Свободные

Свобода - господство над обстоятельствами со знанием дела.

Часть первая серьезная.

Храброе сердце.

Сюжет фильма  Мэла Гибсона Храброе сердце:

1280 год. Король Англии Эдуард 1 Длинноногий оккупировал значительную часть Шотландии и запретил шотландцам иметь оружие. В борьбе с отрядами короля погибают отец и брат десятилетнего Ульяма Уоллеса. Уоллеса на попечение берёт дядя — Аргайл.

Спустя несколько лет Уоллес возвращается в родную деревню, в надежде завести семью и вести хозяйство, по возможности избегая «проблем». Уоллес начинает встречаться с девушкой, с которой дружил с детства — Маррон. Чтобы избежать установленного королём Эдуардом I унизительного "права первой ночи", Маррон и Уоллес венчаются тайно. Уоллес отбивает Маррон у пытающихся её изнасиловать английских солдат. Однако Маррон не успевает убежать из деревни и местный шериф перерезает ей горло. Уоллес является с повинной, но вместо сдачи начинает бой с солдатами. Жители стихийно поднимают восстание, Уоллес перерезает горло шерифу на месте смерти Маррон. Шотландцы провозглашают его своим вождём.

Из данного исторического сюжета очевидно и ясно, что такое несвобода.

Перечислим по пунктам.

Несвобода это:

1.Окупанты захватывают земли или основное имущество аборигенов.

Следовательно, в любой момент землю или другое имущество могут конфисковать.

2.Местная племенная знать становится наместниками, дабы устранить контактную

неприязнь и сэкономить время захватчиков.

3.Кроме подчинения наместникам, аборигены не имеют и личных прав. Раз уж и земля им не принадлежит, является предметом торга за службу феодалов, то и понятия личностного права нет, потому что без собственности нет и личности в экономическом понимании субъекта.

4. Если нет никаких прав, то оскорбления и унижения   гарантированы  и право первой ночи в том числе, это когда твоя невеста спит сначала с  похотливым оккупантом, а потом и собственно со своим женихом.

Даже если молодой Уоллес не искал конфликта,  конфликт сам его нашел. И Уоллес  был вынужден бороться не только за свои права, но и за права всех шотландцев.

В этом ключе понятнее значения слова свобода понятия нет. Свобода в понимании соратников Уоллеса это борьба с англичанами, которые отобрали у них все символы свободы.

А теперь представим, что и какие  эти символы.

Представим для всех известных нам категорий.

Уоллес вначале проявляет все привычки простолюдина. Он не хочет конфликта, готов пахать землю и пасти скот, потом отдавать часть может даже и большую вассалу и его шефам. Это все признаки зерефной рефлективности. Если зерефу дать возможности мизерные для ничтожной или никчемной жизни с позиции элиты, он этим  воспользуется сполна. Итак, дом, кров, пища и воспроизведение себе подобного раба - вот на что сподоблен зереф  или толпа простолюдинов, если у народа нет элиты. И все оккупанты мира знают, чтобы управлять народом, надо подкупить или уничтожить его элиту, сделать ее существование формальностью, в этом и есть смысл подкупа.

Далее на горизонте у нас появляется другая группа рефлективности - ремиды. Ремиды - это уже элита или люди  почетного места. Они бывают разные под цвет и размер местных обычаев. Ремиды бывают при любом способе хозяйства и культурной рефлексии. В условных экономических формациях все ремиды остаются ремидами и только меняют степень элитности.

Итак, при феодализме или первобытности это вожди или знать. Знать также не желает воевать, если  ее признают таковой. Если признают ее статус, что мол она знать. Потому вначале первобытная или феодальная элита воюет оттого, что пребывает в неизвестности. Она не ведает своего будущего. Но знает, что ей не бывать  как прежде. Если через время ее разобьют и оставят на месте , дабы манипулировать лучше туземцами, ремиды смиряются и соглашаются быть передаточным механизмом. Оскорбление, нанесенное Уоллесу наместником англичанином  публично, сделало его сразу таким ремидом, хотя он хотел пахать. В одно мгновение он вырос в рефлексии. А так как народ уже ненавидел захватчиков, он моментально становится также элитой не по обстоятельствам, а по праву.

Восстанием он это заслужил, ибо рабы могут пахать, сеять бесконечно долго. Только ремидам или знати понятно, что такое несвобода, ибо они ущемляются на уровне статуса. Они уже не первые, но вторые. Ремидам второго поколения ведомо  уже, что такое честь. А честь это то же самое что и имя, знак, лейбл бес присутствия самого лица.

Честь, имя может передаваться по наследству. У зеерфов тоже есть честь. Но она мизерная и потенциальная, очень зависит от морали. Если нет элиты инет морали, зерефы превращаются в некое подобие скота,  девки отцов которого совокупляются без разбору и не имеют самого отчетливого знака  зерефной морали - девственной плевы.

Часть 2. Не серьезная

Современные оккупанты не режут и не насилуют зерефные толпы и их элиту. Если бы они насиловали и убивали, они  покушались бы на смысл жизни или на первичный путь. В случае насилия прямого зерефы отвечают войной.  Это накладно. Потому современные  захватчики учли все просчеты предыдущих захватов  и все эволюцией закабаления явились на участках в виде ... торгашей. Первым делом они подкупают элиту товаром, вторым делом они поощряют чернь, то есть они продают золото  всем. Даже тем, кому по статусу и таланту его иметь не положено. Они не смотрят на эти таланты, им нужны покупатели, чем больше, тем лучше. Вместе с тем с покупками субординация и нарушается, и видоизменяется.  Самые дорогие товары раскупает конечно феодальная элита, те самые символы и лейблы, марки и сорта, что в почете  у новых господ. Конечно вместе с проникновением другой системы ценностей зерефы или люди получают возможность показать, что и они другие. Феодальной элите или номенклатуре нет в это время до народа никакого дела.

Они застревают в самолюбовании чужих обносков. Они хотят показать, что они  вечные господа, даче с приходом торгашей рефагов.   Что они де ремиды  - рефаги. Из поколение в поколение  они к этому шли. Накапливали, получали статус. Вместо демонстрации аристократизма, они впадают в крайнее потребительство и накопительство. Для этого они еще больше грабят простолюдинов и, конечно, подобно феодалам прошлого передают часть богатства племени своим кураторам, которые в свою очередь дарят им и подарки, и новые  звания на свой манер, и  совершенно добровольно.  Это бесподобная техника!

В это же самое время они говорят толпе туземцев, что честь и  имя они имеют автоматом, что де они личности, читай также элита. Для этого им не обязательно вкалывать до седьмого пота, нужно просто понравится новому хозяину, зарекомендовать себя. Это превращается в настоящую гонку и погоню   за новым хозяином, ведь имя, а значит, уважение среди родни они получат после признания и уважения у главного  рефага - рынка. Ячейки этажей и улиц наполняются претендентами на новую жизнь обеспеченных личностей, тех самых рабов, что заимели нахальное желание возвысится.

Точно также как растаптываются тропинки люди с низкой рефлексией топчут под собой головы  подобных туземцев. Самые сильные и наглые становятся ориентирами для тех, кто снизу. Снизу также мечтают стать личностями:  бизнесменами, банкирами, олигархами на худой конец политиками или даже еще хуже - изучающих жизнь политиков - политологами. Люди средних способностей, то есть те, кто просто толще и наглее пробиваются сквозь всю эту орду и становятся звездами для толпы. Ведь в чем тут казус этих звезд. В стаде горилл   ,например, ни одна самец горилла  не подойдет к самцу стада и не взглянет ему в глаза. Это вызов. Это конец либо вождю конкретного стада горилл или претенденту на его пост. В это самое время  в другом "стаде", теперь уже со всей точность это так, появляется орда претендентов не только на пост большого начальника, причем совершенно беспочвенно, а сугубо от наглости и дерзости, а скорее дурости и бескультурья. Эти самые звезды заполняют эфиры и экраны,  совершенно серые и беспардонные. Ведь для традиционного воспитания показателем статуса является лобное место. И культура рынка дала такую возможность взобраться на самый высокий холм - телевидения всяким макакам. Они воспринимают себя именно "личностями", которые имеют право на  минуту славы. Минута славы и есть та самая запредельная  вещь, что вносит в традиционную рефлексию или традиционное воспитание элемент макаки или бандерлога. Если на зеерфном уровне они готовы топтать друг друга, обворовывать, унижать и бить, ведь у зерефов нет рефлективности, а рефлективность это есть душа. Причем  самые жадные получают  в этом избиении  преимущества. Ведь чтобы обсчитывать, обворовывать, насмехаться и унижать рефлективность не помощник, а преграда. В зерефом коллективе естественным путем на самый вверх вылупляются ... первобытные рефаги. То есть только прапрапрадеды цивилизации.

В каждой ячейке по всей улице таится какая -нибудь подобная личность, которая  большого мнения о себе. Есть такие, которые теперь и не понимают  смысл общества или государства. А зачем? Не выгодно. Для этих личностей теперь  все радикально одинаковое, точно также как на полке товары. Это интересно наблюдать.    Но самое главное, что они подпитываются точно  такое же макакой энергией выпрыгнуть на самую высокую ветку, дабы получить приз этой самой личности вопреки всему. Вопреки культуре, морали , смыслу, то есть  своему реальному традиционному статусу. Да-да, все тому же традиционному.   Политиков ставится очень много, также как и бизнесменов, потому что место бизнесменов занято отпрысками номенклатуру либо самыми жадными и нами упомянутыми. Все они говорят одно и тоже, а точнее про права личности, про институцианализм, про фрагменты, про транспаренты, это  публично. Теперь модное про патриотизм, про национализм. И про права и про национализм говорят, при чем  одни и те же. Они универсальны в лицемерии.   На пирах и пирушках они общаются на одни и те же темы, как последние простолюдины.  А в голове то  светится про "статус". То есть бес статуса ты тут никто, даже несмотря, что личностей сверх лимита, если  даже потенциально все личности, даже бродяги. Это и есть элемент макаки. В то же самое время настоящая феодальная элита ли ее суррогат в реале в том же реале не светится. Феодальная элита решает проблемы в узком кругу, среди своего так называемого высшего феодального света. Для условных  "горилл" светится среди макак непочетно. И  никто  не становится перед вождем в позу по той же самой традиционной причине. Это вызов. Феодальная элиты вызывает любую макаку и та ее рисует по заказу, по цвету.

Номенклатура эта  также говорит о своем вечном величии, то есть о принадлежности к мировому свету, в это же самое время претенденты внизу, они  же "макаки"    несут всякую чепуху про права и равенство, так возникает единство политологии. Все эти люди готовы  пахать подобно Уоллесу не поднимая головы, до поры. Но и мы теперь знаем, чтобы того не вышло, любую макаку достаточно фотографировать и выпячивать в так называемых СМИ, по аналогии в надписях на первобытном камне.