«Сохрани веру свою!»

На недавней пресс-конференции Путина со своим народом напряженную обстановку идеологического фарса нежданно-негаданно разрядила шестилетняя девочка, приславшая вопрос, в котором с детской искренностью и непосредственной озабоченностью пыталась узнать, подаст ли Путину руку помощи президент Обама, если Владим Владимыч будет тонуть. И хотя реакция Путина была наигранно оптимистичной и ответ сопровождался специфичной для нацлидера ухмылкой, избежать ноток сомнения ему всё-таки не удалось. Похоже, сомнения девочки тоже не были напрасными. 

Среди участников, удостоеных чести быть приглашенными на роль «подсадной утки», оказался некогда авторитетный тележурналист, а ныне доверенный участник кремлевской компании по узурпации телеканала «Дождь» Андрей Норкин, который разразился жесточайшей критикой всего школьного образования в стране. Хорошо помню, как много лет назад молодой ведущий телеканала НТВ Андрей Норкин развернул компанию с призывом к своим сверстникам следовать его примеру и брать на воспитание в свои семьи сирот из детских домов. Тогда все зрители восторгались почином молодой четы Норкиных, которые к тому времени уже имели собственных двоих детей и усыновили ещё двух малышей, двух родных братьев из детдома. Обращаясь к Путину, Норкин признался, что ни он, ни, тем более, российская школа не в состоянии справиться с воспитанием приемных детей, поэтому старшего из приемных братьев он препроводил продолжать образование в кадетскую школу и готов через пару лет туда же отправить и младшего. Поэтому Норкин просил президента расширять сеть кадетских школ, так как, по его твердому убеждению, это единственный путь достойного воспитания и образования подрастающего поколения в современной России. Не уверен, что со столь же легкой решимостью Норкин обошелся бы и со своими родными детьми. 

Несколькими днями раньше в телевизионном talk show такую же негативную оценку российской школе и вопрос о необходимости расширять сеть кадетских учебных заведений продекларировал депутат Госдумы, признанный глашатай риторики Кремля А. Хинштейн. По всей вероятности, именно за эти идеи он и был удостоен памятной медали «300 лет российскому флоту», хотя популярный персонаж детского писателя Эдуарда Успенского, мудрый кот Матроскин из Простоквашино, настоятельно утверждает: «Благородство и смелость от медалей не появляются». 

Но поражает все-таки другое. Прошло почти семь десятилетий после окончания Второй мировой войны, когда вполне оправданно создавалась сеть суворовских и нахимовских училищ, чтобы помочь детям войны, малолетним сиротам, потерявшим родителей, выбиться в люди. Начиная с первого послевоенного года, я прошел полный курс кадетского образования и смею утверждать, что в мирное время отрывать своих (и приемных тоже) детей от семьи и отправлять их на казарменное положение в кадетские школы, - непростительное отношение к детям. Легко убедиться в том, что эта чисто российская проблема имеет и свою весьма трагическую историю. 

Собственно, вся история России связана с перманентным разрешением внешних и внутренних конфликтов в войнах, поэтому она и является практически единственным государством в мире, накопившим большой опыт (в основном, негативный) воспитания и образования малолетних детей в учебных заведениях, именуемых кадетскими. 

Понятие «кадет» происходит от французского слова cadet, что означает «младший», и берет свое начало в эпоху царствования Петра I. В 1721 году при каждом полку царь учредил гарнизонные школы на 50 солдатских детей для обучения их грамоте и различным профессиям. Позже, когда был принят Устав гарнизонных школ, для поступления солдатским детям установили и возрастной ценз - от 7 до 15 лет. Все они сначала обучались грамоте, а затем наиболее способные – артиллерии и фортификации, или даже пению и музыке, письмоводству и слесарному делу. По определению школьного начальства менее способные обучались столярному, кузнечному, сапожному и другим ремеслам. По достижении 15 лет проявившие себя, наиболее способные дети оставались в школах еще на три года для совершенствования знаний, остальных направляли на службу в войска. В 1758 году царским указом было повелено причислить к военному ведомству и распределить по гарнизонным школам всех солдатских детей, а в 1798 году эти школы были переименованы в сиротские отделения – на 16400 воспитанников, и вошли, как отделения, в состав учрежденного в Петербурге Военно-сиротского дома. 

В 1805 году последовала очередная реорганизация, когда всех солдатских детей назвали кантонистами. Число их значительно увеличилось после Отечественной войны 1812 года, когда в эти школы добровольно поступило множество подростков, оставшихся без родителей. 

В 1825 году после подавления восстания декабристов на царский престол России вступил Николай I, при котором школы кантонистов были полностью реформированы: изменены возрастные границы (младший - до 10 лет, средний - с 10 до 14, старший - с 14 до 18 лет). Всего в стране тогда насчитывалось 150 тысяч кантонистов, которые вошли в чисто воинские подразделения: роты, полубатальоны, дивизионы, эскадроны и учебные бригады военных кантонистов. 

В течение всего царствования императора Николая I число этих учебных заведений и их воспитанников постоянно увеличивалось. Право преимущественного помещения в учебные заведения военных кантонистов принадлежало дворянам, чиновникам и духовенству, однако выходцы из этих сословий составляли практически ничтожный процент среди кантонистов. Что же касается законных и незаконных детей солдат, им было в обязательном порядке предписано в возрасте от 10 до 14 лет поступать и получать образование только в школах кантонистов. Обучаться в каких бы то ни было гражданских школах и училищах этой категории детей строго запрещалось. Несколько позже, на основании новых постановлений, кроме солдатских детей в школы кантонистов направлялись сыновья бедных жителей Финляндии и кочевавших там цыган; польских мятежников; шляхтичей, не доказавших свое дворянство; раскольников; беспризорных детей. 

26 августа 1827 года по особому царскому указу в обязательном порядке была введена воинская повинность для еврейских детей, достигших 12-летнего возраста. Малолетних евреев брали в рекруты и направляли в батальоны кантонистов, откуда они попадали в специализированные школы. 

История российских кантонистов – это практически история, когда по повелению российского самодержца были обращены в рабство малолетние еврейские дети, а поэтому она была признана одной из самых жутких страниц во всей многовековой истории евреев России. Само слово «кантон» - пришло из Швейцарии и означает «округ», т.е. часть географического пространства, территорий страны, с которых собирались в российскую армию рекруты (военнослужащие), те самые кантонисты. 

До прихода на российский престол «царя-вешателя» Николая I евреев в армию не брали, но зато беспредельно давили тройными налогами и податями. Тем не менее, в условиях ужасной бедноты, находяь «под защитой» пресловутой черты оседлости, евреи относительно спокойно жили, если не считать погромов и прочих российских «прелестей». Претворяя в жизнь реформу привлечения еврейских детей для прохождения воинской службы, Николай I не мог обойтись без юдофобской идеи узурпации всего еврейского населения. Если еврейские общины (кагалы) должны были поставлять ежегодно по десять рекрутов с каждой тысячи душ населения, то норма для православного населения составляла всего лишь семь человек с той же тысячи душ, причем только один раз в два года. Более того, если православных «забривали» в армию в возрасте с 18 до 25 лет, то еврейским общинам позволялось заменять взрослых мужчин мальчиками с 12 лет, которые «у них совершеннолетними считаются». 

Если еврейская община не могла поставить требуемого количества рекрутов, то взамен каждого недостающего – в виде наказания – брали еще троих сверх нормы. Если кто-либо уклонялся от призыва, вместо него забирали двух других, а пойманного секли розгами и затем сдавали в армию без зачета общине. В случае, когда за кагалом оставалась денежная недоимка по уплате налогов, то за каждые две тысячи рублей долга сдавали в армию по одному рекруту, причем разрешено было пополнять требуемое число призывников малолетними детьми. При этом долг не погашался, и если на следующий год община его не выплачивала, то снова брали за те же самые две тысячи рублей нового рекрута. Практически все мужское еврейское население должно было в обязательном порядке служить в русской армии. В результате, с 1827 года по 1917 год службу в русской армии прошли более 2,5 млн. евреев. Вот так царским повелением достигалось «уравнивание» перед законом православных и евреев в царской империи. 

Естественно, в еврейских местечках поселился страх за своих сыновей. Детей прятали, целые семьи срывались с мест и бежали в губернии Царства Польского или Бессарабии, на которые закон о кантонистах не распространялся. Страшным зрелищем было расставание: матери, пока были силы, бежали за повозками, увозившими их сыновей, крича им вслед: «Сохрани веру свою!

Помни имя своё!». А повозки, набитые до отказа перепуганными детьми, увозили их на восток, в ужасную неизвестность. Пока дети ехали через местечки, еврейские женщины подкармливали их, но за пределами той самой «черты оседлости» на сострадание рассчитывать не приходилось. Над «жиденятами» издевались все кому не лень: из-за странной одежды, длинных прядей волос, характерной внешности, незнания русского языка. Их оскорбляли, бросали вслед камни, мазали губы салом. А впереди их ждали годы тупой муштры, моральных и физических тягот. 

Целью призыва было не только и не столько воспитание профессиональных военных. В условиях суровой воинской службы малолетних кантонистов-евреев принуждали к принятию православия, что означало полный разрыв связей с еврейским народом и иудейской верой. Нередко доведенные до отчаяния кантонисты решались на самоубийство. Так, во время массового крещения в Волге двое кантонистов утопились на глазах у присутствовавшего царя Николая I, что породило народную легенду о массовом самоубийстве еврейских кантонистов. 

Сохранилась масса воспоминаний бывших кантонистов о жестоких и бесчеловечных временах, когда из детей выбивали их веру. «Нас пригнали из Кронштадта, большую партию, - вспоминал один из них, - загнали в тесную комнату, начали бить без всякой милости, потом на другой и на третий день повторяли то же самое... Затем нас загоняли в жарко натопленную баню, поддавали пару и с розгами стояли над нами, принуждая креститься, так что после этого никто не мог выдержать. При первом осмотре нашей партии командир заявил перед всем батальоном, что пока он будет жив, ни один не выйдет из его батальона евреем, - и действительно сдержал свое слово...». 

А вот как это же описывал в своих воспоминаниях «Былое и думы» известный русский публицист, писатель и философ А. И. Герцен. Офицер, сопровождавший команду еврейских детей, говорит: «Видите, набрали ораву проклятых жиденят восьми- и девятилетнего возраста. Сначала их было велено гнать в Пермь, да вышла перемена - гоним в Казань. Беда, да и только, треть осталась на дороге (и офицер показал пальцем в землю). Половина не доедет до назначения, - прибавил он - мрут, как мухи...». 

Владимир Гиляровский «В моих скитаниях» пишет о своем взводном командире, поручике Ярилове, вышедшем из евреев-кантонистов: «Эдак-то нас маленькими драли...Ах, как меня пороли! Да, вы, господа юнкера, думаете, что я - Иван Иванович Ярилов? Я, братцы, и сам не знаю, кто я такой есть. Меня в мешке из Волынской губернии принесли в учебный полк. Ездили воинские команды по деревням с фургонами и ловили по задворкам еврейских ребятишек. Схватят, суют в мешок – и в фургон. Многие помирали дорогой, а которые не помрут, привезут в казарму, окрестят - и вся недолга. Вот и кантонист». 

По достижении 18 лет кантонистов переводили в регулярную армию и нередко, несмотря на преследования начальства, они возвращались в иудаизм. Другие же на протяжении всех 25 лет службы втайне оставались верны вере отцов и возвращались к ней по окончании службы. Такие случаи в 70-х годах XIX века повлекли ряд судебных процессов «за отпадение от православия». 

«Николаевские солдаты», как впоследствии их стали называть, были мужественными, преданными царю и выносливыми воинами. Великий русский хирург Н.И.Пирогов отмечал особенную стойкость, терпеливость солдат-евреев, раненных во время Крымской кампании 1853-1856 годов. Во время этой войны набор солдат среди еврейского населения проводился дважды в год и брали по 30 рекрутов с каждой тысячи мужчин. Крещенным еврейским солдатам-кантонистам давали русские имена и фамилии. Со временем они заводили семьи, и сегодня в России живут их потомки – несколько миллионов русских, которые и не догадываются, что некогда их предки ходили в синагогу и говорили на идиш и иврите. 

Среди них - командир армейского корпуса, генерал–лейтенант В. Гейман (граф М.С. Воронцов назвал его «храбрейшим из офицеров Кавказской армии»); контр-адмирал С. Кауфман; командир дивизии, генерал-майор С. Цейль (погиб на фронте в 1915 году); начальник штаба армейского корпуса, генерал-майор Хануков (расстрелян в 1918 году за отказ служить в Красной армии); начальник штаба Черноморского флота, вице-адмирал А. Сапсай; генерал-адъютант, генерал артиллерии Н. Иванов – главнокомандующий Юго-Западным фронтом в Первую мировую; генерал-адъютант, генерал от инфантерии М. Алексеев – главнокомандующий армиями Западного фронта, начальник штаба Ставки Верховного главнокомандующего; генерал П. Гейсман – командующий 16-м армейским корпусом; генерал артиллерии М. Арнольди; контр-адмирал Я. Кефали; генерал Н. Козлов - начальник Военно-медицинской академии; генерал армии Яков Крейзер, первым из советских военачальников ставший Героем Советского Союза в июле 1941 года. Основателем израильской армии является сын кантониста, русский офицер, полный Георгиевский кавалер Иосиф Трумпельдор. 

Коронационным манифестом Александра II от 26 августа 1856 года беспрецедентная по жестокости и бесчеловечности история еврейских кантонистов закончилась, и все солдаты - евреи и кантонисты, не достигшие 20 лет, смогли вернуться к своим семьям. Им было дозволено селиться вне черты оседлости, но это уже были изнуренные и зачастую ожесточенные 43-45-летние люди, которые почти три десятилетия назад покинули родные местечки и свои семьи. Им предстояло начинать новую жизнь с белого листа. 

Прав был известный российский журналист Валерий Каджая, назвавший историю российских кантонистов «Архипелагом» для еврейских детей. Впервые, ещё в 70-х годах XIX века, описал жизнь и быт кантонистов в своем автобиографическом произведении «Многострадальные» русский публицист, историк и писатель Виктор Никитич Никитин, который в девять лет был взят в кантонисты в Нижний Новгород, где его крестили и дали русское имя (еврйское имя и фамилия неизвестны). Этой теме посвящены почти все произведения писателя. 

После октябрьского переворота и образования советского государства до начала Второй мировой войны кадетские учебные заведения в стране были ликвидированы. 

Свое кадетское образование я получил в Бакинском военно-морском подготовительном училище, целая сеть которых была образована в системе Министерства обороны СССР в 1943 году, ещё задолго до окончания Второй мировой войны. Начало моей флотской службы совпало с концом войны. Долгожданный мир принес всем нам радость великой победы, которая в немалой степени омрачалась беспросветной нищетой. Отец был ещё на фронте, а мама выбивалась из последних сил, чтобы одеть и хоть как-то прокормить четверых малолетних детей. Всех нас тогда преследовало ни с чем не сравнимое, постоянно гнетущее чувство голода. 

По окончании семилетки, учебу в которой я совмещал с любой случайной подработкой, меня не покидало стремление продолжить образование. Подоспевшее с фронта письмо с отцовским благословением (другого выхода и не было) окончательно утвердило меня в принятом решении поступать в Бакинское военно-морское подготовительное училище (разновидность образованных позднее Нахимовских училищ). 

Пятнадцатилетним юношей начался мой тернистый путь в самостоятельную жизнь: на Курский вокзал я был вынужден отправиться в галошах и в выданной в школе спортивной майке. Предстояли мучительные скитания по случайным платформам, товарнякам, тамбурам и подножкам вагонов послевоенной железной дороги. Уже добравшись до училища, в кандидатский период сдачи вступительных экзаменов продолжилось двухмесячное полуголодное существование и ежедневная непосильная и дармовая работа на разгрузке барж в бакинском порту. 

Это своеобразное начало флотской службы, когда нам, пацанам войны, съехавшимся со всех концов страны, пришлось сполна хлебнуть «совкового» лиха, заслуживает отдельного повествования. Но тогда это издевательство над беззащитными подростками «отцы-командиры» пытались объяснить якобы специально задуманным для поступающих в училище негласным «экзаменом на выносливость». 

Следует заметить: как и при поступлении в царские учебные заведения, когда преимущественное право предоставлялось детям дворян, чиновников и духовенства, таким же, но негласным правом в нашем училище пользовались отпрыски советской номенклатурной элиты. Их тоже был ничтожный процент, но среди них, помнится, были сын посла СССР в Иране и ныне здравствующий элитный российский юдофоб, откровенный враг сионизма и государства Израиль Евгений Примаков. Никого из этих блатников, конечно же, не прельщала перспектива стать офицером флота: вся их флотская служба была завершена в звании воспитанника училища. В 1947 году училище было передислоцировано в Калининград (тогда ещё Кенигсберг), на базе которого впоследствие было образовано Второе Балтийское высшее военно-морское училище (ныне Военно-морской институт им. адмирала Ф.Ушакова), которое я окончил в 1952 году и был назначен на Балтийский флот помощником командира тральщика мин. 

Так началась моя 32-летняя офицерская служба в ВМФ СССР, но это уже совсем другая история. 

Прошло много лет, но никогда и ни при каких обстоятельствах я бы не отправил своих детей или внуков в самые престижные кадетские школы. Твердо убежден: ребенок непременно должен расти и воспитываться в семье. Эта истина не требует доказательств, она предначертана для всех нас самим Творцом.