Нравственное состояние российского протеста

Простите меня на резком слове – кроме нравственной чистоты протесту мало что есть предложить российскому обществу: ни силы, ни государственного опыта, ни государственной же мудрости – ничем этим протестующие граждане не отличаются выгодно от тех, против кого они протестуют. Культура, воспитание, талант, доброта? Да, нет, тоже несильно отличаются. А вот честность, обостренная совесть, нетерпимость к подлости – это да, здесь отличие есть. Во всяком случае – претензия на отличие. Мы не станем терпеть того, чего терпеть без подлости не можно. Вы терпите, а мы не хотим. И не будем. Вот, собственно говоря, и весь позитив протеста. И вся его сила. Никакого другого оружия у протеста нет.

Поэтому, когда протест пускается в политический торг со своими противниками или начинает политиканствовать как-то иначе, он просто убивает сам себя: есть люди, сесть с которым ни за один стол, ни на одном гектаре протест позволить себе не может. Просто потому, что тем самым он опускается до уровня таких людей и утрачивает свое единственное преимущество – преимущество в нравственной высоте. «Такие люди» прекрасно это понимают и потому всячески стараются усадить протест рядом с собой. И надо сказать, часто успешно. Потому что в протесте, и особенно среди его лидеров, тоже очень разные люди. И далеко не у каждого из них за спиной крылья.

Но сегодня протест теряет свою высоту не в результате коварных интриг политических оппонентов. Все гораздо проще. Оппоненты подняли высокую волну. «Патриотической» ее назвать как-то язык не поворачивается – не хочется пачкать хорошее слово. «Шовинистической» – тоже не очень точно. В общем, лучше никак не называть, просто «крымнаш!».

Волна получилась очень высокой, чуть ли не цунами. И – очень зловонной. Она подхватила и понесла огромное множество людей, в том числе, и людей неплохих, и очень неплохих, и даже очень-очень неплохих.

Чтобы устоять, не дать себя унести, человеку нужны либо очень твердые убеждения определенного рода, либо очень резкий и очень охлажденный ум, либо же нравственное чувство такой силы, что оно не позволяет играть с собой ни настроениям окружающих, ни собственным состояниям ума. Выступать же против этой волны – дело, говоря совсем мягко, отнюдь не безопасное, может смыть.

Уж если на «Доме книги» стали вешать портреты Макаревича как главного национал-предателя, а на улицах поли(ми)лиция хватает за украинский флаг (к гитлеровской символике ее отношение куда терпимее), то тут уж совсем не до смеха.

Всё это так, и бросить камень в притихших оппозиционеров может только тот, кто сам без греха – кто-нибудь отчаянной гражданской смелости, полжизни проведший в лагерях за нашу и вашу свободу.

Но здесь дело не в «камне». Дело в зеркале. В зеркале, в котором можно увидеть нравственное состояние нашего протеста. Картинка получается не самая веселая.

Я не говорю про левых и националистов. По большому счету, им в протесте нечего было делать с самого начала – слишком уж силен у них групповой (у первых – классовый, у вторых -  этнический) эгоизм.

Но остальные. Какая из политических партий твердо и без оговорок выступила против украинской политики Путина? ПАРНАС, «прохоровцы», «навальновцы-декабристы», кто там у нас есть еще? Все тихо, «в тряпочку» помалкивают. Только «западники» – «Яблоко» и «Западный выбор» – осмеливаются говорить твердое «нет» подлости политики удушения независимой Украины. Но в случае и тех, и других ценность подобной принципиальности существенно снижается признаниями того, что обе партии не столько протестуют против политики удушения слабого, сколько, борясь за европейское будущее России, поддерживают европейский выбор Украины.

Вот такая получается картинка в зеркале. Невеселая картинка. События на Украине и вокруг Украины вставили российскому обществу и его протестной части градусник, измеряющий нравственную температуру. Показания этого градусника заставляют задумываться о совместимостью с жизнью.

Патриотическая лихорадка может захватить любое общество. Сама по себе она не очень страшна. Но только – если общество сохраняет силы для борьбы с болезнью: организованных людей, осознающих безумие патриотической эйфории и готовых совместными усилиями остужать ее.

Когда же нравственный иммунитет общества ослаблен, его судьба печальна. Как у любого больного с иммунным дефицитом.