Солдаты Победы .

В мае 2010 года, в преддверии 65-летия Великой Победы, на страницах «НД» стартовал спецпроект «Солдаты Победы». Сегодня нашему проекту пять лет. За эти годы ряды дагестанских солдат Советской Армии — участников ВОВ — заметно поредели. Из более чем 1300 человек (в 2010 году) сегодня в живых остались только 549, в том числе два героя Советского Союза — Яков Сулейманов и Магомед Гамзатов. Ни одного ветерана не осталось в Бабаюртовском, Унцукульском, Цумадинском, Цунтинском, Шамильском районах и в Бежтинском участке, а также в Южносухокумске. По одному ветерану живут в Агульском, Гунибском, Кумторкалинском, Курахском, Тляратинском, Чародинском районах. Лидерами по числу свидетелей Победы, проживающих в них, являются Махачкала (189), Дербент (52), Кизляр (32), Каспийск (22), Табасаранский район (16), вслед за ними — Хасавюрт (14), Дербентский (13), Акушинский и Хунзахский районы (по 11 ветеранов).

Каждому из них на 9 Мая из республиканского бюджета будет выделено 20 тысяч рублей, герои Советского Союза получат по 250 тысяч рублей. 
В канун Великой Победы мы поздравляем всех ветеранов ВОВ с самым главным их праздником. Преклоняемся перед вашим подвигом и желаем вам здоровья, радости и долгих лет жизни!

Али Дадаевич Магомедов, 1917 года рождения, селение Гергебиль Гергебильского района:

— В армию меня призвали в 1938 году. Мы по 12 часов в день обучались военному делу. Служил артиллеристом в 503-м стрелковом полку в городе Бобруйске. По-русски не знал ни слова. Тогда кавказцам разрешали говорить любые русские слова, будь то даже нецензурные, лишь бы мы не говорили на своем языке. Так и выучились русскому.

В 1939 году началась советско-финская война, нас должны были направить туда, но так и не отправили. Через пару месяцев война закончилась. А 22 июня 1941 года началась новая — Великая Отечественная война. Мы стояли под Брест-Литовском. Удержать немцев не смогли. Они быстро продвигались благодаря хорошему вооружению и местным изменникам, их тогда называли власовцами. Они охотно служили немцам. Белорусский военный округ был самым сильным, и, если бы не было столько изменников, немцы бы не прорвались. Фашисты нас дважды окружали, но нам все-таки удалось прорваться. Уходили ночью через затопленную местность.

Самые ожесточенные бои, пожалуй, были на Курской дуге. Кроме пыли, дыма и огня ничего не было видно. Это было самое крупное танковое сражение. Людей полегло видимо-невидимо. Немцы, конечно, понесли большие потери. Ни в одной битве на Курской дуге они не имели успеха, их эсэсовские войска были разбиты именно там.

Два года почти не писал письма домой, никто ведь не верил, что останемся живы. Командир узнал об этом и заставил написать родителям.

Я был командиром взвода 2-го дивизиона армейского артиллерийского полка трофейных систем в звании «младший лейтенант». Полк находился в прямом подчинении командующего артиллерии. Нас бросали в самое пекло. Полк достаточно хорошо снабжали. Если другим отмеряли каждый снаряд, то нам давали без ограничения. У меня было удостоверение, написанное на листе бумаги от руки и подписанное начальником штаба полка Исаевым, которое давало мне право на любом складе получать вооружение, амуницию, лошадей, автотранспорт и т.д.

Русская артиллерия считается самой лучшей в мире. У немцев артиллерийские орудия были тяжелыми, колеса — неповоротливыми, воевать с их помощью было трудно. А наши были легкими, на них и воевать было легче. 152-миллиметровая гаубица с прицепом весит 8 тонн, без прицепа — 5 тонн. В одном из боев в Чехословакии мы захватили немецкие пушки и на Карпатах воевали этими пушками против немцев. Когда мы захватили немецкое орудие, на изучение нам дали всего день. В немецкой системе артиллерийская панорама, которая служит для установки прицела, имеет 62 деления, а у нашей — 60, когда дают команду «вправо», на немецком орудии надо было брать левее, это соответствовало нашему «правее».

Участвовал в боях за освобождение Киева. Наша 340-я дивизия форсировала Днепр.

В ноябре 1943 года был дан приказ во что бы то ни стало освободить Киев и провести парад. Когда наши пошли в наступление, немцы не смогли устоять. Мы применили тактику неожиданного огня. В 4 утра 6 ноября 1943 года мы полностью освободили Киев. 7 ноября наша армия участвовала в параде в Киеве.

24 марта 1944 года мы перешли границу Румынии, форсировав реку Прут. Освободили Румынию, Прибалтику, пошли на Карпаты. Мы освободили город Ясень, за это я получил благодарность. Дважды был ранен. В первый раз — в голову при форсировании Днепра. Во второй раз — в Ясенской кампании ранило осколком в ногу. В госпиталь не пошел, лечился в части.

Дошел до Чехословакии. Как-то зашел ночью в штаб, у меня там были друзья, вдруг вокруг стали беспрерывно стрелять. Мы не понимали, что происходит, выбежали на улицу, слышим, кричат: «Ура!», «Победа!».

Когда война закончилась, мои сослуживцы пошли на экскурсию — их отвели в концентрационный лагерь. Показали большой камень, на него сажали людей, как правило, по четыре человека, и подключали к нему ток. Ребята рассказывали, что там была горка металлических зубов, рядом была другая гора из пепла — это то, что осталось от сожженных узников.

Магомед Мирзаевич Абдуллаев, 1918 года рождения, селение Акуша Акушинского района:

— Меня призвали в армию в канун Великой Отечественной войны, в мае 1941 года. Раньше возраст писался со слов: какой год назовешь, такой и был годом рождения. Я назвал 1918 год, председатель колхоза так и написал.

Сначала забрали в Сочи. Потом перебросили на границу с Польшей, там шли бои. Немцы бомбили нас с воздуха, убило многих.

Служил в пехоте. Потом остатки наших подразделений перебросили в 933-й артиллерийский полк. Меня назначили командиром орудия. Участвовал в боях на Волховском фронте, за освобождение Эстонии, в битве за Сталинград.

Немцы окружили Сталинград и вошли в город. Наш полк стоял в городе. Одну часть Сталинграда занимали мы, по другую сторону расположились немцы. Войсками командовали маршал Жуков и командующий Сталинградским фронтом Семен Тимошенко. Они разработали целую тактику, решили нанести основной удар из леса, примыкающего к городу. Для немцев это стало полной неожиданностью.

Отвоевали Сталинград. Наши взяли немецких солдат в плен вместе с генералом Фридрихом Паулюсом. Это был смелый человек. Не знаю, как советским разведчикам удалось его поймать. Привели немецкого генерала, ударили прикладом, генерал потерял сознание, его потащили в штаб. Там он пришел в себя, встал и говорит: «Сейчас я в ваших руках, но придет время, и вы будете в моих руках». Правда, потом, когда уезжал, сказал другую фразу: «Я пришел к вам как враг, но ухожу как друг».

К концу войны, когда наши погнали немцев, присоединились американские войска. Американцы поторопились заявить, что они выиграют войну, но не вышло, войну выиграли мы — советские солдаты.

На войне был ранен несколько раз в голову и ногу. Уже многое стал забывать, годы берут свое. Есть, конечно, люди, которые начинают хвастать, что они на войне были такими героями. Один человек в этой войне не мог ничего, мы были сильны только вместе.

В одном из боев меня ранило в ногу осколком. Шел сильный снег. Мы вышли из леса, а перед нами большой мост. Навстречу идет солдат, держа за узду лошадь, запряженную в сани. Санки были загружены мешками с картошкой, их везли на фронт солдатам. Мы были очень голодны, наш командир незаметно стащил мешок. Решили сварить картошку. Нашли местечко, рядом валялось что-то вроде ведерочка. Отодрали дощечки от моста и развели костер. Сварили картошку, едим. Успел только откусить, как раздался взрыв. Оказывается, под снегом лежала бомба, от нагревания она сдетонировала. Всех ранило, мне осколок угодил в ногу.

Домой вернулся в 1946-м. Война закончилась, но в лесах еще оставались дезертиры и диверсанты. Меня определили в отряд, и мы ловили по лесам этих врагов. Одних расстреливали, других отправляли в лагеря.

Абдулла Удредович Удредов, 1920 года рождения, село Бургимакмахи Акушинского района:

— В 1941 году забрали на фронт. Сначала на десять дней отправили в село Усиша на обучение. Затем перебросили в Грузию, оттуда в Орджоникидзе, потом в Моздок.

Я был автоматчиком. В Моздоке шли ожесточенные бои. Из 500—600 тысяч человек осталась малая горсточка людей. Тех, кто остался в живых, снова направили в Орджоникидзе. Поначалу боялись немцев, потом страх пропал, привыкли.

Был ранен осколками в спину во время бомбежки, правда, уже не помню, где это было. Два месяца лечился. Когда немцы скидывали бомбы, вокруг такой гул стоял!

На фронте у меня был друг из Усиша, звали его Давуд. Как-то на передовой мы отстреливались из окопа. Это было утром. Немцы стали забрасывать нас бомбами отовсюду. Один из снарядов угодил прямо в наш окоп, другу оторвало ногу. Истекающий кровью, он пролежал в окопе до вечера, потом его забрали санитары.

Я прошел всю войну, дошел до Чехословакии. 5 мая объявили, что война закончилась. Столько радости было! Дали четыре дня отдохнуть.

После окончания войны направили в Польшу. Мы должны были охранять пленных немцев. Их было порядка 15 тысяч человек. Каждый из нас отвечал за группу пленных немцев из 15 человек. Немцы грузили на пароходы мешки сахарного песка. Никто из них и не думал убегать, понимали, что бесполезно, Германия все равно капитулировала.

Я относился к своим пленным хорошо, закрывал глаза на небольшие провинности. Но другие наши бойцы заметят, чуть что не так, — сразу начинали их избивать. Пленники тайком воровали сахарный песок, вешали мешочки на шею, прятали их под одеждой и несли продавать. Я знал это, не отбирал. Но другие охранники не оставляли, когда находили, отбирали, избивали, могли и расстрелять.

Пробыл в Польше девять месяцев. Оттуда направили в Берлин, потом домой. До дома добирался почти месяц.

София Айрапетовна Мурадян, 1922 года рождения, уроженка Нагорного Карабаха (Азербайджан), живет в Дербенте:

— Четыре года отслужила на фронте разведчицей 339-го зенитного артполка. Многие не верили, что я была на фронте. Прошагала всю войну под тяжелой шинелью. Ни комнаты, ни кровати, все время жила в лесу. Шинель мне была и матрацем, и одеялом. Я была сельской девушкой, жила с родителями в Нагорном Карабахе. Русского совсем не знала, но быстро выучила. Все благодаря сослуживцам, они были очень вежливыми и отзывчивыми людьми. Поначалу, когда проходила обучение, писала все слова на листочке и заучивала наизусть, потом потихоньку стала понимать, что говорят.

После окончания курсов нас отправили в Чечню, потом в Ингушетию и дальше. Наши позиции практически всегда располагались в лесу, мы выслеживали немецкие самолеты, определяли высоту, на которой они летят, и докладывали на командные пункты. Ни минуты отдохнуть времени не было. Руки болели так, что не могли их поднять.

Как-то в лесах под Минском в Белоруссии немецкий самолет, вычислив наши позиции, стал их обстреливать. В один миг из пулемета расстрелял всех, кто оказался у него на пути.

Бедные ребята, сколько молодых людей под этими пулями и бомбами полегло! Я не надеялась живой домой вернуться. Нам чудом удалось подбить этот самолет, иначе бы он всех положил. Подбитый самолет стал зависать, и вдруг немец повернул его на нас. Еще бы чуть-чуть — и разнесло бы наши позиции. Слава богу, не дотянул.

Абдулла Будунович Булатов, 1922 года рождения, село Акуша Акушинского района:

— В 1941 году по окончании десяти классов меня направили работать заведующим в детский лагерь, который располагался недалеко от селения Гапшима. Туда и пришла повестка. Забрали учиться в военное училище. По окончании дали военное звание «лейтенант». Меня направили на Юго-Западный фронт командиром взвода мотострелковой бригады. Со мной были бойцы-азербайджанцы. Странные такие люди — не понимали, что если дан приказ, его во что бы то ни стало надо выполнять. Если вдруг кого-то из них ранит, все остальные азербайджанцы бросали свои посты, бежали к нему, окружали, плакали и читали какие-то молитвы. Я был этим недоволен и написал начальнику штаба, чтобы он выдал мне русских бойцов, а этих забрал. Для них попросил выделить командира-азербайджанца, может, у него получится приучить их к порядку. Юго-Западный фронт был одним из сложных — ни нормального вооружения, ни питания. Сложное было время, это сейчас легко рассказывать, а в те годы, чтобы отвоевать клочок земли, приходилось прилагать немало усилий, делали шаг вперед, два приходилось делать назад. Столько людей полегло…

Самый сложный бой был под населенным пунктом Федоровка, что дальше Харькова, в 1944 году. Этот населенный пункт дважды мы занимали, дважды — немцы. На пятый раз мы снова пошли в наступление, бой был ожесточенным, от шквального огня населенный пункт сгорел дотла. В ходе бомбежки одна из бомб разорвалась рядом со мной, меня ранило. Всю ногу раздробило осколками. Я заполз в воронку, образовавшуюся от бомбы. Пролежал там ровно сутки. На мое счастье, Федоровку заняли наши. Меня нашли мои бойцы, отвезли в медпункт. Я был совсем плох, потерял много крови. Врачи осмотрели, сделали переливание крови, сказали, что отрежут ногу и отправят домой. Я наотрез отказался и сказал, что не хочу ехать домой молодой и без ноги, попросил поставить гипс. Мне сказали, что такую ногу загипсовать не могут. Попросил отправить меня дальше — туда, где смогут мне помочь. Меня отправили. В следующем медпункте мне наложили гипс и направили в Тбилиси на лечение. Там один из врачей проверил повязку и сказал, что гипс наложили неправильно и если оставить так, то кости неправильно срастутся и нога станет короче другой. Мне сделали по новой гипсовую повязку.

После выздоровления комиссовали домой на 45 дней. Потом снова направили в Тбилиси, и комиссия решила дать мне отпуск на шесть месяцев. Я отказался, просился на фронт. Согласия на это мне не дали. Потом ко мне подошел один из офицеров и сказал: «Соглашайтесь. Те, кого отправляют домой на шесть месяцев, потом остаются насовсем дома». Я согласился. Приехал на костылях домой и остался. Меня определили на работу в военкомат. Через год война закончилась.

Работал начальником Уполминзаг (уполномоченный министерства заготовок), в отделе социального обеспечения, директором комбината, штатным парторгом.

Сейчас даже признаться неудобно, все мои медали и ордена своровали. В последнее время живу у сына, свой дом закрыл и по привычке спрятал ключ там же. Как-то решил к 9 Мая подготовить пиджак с медалями, смотрю, ни одной нет, только удостоверение от одной юбилейной медали осталось.

Курбан Муртазаевич Муртазаев, 1922 года рождения, селение Муги Акушинского района:

— На фронт забрали в 1943 году. Направили в Грузию в летное училище, учился на радиста. Затем бросили на фронт. Сначала служил в 587-й отдельной армейской авиационной эскадрилье 18-й армии. Был комсоргом.

Когда шли бои под Житомиром, должен был приехать маршал Жуков. Наша часть тщательно готовилась к его приезду. Но Жуков не задержался. Дал поручения, выпил поспешно стакан чая и уехал.

Командиру эскадрильи капитану Иванову, летчику Ильину и мне, радисту-стрелку, дали задание провести разведку в тылу врага. В самолет погрузили две бомбы и листовки, в которых немцев призывали сдаться, так как наши солдаты уже дошли до Германии и смысла воевать и погибать нет. Тем, кто сдастся сам, обещали сохранить жизнь. Вылет был назначен на два часа ночи. Как и полагалось, мы все скинули, немцы, увидев наш самолет, засуетились, включили прожектора, стали стрелять по нам из зенитных пушек. Один из снарядов угодил в бак. Самолет загорелся. Меня ранило осколком. Загорелась кабина. Спрыгнуть мы не могли, везде были немцы. Что было потом, не помню, я потерял сознание. Очнулся уже в батальоне на следующий день. Оказалось, самолет упал ближе к нашим позициям. Меня успели вытащить из горящей машины. Ильин от полученных ранений скончался.

Магомед Бахмудович Кимбаров, 1923 года рождения, селение Бургимакмахи Акушинского района:

— В армию меня забрали в 17 лет. Служил артиллеристом. В боях под Сталинградом ранило. Год пролежал в госпитале. Людей там погибло видимо-невидимо. Снаряды сыпались, словно дождь с неба. Прослужил полтора года, потом комиссовали домой.

Шагаутдин Халилибрагимович Ильясов, 1925 года рождения, село Утамыш Каякентского района:

— В марте 1943 года добровольно ушел на фронт. Направили на учебу в Грузию. Я попал в прожекторный батальон. Воевал на 3-м Белорусском фронте под командованием маршала Василевского в составе 158-го артиллерийского полка. Служил разведчиком-наблюдателем. Участвовал в боях за Кенигсберг, Пиллау, дошел до острова Кос.

Мне дали Красную звезду за взятие Кенигсберга. Кенигсберг был сильно укреплен немцами. Наступление войск началось 6 апреля. У Кенигсберга у нас был наблюдательный пункт. Мы сидели вместе с бойцом Мирошниченко. Немец стал нас обстреливать. Пуля угодила ему прямо в голову. Каска отлетела, он что-то хотел сказать, но слова застыли на губах, изо рта и из носа потекла кровь.

Немцы не устояли под нашим натиском. Через два дня им было предложено сдаться, в противном случае обещали сжечь город дотла. На следующий день немецкий гарнизон капитулировал. Мы взяли в плен около 100 тысяч немцев.

На острове Кос встретили победу. Утром рано нас построили, объявили, что война закончилась и победа за нами, мы стали кричать «ура!».

Домой вернулся в 1948 году.

                                       Секрет  долголетия от ветерана .

<dl class="article-info">Создано 11.05.14Автор: Шамиль ИбрагимовПросмотров: 41</dl>

1 мая 100-летний юбилей отметил участник Великой Отечественной войны Магомед Абисов, о котором «НД» писало в прошлом номере. Поздравить ветерана собрались близкие родственники, причем некоторые приехали из Белоруссии, и представители администрации Дербента.

От главы Дагестана Рамазана Абдулатипова, приглашение которому Абисов адресовал со страниц нашей газеты, на юбилей приехал его уполномоченный Алибек Алиев. Поздравляя ветерана, Алиев отметил, что подвиг Абисова и миллионов советских солдат обеспечил нынешнему поколению мирное небо над головой, и от имени главы республики передал ему подарки — кинжал, книги «Мой русский народ» и «Мой дагестанский народ», а также медаль «За любовь к родному селу». Ветеран, несмотря на вековой возраст, держался бодро, а на просьбу открыть секрет своего долголетия ответил кратко и без пафоса: «Не пил, не курил, вел здоровый образ жизни».