Планета женщин: могут ли израильтянки прожить без мужчин

Вопрос о том, хорошо ли будет женщинам без мужиков, а если хорошо – то насколько, волнует исключительно мужчин. Потому что только они знают правильный ответ. Хорошо не будет. Потому что так распорядилась сама природа. И если мужику плохо без женщины, то ей без мужика – тем более.

Конечно, случаются исключения. Есть мужчины, которым очень нравятся другие мужчины, которых третьи мужики вообще за мужиков не считают. Но это все-таки исключения. Так сказать, ошибка той самой природы, которая распорядилась сама.

Тем не менее, даже те мужчины, которые не совсем, не помышляют о полной автономии. По крайней мере, в художественной литературе и кинематографе произведений про города, страны, а то и целые планеты, населенные исключительно мужиками, вроде как нет. А вот женских аналогов – сколько угодно. От планеты девственниц и до новых амазонок. Конечно, завершаются такие фантасмагории не очень хорошо, но дело не в этом.

Почему-то принято считать, что женщины страдают именно там, где мужчинам хорошо. При этом ареал страданий постоянно расширяется. Если раньше наши возлюбленные страдали на рыбалке, стадионе, в пивной и, разумеется, дома, то теперь они испытывают аллергию от мужчин на автотрассах, парковках, общественных пляжах и клубах дайвинга.

Но не только страдают, а активно борются за полное вытеснение нахальных мужчин из этих мест. Протестные мероприятия ведутся под знаменем нового феминизма и обрастают самыми неожиданными проектами. Например, муниципалитет Сеула, дрогнув под натиском южнокорейских воительниц, согласился инвестировать 100 миллионов долларов на обустройство первого в мире мэнфрай. Зона, зачищенная от мужчин, будет, включать в себя магазины, лифты, туалеты, автобусы и пешеходные дорожки. Почти, как в Бней-Браке, но без религиозного мракобесия.

Чтобы не перепутать, где именно начинается женское пространство и заканчивается мужское, таковое выкрасят в розовый цвет. А для особо тупых нарисуют еще и женщину в юбке. Примерно, как на парковочных местах для инвалидов. Только вместо фигурки на колесе, - фигурка южнокорейской Барби. Ну, и на соответствующем фоне.

Немцы тоже пытались создать нечто подобное, но их благородный порыв провалили сами же феминистки. Когда обнаружилось, что власти решили оборудовать для женщин автостоянки чуть больше стандартного размера, сестры принялись обвинять братьев в дискриминации и шовинизме. Ибо негоже потворствовать ложным и совершенно необоснованным представлениям, будто противоположный пол не умеет водить машину и тем более парковаться.

Если кто-то предложит создать отдельные города, кварталы, тротуары или просто магазины, скажем, для чернокожих или арабов, то его немедленно запишут в расисты, мракобесы и даже фашисты. Женщины же сами себя загоняют в гетто – и это считается нормальным. Даже если на тамошних супермаркетах будет написано: «Мужчинам и собакам вход запрещен». Потому что в данном случае это не апартеид, а борьба за равноправие. Пусть и в не совсем вменяемых масштабах и формах.

Любое правозащитное движение, возведенное в абсолют, обязательно трансформируется в маразм. И это не важно, в войне за чьи именно права вскипит благородная ярость – моллюсков в Темзе, исчезающих на острове Борнео квакушек, саблезубых тигров, суданских беженцев, трансвеститов или полноценных женщин. Война, пусть и самая справедливая, не знает милосердия. А поэтому все, что мешает победе, должно быть уничтожено.

И уничтожено исключительно во благо униженных, оскорбленных, исчезающих и гонимых. Что же думают по этому поводу они сами, чаще всего никого не интересует. Отправляя очередную ведьму на костер, инквизиторы меньше всего думали об эстетике аутодафе и виновниках торжества. Они уж точно не сомневались, что огненное очищение пойдет во спасение. Как минимум, бессмертной души.  

Британские суфражистки, расчищая путь воинствующему феминизму, вряд ли задумывались о городах для женщин. Не грезилось такое даже Вере Павловне в ее шизофреническом четвертом сне. А все потому, что ни суфражистки, ни Вера Павловна не были профессиональными женщинами. (Как есть, например, профессиональные евреи, которые приближают сионизм за деньги, но сами ехать в Израиль не хотят.)

Проблема озабоченных высшей целью профессионалов состоит в том, что им постоянно приходится оправдывать свою необходимость. Профессиональные защитники трудящихся из Гистадрута во благо трудящихся устраивают всеобщие забастовки, от которых жизнь трудящихся в этот период становится невозможной. Профессиональные защитники животных, не способные смириться с угнетением цирковых медведей и пони, срывают представления, которых так ждали дети и взрослые. Профессиональные защитники беженцев из Судана и Эритреи, чьи сердца разрываются от жалости к нелегалам, создали филиал Африки в Южном Тель-Авиве и продолжают свою экспансию.

Профессиональных защитников палестинцев развелось столько, что скоро их количество превысит число самих беженцев вместе со всеми их потомками.

Профессиональным женщинам давно уже узки рамки ВИЦО и НААМАТа, созданных для помощи работающим женщинам. Субсидируемые детсады и ясли их волнуют не больше, чем раздельные тротуары в Меа-Шеарим или автобусы в Бней-Браке. Израильским феминисткам тоже хочется большего. Пусть пока не отдельных городов, но чего-то очень глобального.

Вероятно, в своем благородном порыве израильские феминистки давно бы пошли дальше, чем Вики Кнафо, и получили много больше, чем воспетая Лапидом Рики Коэн из Хадеры. Но израильские феминистки – еще и еврейки, а посему им очень трудно понять, чего именно они хотят, и уж совершенно невозможно договориться друг с другом.

Как и прочие профессиональные женщины, израильские феминистки активно борются с себе подобными, но занимающимися профессионально не феминизмом, а проституцией. Отношение к работницам сексуального труда у феминисток противоречивое. Особенно в деталях. Если в целом все согласны в необходимости кастрации похотливых самцов, пользующихся бесправием и материальными сложностями несчастных женщин, то консенсуса в отношении поставщиц сексуальных услуг как не было, так и нет. С одной стороны, первую древнейшую надо бы истребить. Но с другой – это будет типичным нарушением свободы на избранный вид деятельности. То есть проявлением гендерной дискриминации, с которой так самоотверженно борются феминистки.

Пару лет назад женское лобби в кнессете инициировало законопроект, предполагающий 6 месяцев лишения свободы за поход к проститутке, обязательное лечение от сексуальной зависимости и… огромную денежную компенсацию тем, кто потеряет доходы от отсутствия клиентов.  Закон, кстати, не прошел вовсе не потому, что бы дебильным с самого начала. Его заблокировали, как и следовало ожидать, представители другого влиятельного женского лобби, которые заявили, что не позволят решать за них, что они должны делать с собственным телом.

Не могут израильские феминистки определиться и в отношениях к «Женщинам Котеля» - тем самым, которые, в пику мужчинам, решили молиться у Стены плача, нацепив на себя кипы, талесы и тфилины. Воинство гиперактивной феминистки Анат Хофман (председатель организации «Женщины Котеля») уверено, что только таким неординарным образом можно добиться раскрепощения женщины Ближнего Востока.

Несмотря на то, что эта идея мало чем уступает в своей революционности южнокорейскому Woman-city, широкого резонанса в сердцах израильских феминисток она не получила. И не только потому, что воинствующие феминистки не одобряют религиозных пережитков в отношении женщин. Просто после этого должен наступить конец феминизма, ибо дальше, похоже, уже некуда. Или, как заметила одна из представительниц женского лобби, «нам осталось только мочиться стоя для полного уравнивания в правах с мужчинами».

Некоторое время назад на страницах газет «Гаарец» и «Маарив» развернулась целая полемика по поводу того, а не наносят ли женщины-политики, постоянно грызущиеся друг с другом, вред сверхзадаче феминизма - борьбе за равноправие? Иными словами, должна ли депутат Мири Регев возлюбить Ханин Зуаби, Захава Гальон – Айелет Шакед, а Шели Яхимович - Фаину Киршенбаум(и наоборот) лишь на том основании, что все они – женщины?

В результате ожесточенной ругачки по поводу ругачки был сделан вывод, что грызня между депутатшами допустима. Например, когда следует указать неразумным полит-дивам на тяжелое положение палестинских братьев или преимуществах «мира-сейчас» над «миром-послезавтра». А вот случаи, когда одна депутат называет другую «стервой» или «дурой», недопустимы, потому что бросают тень на остальных женщин в Израиле.

К этому, мне собственно, больше добавить нечего. Закончить хочу исследованием, опубликованным недавно в британской The Sunday Times. Как выяснили тамошние социологи, идеи феминизма разделяют не более 10 процентов женщин. А феминизма воинствующего, предпочитающего сепаратное существование мужчин и женщин, и вообще сотые доли процента.  

Британские женщины уверены, что сексапильность и обаяние женщин следует ценить не менее высоко, чем интеллект. Потому что современные женщины, как и их прабабушки, по-прежнему стремятся выйти замуж за тех, что богаче и умнее их самих. И семья, дети, пустой холодильник для большинства из них важнее карьеры.

Спору нет, женщины должны достойно зарабатывать, иметь возможности для профессионального роста, самосовершенствования. Но не как женщины, а как представители цивилизованного общества, где каждый обязан иметь на это право. Как женщин их должны любить, носить на руках, воспевать в музыке и литературе. Вне зависимости от того, будут ли они, самоутверждаясь, поднимать штангу, лупить друг друга на боксерском ринге или служить боевых войсках. И не в придуманных городах, планетах и странах, а в обычной жизни.