«Бывший контр-адмирал, а ныне дворянин Николай Иванович Небогатов...»

Эскадренный броненосец "Орёл" после Цусимского боя.

Разгром 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирала 3.П. Рожественского в Цусимском сражении 14-15 мая 1905 года всколыхнул всю Россию. Все требовали радикального разбора. И такой разбор состоялся - правда, касался он не сражения в целом, а только эпизода сдачи контр-адмиралом Н.И. Небогатовым 15 мая четырех боевых кораблей японцам.

22 ноября 1906 года в Петербурге открылся судебный процесс по этому делу. Обвиняемые - "бывший контр-адмирал, а ныне дворянин Николай Иванович Небогатов" и еще 77 человек - от старших офицеров до матросов. Обвинение настаивало: личная воинская честь, честь России, честь Андреевского флага превыше всего. Защита единогласно возражала: жертвовать жизнями двух тысяч человек ради "чести" в заведомо безнадежном бою - нелогично и не гуманно.

В 1907 году в Санкт-Петербурге вышла книга "Процесс адмирала Небогатова". В предисловии составитель В. Руадзе писал: "Процесс адм. Небогатова принадлежит истории. Его политическое и общественное значение огромно. В этом процессе с необыкновенной яркостью отразились все язвы нашей морской бюрократии. Процесс адм. Небогатова - это исторический документ и как таковой должен быть интересным для каждого мыслящего человека".

Обвинительный акт. Около 10 часов утра 15 мая 1905 года эскадренные броненосцы "Император Николай I", "Орел" и броненосцы береговой обороны "Генерал-адмирал Апраксин" и "Адмирал Сенявин", будучи застигнуты в Японском море близ Корейского пролива японскою эскадрою, без боя спустили перед неприятелем флаг и были взяты в плен. Накануне они в составе нашей Тихоокеанской эскадры участвовали в Цусимском бою. "Орел" получил серьезные повреждения. В его корпус попало до ста снарядов, которыми совершенно разрушило небронированную часть борта, причинило множество пробоин, разбило все гребные суда и сильно повредило артиллерию. Броненосец "Николай I" под флагом контр-адмирала Небогатова и командою капитана 1 ранга Смирнова имел несколько пробоин, потерял часть шлюпок и лишился одного 12-дюймового орудия. Снарядов на нем оставалось мало. Броненосец "Генерал-адмирал Апраксин", командиром коего состоял капитан 1 ранга Лишин, в бою серьезных повреждений не получил. Броненосец "Адмирал Сенявин", по словам командира капитана 1 ранга Григорьева, повреждений не имел.

На рассвете 15 мая на горизонте показался неприятель. "Адмирал [Небогатов] приказал пробить боевую тревогу. Команды и офицеры бодро разошлись по местам и готовились к бою. Неприятельских кораблей собралось до 28, к 10 часам утра они окружили нашу эскадру со всех сторон. Роковая мысль о сдаче зародилась у командира "Николая I" Смирнова, который передал свое мнение адмиралу, на что последний ответил: "Ну, это еще посмотрим". Однако через некоторое время Небогатов, "сообщив чинам штаба о безвыходности положения, приказал поднять белый флаг и сигнал о сдаче".

Между тем японцы открыли огонь по нашему флагману, однако отвечать на выстрелы адмирал запретил. В течение 10 минут "Николай I" получил около шести пробоин, и Небогатов приказал поднять японский флаг. Команда стала портить и уничтожать судовое имущество, но капитан 2 ранга Ведерников воспретил это делать. Командир броненосца "Орел" капитан 2 ранга Шведе приказал отрепетовать сигнал и поднять белый, а затем и японский флаги. Шведе считал, что он обязан подчиняться адмиралу. Командир броненосца "Генерал-адмирал Апраксин" капитан 1 ранга Лишин, считая для себя сигнал адмирала обязательным, приказал отрепетовать его. "Сдача - позор для нас и для России, - сказал он, - но раз адмирал сдается, он сдает и нас". Команда порывалась стрелять, но командир запретил. Однако комендор Петелькин успел сделать один выстрел. Для экипажа "Адмирала Сенявина" сигнал о сдаче также оказался полной неожиданностью. Офицеры решительно отказались репетовать его, так что командиру, капитану 1 ранга Григорьеву, пришлось лично распоряжаться этим, а затем и подъемом японского флага.

Адмирал, отрицая свою вину, пояснил, что "сигнал о сдаче касался только "Императора Николая I", в силу чего другие командиры "могли действовать по усмотрению", чем и воспользовался командир крейсера "Изумруд" капитан 2 ранга Ферзен, который ушел на север.

В 11 часов Небогатов со штабом отправился на японском миноносце к адмиралу Того и подписал там условия сдачи. Большинство офицеров заявили, что они протестовали и сопротивлялись сдаче как могли, но адмирал Небогатов непреклонно стоял на своем. А вот мнение мичмана Щербачова: "Найдись человек, сохранивший силу воли, и прикажи он твердым голосом открыть кингстоны и затопить корабль, приказание было бы выполнено, все желали только подчиняться, а не проявить свою волю, которой ни у кого уже не было".

Бывший контр-адмирал Николай Иванович Небогатов и четверо бывших командиров броненосцев обвинялись в том, что 15 мая 1905 года они, "без боя спустили флаг, не исполнив обязанности своей по долгу, присяге и в противность требованиям воинской чести и правилам Морского Устава"; остальным же вменялось в преступление то, что каждый на своем месте, "имея возможность предупредить преступление, заведомо допустили содеяние оного", причем некоторые лично в этом участвовали (те, кто непосредственно поднимал сигналы к сдаче, запрещал портить что-либо на кораблях, уговаривал команды повиноваться и так далее).

На вопрос председателя суда генерал-лейтенанта Бабицына о том, признают ли они себя виновными, все подсудимые ответили, что не признают, за исключением К.Л. Шведе, заявившего о невозможности для него осознать, виновен он или нет.

Прения сторон открыл обвинитель генерал-майор Вогак. "Общество, - начал он, - возлагает на разбор дела Небогатова преувеличенные надежды, считая, что суд выяснит причины Цусимского погрома", чем, однако, занимается особая комиссия. Здесь же речь идет о частном конкретном случае. Этим Вогак пресек стремление защиты оправдать действия своих подопечных общим неблагополучием состояния российских ВМС, то есть превратить процесс в некую обличительную трибуну. Что бы там ни было, "по статье 354 Морского Устава командир судна должен продолжать бой до последней возможности. Ему разрешается не иначе как с согласия всех офицеров сдать корабль, если нельзя одолеть течи и судно начинает тонуть, если все средства обороны истощены и потеря в людях столь значительна, что сопротивление совершенно невозможно, и, наконец, в случае пожара, которого нельзя погасить. При всем том сдача в таких обстоятельствах разрешается только в таком случае, если корабль нельзя истребить. По настоящему делу суду преданы не только командиры сдавшихся судов, но и ряд офицеров. Статьи [уставов] обязывают подчиненных не исполнять приказания начальника, если он предписывает нарушить присягу и верность службе или совершить деяние явно преступное. На основании этих статей офицеры, исполнившие приказание начальника, направленное на осуществление незаконной сдачи,должны отвечать как участники или попустители преступления. Командир корабля должен продолжать бой до последней возможности, стараясь нанести врагу посильный вред, и ни в коем случае фактом сдачи не усиливать неприятельский флот".

В заключение Вогак заявил "В данном случае дело в том, чтоб было произнесено слово осуждения. Оно покажет воинам, что, прикрываясь чувством человеколюбия, они не вправе быть малодушными, не вправе, ссылаясь на слепое повиновение, быть послушным орудием в руках преступного начальника. Это слово осуждения предотвратит в будущем позорные сдачи, заставит офицеров глубже вникнуть в задачи войска и заставит воспитать в себе чувство долга".

Речи многочисленных защитников в общем сводились к одному и тому же. Присяжные поверенные снова и снова разбирали причины войны, ошибки Рожественского, непорядки в морском ведомстве. Утверждали, что Небогатов прав с моральной точки зрения.

И, наконец, вердикт. Небогатова, Смирнова, Григорьева и Лишина суд приговорил "к смертной казни, но, приняв во внимание уменьшающие вину обстоятельства,постановил: ходатайствовать перед Государем Императором о замене смертной казни заточением в крепости каждого на десять лет и дальнейшую участь подсудимых повергнуть на Монаршее милосердие". В отношении "капитанов 2 ранга Кросса, Ведерникова и Артшвагера и лейтенанта Фридовского, занимавших во время сдачи должности: первый - флаг-капитана, а последние три - старших офицеров названных броненосцев", - заключение в крепости соответственно на 4, 3, 3 и 2 месяца. Всех остальных обвиняемых суд оправдал.