней, и что-то сделать уже было невозможно. В Москве пожарные расчеты выезжали по сигналу "Воздушная тревога", они уже видели, где загоралось, и локализовали эти очаги возгораний", - говорит Кирилл Дряннов.

Инна Квитко – одна из тех, кто героически тушил "зажигалки". Всего 45 секунд, после чего бомба взрывается. На ее счету 26 потушенных зажигательных бомб, соответственно, 26 домов не сгорело. А было ей тогда всего 18. Она до сих пор помнит первую в своей жизни такую бомбу.

"Мы еще не знали, что делать с ними, и тут появились люди, навезли песок, мы стали бегать ловить эти… не ловить их, потому что они ударялись об землю и рассыпались, чтобы вызвать пожар. Мы с себя даже рубашки снимали и заворачивали руки. Но потом нам давали такие клещи, чтобы не брать руками, потому что можно было обжечься. Затем нам стали давать рукавицы", - вспоминает Инна Квитко.

Тогда для москвичей это было обычной работой, обыденным делом. Но сегодня, вспоминая об этом, Инна Григорьевна ощущает ужас ситуации. Недавно ей принесли лекарство во флаконах, крышки которых вдруг напомнили те самые "зажигалки".

"Меня даже сейчас в дрожь бросает, я вспомнила эти "зажигалки". Вот это пропеллер, мы его так называли, который крутится, похож на зажигательную бомбу", - рассказывает Квитко.

В обороне Москвы участвовали даже дети. В их обязанности входило следить за тем, чтобы на всех окнах была светомаскировка. Они добывали дрова, стояли в очередях за продуктами, пока взрослые работали. Стойкость людей – главный фактор победы.

"Мы, дети, следили, чтобы в ящиках, которые были на земле, песок не портили, чтобы он не терял свое настоящее свойство", - говорит Надежда Сущева.

Большие бомбежки прекратились к весне 42-го года, когда фронт отодвинулся далеко от Москвы. Хотя некоторое время опасность еще оставалась. И окончательно советская столица почувствовала себя свободной к лету 43-го. В городе постепенно отменили светомаскировку, а в Кремле, в самом его центре, в сквере рядом с Соборной площадью, не скрываясь, стали проводить салюты. Небо расцвечивалось уже не светом прожекторов и зажигательных бомб, а яркими гроздьями фейерверков. Москва больше не боялась нападений с неба.

 

Источник: Москва Доверие