Александр Башлачев

Летящий Башлачёв
«давай попробуем обойтись без протокольной анкеты: когда родились, когда намерены скончаться...»
Саша Башлачёв

Вот прямо сейчас я собираюсь залезть в жизнь чужого, мёртвого и, наверное, хорошего человека и даже поэта – Александра Башлачёва.
Мало того! Я собираюсь хорошенько в ней покопаться, затем взять скальпель и кое-что вырезать, а затем набить собственными суждениями и превратить все эти жизненные факты, даты и прочие обрывки в какое-то подобие чучела жизни – словом, то, что у нас называется биографией. И сразу возникает вопрос, а какое, собственно, отношение я имею к человеку, которого зарыли на Ковалёвском в промёрзшую ленинградскую землю в год моего рождения и день Советской Армии?
В самом деле, вот, например, когда князь Феликс Юсупов захотел написать о смерти Распутина, того самого Гришки, которого он травил, стрелял и всячески топил, то вопрос о его отношении был ясен. Но вот какое отношение имеет СашБаш к Славе Чешу - уже вопрос. Попробую ответить.

Сашу Башлачёва я никогда сознательно не слушал. Он был для меня один из тех гениев, которых уважаешь, но слушать не можешь совершенно – так что в жизни я сознательно не поставил себе ни одной его песни. Но! Башлачёв в нашей музыке явление почти космическое – даже «не слушая» его песен, от них, да и вообще от всей его фигуры никуда не уйти. Так, под башлачёвский «Влажный блеск» в исполнении Снайперов я впервые попал в постель к девушке, с которой потом встречался больше года – рекорд для меня небывалый. Этажом ниже, в той же общаге где тогда и стояла эта самая постель, однокурсник насиловал мои уши «Временем колокольчиков». Он рассказывал про СашБаша даже на раскопках, где мы вскрывали готские могильники. Башлачёв не покинул моей ноосферы и тогда, когда я выпустился и стал работать. Моим «шефом» и напарником на «высотке» случайно оказался страстный фанат Баша, подсадивший меня на «Подвиг разведчика» и «Грибоедовский вальс».
Про Башлачёва с восторгом рассказывали совсем зелёные юнцы и олдовые неформалы, а когда я возвращался домой, в плеере про него пел Летов и «Разные люди». Да и кто про него не пел? Мне кажется, больше ни о чьей жизни и гибели не пелось русскими рокерами столько раз. После смерти Саши Башлачёва, вокруг него стремительно «выкристаллизовался» один из самых мощных «биографических мифов» в русском роке, предвосхитивший мифы Янки Дягилевой и Виктора Цоя.

Как по мне – если ты рождаешься спустя полгода после чьей-нибудь смерти, и, если, вырастая, ты сознательно не слушаешь музыки этого человека и даже стихов его не читаешь, а потом – бааац, и оказывается что его поэзия, музыка, сама ткань его жизни пронизывает мир в опасной близости от тебя – о таком человеке стоит написать.
Человек этот родился в мае, 27 числа в Череповце, недалеко от Вологды. Его отцом был Николай Алексеевич Башлачёв - начальник участка теплосилового цеха Череповецкого металлургического комбината, матерью – Нелли Николаевна - учитель химии в Школе рабочей молодёжи №4. Школу-десятилетку Саша закончил в 1977 году… Стоп.

С того ли я начинаю? Вряд ли для того, кто, упав из окна восьмого этажа, лежал, под низким февральским небом на проспекте Кузнецова имеет большое значение год окончания школы. А для вас? Имеет ли это значение для вас, моих читателей? Абзац стандартной биографии. Год и место рождения. Школа. Сухие, мёртвые строки. Что же мы узнаём отсюда? Ничего.
Нет, мне больше хочется попробовать врубится в «миф» Башлачёва. Что это за миф такой? Откуда взялся? Если вы читали Сашины биографии чуть серьезнее пулемётной очереди из дат, то, наверное, встречались и с мнением об «обреченности» поэта, «проживании» им песен, особом, башлачёвском «тексте смерти», «трагической ауре», по выражению Троицкого. Было там и о том, что Башлачёв-де был особым медиумом-шаманом, проводящим «высшие истины». Многие о чём-то таком заговорили после его гибели. Людей интересовала и глубинная сущность СашБаша и его характер – вещи, которые датами не объяснишь. Поэтому-то, наверное, стандартной биографии – учился-родился-женился здесь не получится – придётся разбираться, что он был за человек такой – Саша Башлачёв.

Налётчик был бывалый ас
О Сашином детстве сказать мне особо нечего. Разве что…
Налетчик был бывалый ас:
Он вывел самолет из пике,
И самолет пришел домой,
Как будто ехал коммюнике.

Первый стих, точнее кусочек стиха. Первый из сохранившихся. Автору тут года три-четыре. Обратите внимание на эту деталь – «ехал коммюнике». Саша, понятно, вообще не имеет представления, что значит это слово, но смело вставляет «коммюнике» в стих. А что? Ритмика-то соблюдена! Кстати, через год маленького Сашу впервые поведут к психиатру – из-за способности верно перемножать в уме большие числа.
Школьных воспоминаний о нём практически нет – вынужден оставить на откуп вашему воображению его первые драки и влюблённости. Впрочем, кое-что о его влюблённостях сказать можно, хотя и по более поздним воспоминаниям. Например, СашБаш тогда предпочитал один тип девушек – длиннолицых, худеньких и длинноволосых, причём непременно с русыми волосами.
В 1977 г., после школы Саша работал на Череповецком металлургическом комбинате. Художником. Рисование вместо физической работы, впрочем, стало для него характерным – он рисовал «кося» военку, рисовал и отлынивая от работ в колхозе. В 1978 г. он поступает в УрГУ, на журфак. По воспоминаниям Марины Паршуковой, однокурсницы он тогда заметно нервничал, поскольку поступал второй раз. Значит в первый – в 1977 г. на экзаменах он провалился, и его кто-то устроил на комбинат – перекантоваться до новой абитуры. В абитуре он был примерно на год старше других, невысокий, тонкий и худощавый юноша, влюблявший в себя буквально всех вокруг. Он сильно выделялся – «каблуковыми» ботинками, джинсовым прикидом, длинной гривой вьющихся волос и золотой фиксой взамен выбитого зуба.

Идут переходные звери
Учёба давалась Саше легко, окружающие любили его. Витя Мещеряков, экс-однокурсник вспоминал, что «отказать ему было просто невозможно!». Таня Халяпина позже говорила: «Сашка был настолько лапа! Ни один эпизод, связанный с ним, не вспоминается с негативом». Саша Башлачёв тогда это ещё не «человек поющий», но, скорее по выражению Задерия «человек-праздник».
Особенностью СашБаша в УрГУ стала проявившаяся впоследствии и в творчестве страсть к мистификациям. Так, по воспоминаниям Соловьёва Саша со своим другом Измайловым выдумали целое течение вокруг вымышленного художника – Льва Давыдовича Перловича. Они уверяли всех, что Перлович ровесник Пушкина, известный художник-параллелепипедист и каждый день рисовали «его картины». Параллелепипеды, уложенные друг на друга - полотно «Любовь», шесть кирпичей на верёвках – картина «И я бы мог» - по ремарке Пушкина на казнь декабристов. По другим воспоминаниям, среди них был «кирпичинный клин» - «Летят перелётные птицы», и нестройный караван параллелепипедов на плоскости – «Идут переходные звери». Единственной непараллелепипедной работой «Перловича» был шар на картинке «Падла!». Башлачёв, по-видимому, рисовал, Саша Измайлов был «гидом» - рассказывал о композиции, её тонком равновесии, цветовых гаммах, поясняя, что если «кирпичики» нарисованы синим – перед вами работы голубого периода, а если использовано несколько цветов, то речь шла о синтезе или эклектике.

Буго должно стать козьим!

Проблемы СашБаша начались на втором курсе и были связаны, в основном, с военкой, военной кафедрой. С гривой пришлось проститься. Атмосферу казармы и плаца Башлачёв принимал с трудом. В это время становятся заметны до этого скрытые черты СашБаша. Так, помогающий ему отмазываться от военки Мещеряков заметил у Саши симптомы МДП, маниакально-депрессивного психоза – перемежение эйфории и депрессии.

Саша снимал стресс рисованием названий зарубежных рок-групп (многие ошибочно полагают, что СашБаш впервые услышал рок в 1981 г., а именно «Ты дрянь» и «Железнодорожную воду» БГ, а до этого, был с такой музыкой вовсе не знаком.) а накануне присяги не выдержал, уйдя со сборов в самоволку.

Замкомвзвода Иван Стреляев нашёл Башлачёва на Сакко и Ванцетти в полной прострации. «Спасла» от года в армии СашБаша тёща Мещерякова Фаина Михайловна – псхотерапевт кировского военкомата засвидетельствовала диагноз «циклотимия» - резкие смены настроения и глубокую депрессию, освободившую его от военных сборов.Решив проблемы с военкой, Башлачёв вернулся к своим излюбленным занятиям – мистификациям и мифотворчеству. С Серёжей Нохриным он выдумал «козье буго» и стал его всячески склонять в журфаковской стенгазете. Выглядело это примерно так. Бралась любая песня и в неё вставлялось буго: «Обнимая буго крепкими руками, летчик набирает высоту». СашБаш, по словам Сергея Соловьёва, выдвинул лозунг «Наступил решительный момент: буго должно стать козьим!»
На третьем курсе Саша стал всё чаще забивать на пары, а на семинарах – спал. Отмазывал СашБаша всё тот же Мещеряков, его староста. На парах он писал песни для «Рок-сентября», группы, умудрившейся даже стать лауреатом рок-конкурса от «Комсомолки». Саша тогда ещё иногда пел дуэтом с Норхиным – «Батюшку-царя», «О, радио», кое-что из Высоцкого. Примерно тогда же, в 1980-1981г. СашБаш знакомится с Шевчуком, попадая в местную рок-тусовку. Параллельно Саша пробует писать и учится игре на гитаре. Первым удачным текстом стал, пожалуй, «Грибоедовский вальс» 1983 г.

Газета с поэтическим названьем
В 1983, после ВУЗа Сашу распределяют в партотдел «газеты с поэтическим названьем» - череповецкий «Коммунист». Ударные стройки, молодёжные бригады, пуск домен – всё это великолепие пришлось Саше не по душе. Как потом вспоминала его мама «мучился он ужасно». Вырваться из «уездного города Череповца» получилось только через год. По выражению самого СашБаша «парнишка за рыбным обозом и пришел записываться добровольцем в легион маршала Примитивных аккордов». А вышло это так. На квартире давнего приятеля СашБаша Лёни Парфёнова (да-да, того самого что «Намедни» - прим. Чеш) одним сентябрьским вечером пересеклись СашБаш, сам Парфёнов и Дядюшка Ко – известный критик Артем Троицкий. Любопытно, что до этого вот самого сентября у СашБаша почти нет песен. Троицкий Баша разглядел - но почти ещё «на пустом месте» - «Лихо», «Время колокольчиков» «Некому березу заломати», «Зимняя сказка» - всё это сентябрь-октябрь 1984 г. Артём и предложил Саше уехать в Москву, организовав ему «квартирный тур», сначала в столице, затем - во Владимире, Свердловске, Новосибирске и Ленинграде. Ездил СашБаш больше стопом, денег на поезда и самолёты не было, да и вообще деньги были только те, что «набрасывали в шапку» на концертах.

«То ли для объятия, то ли для распятия». Ванюша
Осенью 1985 Сашу ждал сильный удар. В Свердловске родился его больной сын Иван, который умрёт зимой следующего года. Одно из самых ярких воспоминаний о Баше того времени сохранилось у Агеева, писавшего его песни в январе 1986 г. Они познакомились на квартирнике, потом договорились о записи. Катомахин выделил под запись пульт и четыре микрофона. Агеев вспоминает, что долго ждал Баша, а перед самым его появлением из подъезда вынесли чей-то гроб.
В тот день почти сразу же сгорел пульт. Второй добыли у Васильева. Башлачёв попросил завесить окна, зажёг свечу. Записали несколько песен, вдруг СашБаш говорит «Ничего не получается» и просит позвонить в Новосибирск - там лежала его женщина с больным ребёнком. Он, в общем, не думает, что её позовут к телефону. Но её зовут, сообщив Саше, что сын умирает. Саша как может, утешает её. «Спасибо что дали позвонить, это мне поможет» говорит он Агееву и садится петь. 24 песни, точнее 8 – каждая по 2-3 дубля. Дубли Баш просит уничтожить. Играют без света, «Ванюшу» и «Егора Ермолаевича» записывают без дублей, сразу. Когда Агеев включает свет – рука Башлчаёва и его гитара залита кровью. «Слишком много играл в последнее время» - говорит Саша. Троицкий впоследствии говорил, что именно тогда вокруг поэта начала сгущаться трагическая аура.

Летящий Башлачёв
В марте 1985 г. СашБаш вместе с Шевчуком выступает на «большой» сцене – в зале ленинградского медучилища, на «Четвёртый день фестиваля». Через год Саша окончательно переберётся в Питер, запишется в Рок-клуб и запишет первый альбом. Писать будут он и Фирсов дома, на домашней студии Алёши Вишни. Запись назовут «Третья столица», а Фирсов отныне будет считать себя директором Башлачёва. «В Ленинграде стоит жить» говорил тогда Баш. Жить Саше оставалось немногим более двух лет.
Интересно то, как, в общем-то, невелик его творческий период – фактически это 1984-1986 год. В самом конце этого периода в жизни СашБаша вдруг появляется Настя Рахлина – его последняя любовь. Они познакомились в квартире у Швыковой, на «Ботаническом». Оле позвонил Боря Юханов, режиссёр – ему и какому-то его приятелю надо было где-то переночевать. Юханов сказал, что они застряли на Патриарших, Оля ответила «приезжайте» – ей тогда нужны были спички, а выходить – не хотелось. Приятелем Юханова оказался Саша, подругой Швыковой – Настя. Утром Саша неожиданно спросил «Как тебя найти?» «Никак» - ответила Настя - «Собирайся, пошли». «Слиплись как две ложки» - говорила позже Настя. А через день СашБаш снова уехал в Череповец.
С марта 1986 его трудовая будет лежать в «Камчатке» - кочегарке, «приютившей» потом и Цоя. В июне 1987 года на Пятом Ленинградском фесте он получит «Надежду». В последние несколько лет жизни СашБаш несколько раз снимется в кино. Картины – «Рок» Учителя и «Барды покидают дворы». По ходу съёмок откажется от участия в обеих лентах. В 1987, осенью он выступит на рок-фесте в Черноголовке, чуть ранее – помогает выпускать журнал «Рокси». Ещё с 1984 года он вхож в дом Вознесенского и Пугачёвой (Алла даже зачем-то нарисует СашБашу сердце с каплей крови в… паспорте – прим. Чеш), но своё творчество с их помощью не продвигает.
Осенью 1987 г. уходит ещё один важный для Саши человек – Женя Пучков, когда-то живший с ним в одном подвале. Духовную близость с Женей подчёркивали многие знакомые и друзья СашБаша. Всё это – смерть сына и смерть друга, творческий кризис и бытовая (Настя, гражданская жена Саши вспоминает, как в 1988 г. они часами мёрзли в телефонной будке, ища у кого бы переночевать) неустроенность углубляют его депрессию.
29 января 1988 года на квартире Марины Тимашевой состоялся последний, сохранившийся в записи, концерт Башлачёва. До его смерти оставалось 18 дней. После концерта СашБаш уехал в Питер - ему надо было появится в кочегарке, по месту «работы». Настя, решившая, что пик депрессии миновал, отправилась в Тулу к матери. Понять настроение этих последних семнадцати дней, а может и последних лет помогает фрагмент его разговора с Тимашевой, где она говорит: «Саш, я прослушала концерт, и у меня в голове такое творится!» на что Саша отвечает ей: «А вот представь, что у меня в голове такое творится всё время».

17 февраля, в самый разгар этого паскудного месяца Саша не выдерживает. Его смерть принято считать самоубийством. Через шесть дней, 23 февраля БГ говорит на его похоронах: «Вот все и закончилось». Всё действительно начинает заканчиваться – там и тогда. Дягилева. Науменко. Цой. Башлачёв как-то объяснял, что каждому отмерена своя доля творчества и выдаётся она понемногу – всю жизнь. Но если кто-то очень захочет и очень попросит, ему дадут всё и сразу. «Я попросил» - говорит он. Свою долю СашБаш получил как-то сразу, в три, может четыре года обильным поэтическим ливнем, а потом, как в молитве - «и замкнёт небеса, и не будет дождя и земля перестанет приносить свои плоды… и исчезнете вы вскоре с лица благодатной земли». Саша Башлачёв погиб в разгар своей «творческой засухи», там – в феврале, в Ленинграде, и я могу только надеяться, что пока он летел чьи-то губы шептали: «лишь коснёшься ты земли – быть по-твоему вели..."