Дворовый хулиган

Андрей Макаревич не поддержал аннексию Крыма. Как он посмел, ведь мы так любили его песни и передачи! Какую змею, оказывается, на груди народной пригрели! А может, Макаревич просто не понял, что наш президент, добрейшей души человек, проникся стонами несчастных крымчан и скрепя сердце дал разрешение на оккупацию? Надо объяснить это Андрею, — так убедительно, как это умеют делать Киселев, Мамонтов и прочие товарищи.
Вспоминаю свою реакцию на войну с Грузией. В то время я еще проживал в России. С утра до вечера по телевизору — одна картинка: злые вооруженные до зубов грузины обстреливают русских миротворцев, режут местное население... Все очень убедительно, правдиво. И президент Медведев — такой задумчивый, но твердо готовый ответить на агрессию, защитить мирно спавшую страну. Настолько все убедительно, что начинаешь верить: именно крошечная Грузия напала на Россию.
Первое, что как-то не вписывалось во всю эту стройную историю, — полная абсурдность такого нападения. Вроде как нападение Финляндии, с ее десятком танков и самолетов, на Советский Союз. Второе, что зацепило тогда лично меня, — реакция всеми любимого артиста Вахтанга Кикабидзе. Как, разве он не смотрит телевизор и не знает, что это именно грузины напали на Россию?
Только прожив некоторое время за границами России, — именно прожив, а не приехав туристом, — начинаешь понимать, насколько нагло, умело и профессионально тебя обманывали. Историями про врагов кругом, про злых американцев и развратных европейцев, про якобы духовность русского человека. Теперь мне крайне интересно наблюдать за реакцией русской общины Чехии на аннексию Крыма, — хотя общиной местных русских можно назвать с большой натяжкой.

Те, кто сумел обосноваться здесь, как-то наладить свою жизнь, достичь определенного положения, стараются держаться от соотечественников подальше.

Настороженность после событий в Крыму — первая реакция. Никто ведь не знает, как отреагирует Евросоюз, что скажет и предпримет правительство Чехии, чем это может обернуться для нас. Второе (что, собственно, меня поразило и заставило задуматься) — какое-то скрытое злорадство, своего рода ухмылка: вот, мол, наш-то хулиган как вам нос натянул! Нет, эти люди в большинстве своем не сторонники Путина, оказаться снова в России для них — страшный сон, они ценят спокойную жизнь, безопасность своих детей, свежий воздух и улыбки вокруг... Но все-таки: наш-то, дворовый хулиган, взял и показал всем "кузькину мать..." И тут же: ну, мы-то от этого далеко, до нас он не доберется, мы в безопасности. Рациональности, логики в этом нет, но реакция именно такая.

После первой публикации на сайте Свободы я заметил настороженность по отношению к себе. Задавали и прямо вопрос: зачем тебе это, не высовывайся, кто знает, о чем там политики договорятся, станешь врагом народа, или, если поедешь в Россию, обратно не выпустят. Вот так: остаться навсегда в стране, где ты родился и вырос, стало чем-то вроде страшного наказания.