Кто освободил Прагу в мае 1945 года?

В советские десятилетия незаменимую роль в политическом управлении играли ложь и лицемерие. Благодаря им создавались устойчивые мифы и фикции, при помощи которых власть манипулировала общественным сознанием и поведением. Крушение Советского Союза, состоявшееся совершенно заурядно и без какого-либо героического пафоса, было следствием неизбежного разрушения ложных ценностей и социальных отношений, основанных на многолетнем обмане и самообмане. Однако лживую догматику принудительной государственной идеологии достаточно быстро сменил горделивый триумфализм. Многие наши соотечественники сегодня соблазнительно принимают его за патриотизм. На самом деле, триумфализм скрывает равнодушное отношение к национальной трагедии собственной страны. Очевидно, что причиной новых нравственных метаморфоз зачастую служит застарелая историческая безграмотность, в основе которой лежат замшелые мифы и сохранившиеся стереотипы. Опасность такой ситуации не может не тревожить, так как большая ложь неизбежно рождает откровенный цинизм. 

Интерес к вопросу о том, при каких обстоятельствах произошло освобождение Праги в мае 1945 года, вполне объясним, особенно в связи с празднованием 69-летия победы стран антигитлеровской коалиции над нацизмом. Интрига связана с выяснением подлинной роли, сыгранной в драматических пражских событиях военнослужащими 1-й пехотной дивизии войск Комитета освобождения народов России (РОА) и Красной армии. Вместе с тем печально, что спустя почти двадцать лет после исчезновения советской власти нашим современникам вместо честных ответов на поставленные вопросы предлагают совершенно лживые версии минувших событий, рожденные шестьдесят лет назад в недрах сталинского агитпропа. В качестве специалистов и знатоков сегодня ретиво выступают дилетанты, чьи знания по истории Пражского восстания не выдерживают никакой критики.

Впрочем, порой и квалифицированные представители официальной исторической науки занимаются мифотворчеством. Вот, например, цитата из солидной коллективной монографии, изданной в Москве под эгидой академического учреждения в 2005 году: «Чехословацкие патриоты видели в РОА прямых пособников нацистов, и власовцам пришлось отбиваться от восставших, используя огневую поддержку немецких эсэсовских частей». Здесь историческим фактам соответствует только слово «власовцы». Что уж тут спрашивать с дилетантов… 
Недавняя публикация российского журналиста Владимира Кинщака «Как полковник Савельев уговорил власовцев повернуть оружие», увидевшая свет на страницах пражской газеты «24 часа в Чехии» (№ 4/11, 2010), и по жанру, и по стилю напоминает нам известные художественные произведения из серии «Советский детектив». Или — незабываемые «шедевры» партийно-политической публицистики эпохи незабвенного Леонида Брежнева. В 1970-е годы так писали журналисты «особого профиля» и другие литераторы, плодотворно трудившиеся на богатой ниве обслуживания идеологического отдела ЦК КПСС.
В основу публикации Кинщак положил интервью с бывшим командиром «авиадесантного отряда НКГБ „Ураган“» Петром Савельевым. Казалось бы, чего проще… Познакомь читателя с прямым текстом интервью, и на этом миссия журналиста исчерпана. Однако на основе рассказов восьмидесятитрехлетнего ветерана, кстати, во многих местах вызывающих серьезные сомнения, Кинщак создал собственную версию участия, или, вернее, неучастия власовцев в Пражском восстании. 
Для того чтобы только перечислить и опровергнуть все глупости и нелепицы, написанные Кинщаком, потребовалась бы развернутая статья. Избранные суждения и литературные экзерсисы в полной мере свидетельствуют о богатой творческой фантазии автора, бедного историческими знаниями.
Осмелюсь предположить, что Владимир Кинщак знает, где находится Прага. Но на этом его осведомленность, увы, и заканчивается. Ему неизвестны серьезные исследования Станислава Ауски, Иоахима Хоффманна и других ученых, результаты работы специальных семинаров по истории Пражского восстания — и даже фотоматериалы, такие как, например, роскошный фотоальбом, изданный в Пльзени в 2003 году и посвященный исключительно майским дням 1945 года в чешской столице. Вот лишь некоторые образцы журналистских упражнений Владимира Кинщака: «РОА сформирована под Прагой», «власовские каратели» (действовавшие под Прагой), «власовцы залили кровью Варшаву и Бреслау», «армия Власова готова выступить на подавление восстания» и т. п.

Любому информированному читателю, за исключением Кинщака, известно, где и когда в 1944—45 годах формировались войска КОНР (так правильно называлась РОА) и какие соединения входили в состав власовской армии к 21—22 апреля 1945 года. Войска армии генерал-лейтенанта Андрея Власова, разбросанные на большом театре военных действий, от Южной Германии до Балкан, не только физически не могли, но и не намеревались участвовать в подавлении Пражского восстания. Напротив, документы Военного архива ФРГ во Фрайбурге свидетельствуют о том, что в конце марта 1945 года среди некоторых руководителей КОНР всерьез обсуждался вопрос о возможной координации действий с представителями правого крыла чешского Сопротивления. Вопрос этот еще требует изучения, но не о нем сейчас речь. 
К двадцатым числам апреля общая численность власовской армии составляла 120—125 тысяч солдат и офицеров, включая 10—13 тысяч бойцов невооруженного резерва. Абсурдное предположение о «готовности» или «намерении» 120-тысячной (!) власовской армии вторгнуться в охваченную восстанием Прагу с целью его подавления, мог высказать только некомпетентный публицист, совершенно не владеющий историческим материалом. Владимир Кинщак абсолютно не представляет себе положения войск КОНР в первые майские дни 1945 года. Поэтому он наивно пытается выдать читателю 1-ю дивизию (17—18 тысяч человек) за всю «армию Власова».
К 5 мая части ВВС КОНР генерал-майора Виктора Мальцева, включая летный состав, уже сдались американцам. Прекратили существование подразделения вспомогательных технических частей, а их солдаты превратились в беженцев. Военный аппарат Уполномоченного КОНР в отдаленной Курляндии готовился к переходу на нелегальное положение. Отдельный полк «Варяг», Русский и два казачьих корпуса практически достигли территории Австрии, а Южная группа генерал-майора Федора Трухина (армейский штаб, 2-я дивизия, офицерский резерв 3-й дивизии, запасная бригада, офицерская школа) ждали в Южной Чехии подхода частей 1-й дивизии, отступавшей маршем с Одерского фронта. В районе Зальцбурга оставалась в ожидании Южной группы и отдельная бригада генерал-майора Антона Туркула. Власов и другие руководители КОНР предполагали сосредоточить все свои войска в Южной Австрии для последующего передвижения в Словению. Здесь с ними должны были объединиться словенские и сербские формирования домобранцев и четников. 
Ни в Варшаве, ни, тем более, в Бреслау никогда не было солдат и офицеров власовской армии. «Власовские каратели», действовавшие под Прагой непонятно против какого противника, существуют только в воображении Кинщака, вероятно, считающего «власовцем» любого советского гражданина в немецком обмундировании. Какую же роль действительно сыграли власовцы в драматических пражских событиях 5—8 мая? 
1-я пехотная дивизия войск КОНР генерал-майора Сергея Буняченко вышла из оперативного подчинения немецкого командования и начала марш в Богемию с Одерского фронта 15 апреля. Кинщак назвал Буняченко «выпускником Военной академии российского Генштаба» — учебного заведения, никогда не существовавшего в системе военно-учебных заведений СССР. На самом деле, Буняченко окончил специальный факультет Военной академии им. М. В. Фрунзе в 1936 году с общей оценкой «хорошо».
Буняченко, несмотря на угрозы командования группы армий «Центр», упрямо вел свою сильную дивизию на юг для соединения с Южной группой генерала Трухина. К 29 апреля дивизия (пять пехотных полков, семь танков Т-34, 10 самоходных установок «Егерь» PzKpfw-38(t), 54 орудия и другое тяжелое вооружение) достигла города Лоуны, в 50—55 км северо-западнее Праги.

С этого момента командование дивизии контактировало с представителями военного крыла чешского Сопротивления — делегатурой подпольной чешской комендатуры «Бартош» генерала Карела Култвашра и полковника Франтишека Бюргера. Именно эта комендатура готовила вооруженное выступление в Праге. Однако о вмешательстве 1-й дивизии в восстание речи еще не шло. Все решил непредвиденный случай, к которому отряд НКГБ «Ураган» и лично Петр Савельев не имели никакого отношения.

2 мая генерал Буняченко получил резкий ультиматум от коменданта Праги генерала Рудольфа Туссенна. Этот документ хранится в следственных материалах Буняченко в Центральном архиве Федеральной Службы Безопасности РФ в Москве, и был опубликован автором настоящих строк еще в 1998 году. Туссенн потребовал от Буняченко проследовать на участок фронта под Брно, выполнив приказ командования группы армий «Центр». В случае уклонения от предписанного маршрута, Туссенн пригрозил применить против власовцев вооруженную силу Пражского гарнизона, включая авиацию.
Таким образом, дивизия оказалась в положении атакованной стороны. И Буняченко решил заключить военно-политическое соглашение с комендатурой «Бартош», рассчитывая приобрести не только союзников в неизбежном столкновении с Пражским гарнизоном, но и возможные политические дивиденды. Кстати, Власов был против вмешательства 1-й дивизии в восстание, так как, во-первых, опасался немецких репрессий против других власовских частей, хуже вооруженных, по сравнению с 1-й дивизией, а во-вторых, считал, что дивизия потеряет время и не успеет уйти в зону ответственности армии США. Позднее последнее опасение Власова полностью подтвердилось. 
Четвертого мая 1-я дивизия прибыла в Сухомасты, в 25—30 км юго-западнее Праги. 5 мая генерал Буняченко, начальник штаба дивизии подполковник Николай Николаев и командир 4-го полка полковник Игорь Сахаров подписали письменное соглашение с представителями военного крыла Сопротивления «О совместной борьбе против фашизма и большевизма». Естественно, что группа НКГБ «Ураган» не имела к этому событию никакого отношения.
Уже во второй половине дня Буняченко отправил в Прагу на помощь восставшим разведдивизион майора Бориса Костенко, а на следующий день — 1-й полк полковника Андрея Архипова, участника Белого движения и офицера Марковского пехотного полка. В 1-м полку служил целый ряд офицеров Русской армии генерал-лейтенанта Петра Врангеля, участвовавших во Власовском движении с 1943 года.
Шестого мая Буняченко предъявил ответный ультиматум Пражскому гарнизону, разрозненные силы которого, включая части СС, насчитывали не более 10 тысяч военнослужащих. Командир 1-й дивизии потребовал от Туссенна сложить оружие — этот документ из Центрального архива ФСБ тоже был опубликован автором настоящих строк в 1998 году.

С ночи шестого и до утра восьмого мая части 1-й дивизии вели активные боевые действия против военнослужащих Вермахта и войск СС в южных кварталах Праги и прилегавших к ним центральных районах. Член Чешского Национального Совета доктор Махотка, многие годы спустя, вспоминал: «Власовцы сражались мужественно и самоотверженно, многие, не скрываясь, выходили прямо на середину улицы и стреляли в окна и люки на крышах, из которых вели огонь немцы. Казалось, они сознательно шли на смерть, только бы не попасть в руки Красной армии».
Солдаты 1-го полка освободили из тюрьмы Панкрац несколько сот заключенных, включая евреев, взяли около 3,5 тысяч пленных и захватили до 70 единиц бронетехники. Солдаты 2-го полка подполковника Вячеслава Артемьева активно сражались в районе Сливинец и Збраслав. Несколько десятков убитых власовцев из этого полка были похоронены на кладбище в Лаговичках. 3-й полк подполковника Георгия Рябцева (Александрова) вел упорный бой за аэродром в Рузине, а затем — в западной части Праги. Солдаты и офицеры 4-го полка дрались с противником на Смихове и близ Страговского монастыря. 5-й пехотный полк подполковника Петра Максакова оставался в резерве Буняченко. Артиллерийский полк подполковника Василия Жуковского вел обстрел немецких батарей на Петршине. Интересно, что Архипов был героем Первой мировой войны, а Николаев и Артемьев в Красной армии заслужили за храбрость ордена Боевого Красного Знамени — Николаев в июле 1941-го, а Артемьев — в октябре 1943 года. 
За время боев 1-я дивизия потеряла более трехсот солдат и офицеров убитыми, 198 тяжелоранеными, а также два танка Т-34. Потери повстанцев и населения чешской столицы только убитыми и умершими от ран составили в дни восстания 1694 человека, более 1,6 тысяч пражан получили ранения. Потери Пражского гарнизона оцениваются в тысячу человек только убитыми.
Ранним утром 8 мая Буняченко вывел дивизию из города и направился маршем на юго-запад, на Пльзень. К тому времени командование дивизии убедилось в том, что войска 3-й армии США Прагу не займут, а приближение советских армий грозило власовцам гибелью.
Дальнейшая судьба обреченной власовской дивизии — это тема отдельного разговора. После ухода дивизии Буняченко гарнизон Праги продолжал существовать еще 8—10 часов. В 16 часов 8 мая генерал Туссенн подписал протокол о капитуляции всех сил Пражского гарнизона, которая принималась Чешским Национальным Советом. В 18 часов в чешской столице окончательно прекратилось вооруженное противоборство между немцами и повстанцами, а немецкий гарнизон прекратил свое существование.

Только спустя 12 часов после подписания протокола о капитуляции, около четырех часов утра, 9 мая в Праге появилась первая советская бронетехника 62-й, 63-й и 70-й бригад 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта, о чем свидетельствуют документы Центрального Архива Министерства Обороны РФ в Подольске. Советские войска успешно заняли Прагу, но освобождать ее уже было не от кого. Интересно, что в первые же мирные дни советское командование наложило категорический запрет на допуск в Прагу американских военных корреспондентов, опасаясь распространения известий и слухов об участии в боях власовцев и массовых расстрелах тех военнослужащих дивизии Буняченко, которые по разным причинам остались в городе.

Так чьи же войска освободили чешскую столицу?..
Как это ни парадоксально звучит, но по всей вероятности — ничьи. Об этом же писал и талантливый чешский историк Станислав Ауски. В дни восстания в Праге и ее окрестностях действительно находились отдельные группы американских военнослужащих и советских десантников. Эти группы выполняли разные задачи. Но приписывать им освобождение города неуместно. Власовцы покинули Прагу до окончания восстания и капитуляции Пражского гарнизона. Войска 1-го Украинского фронта появились в Праге уже после завершения событий и, тем более, после подписания главного акта о всеобщей капитуляции Вооруженных Сил Германии.
Однако, на наш взгляд, солдаты и офицеры 1-й дивизии войск КОНР (РОА) объективно сыграли во время восстания выдающуюся роль. В разгар боев 6—7 мая своими активными действиями дивизия Буняченко отвлекла на себя большую часть сил Пражского гарнизона, рассекла город на северную и южную части, воспрепятствовав вторжению в столицу войск Вермахта и СС, находившихся за пределами Праги.

В результате блокады и захвата Рузинского аэродрома немцы не смогли использовать авиацию против чешских повстанцев. Благодаря вмешательству власовцев, потери повстанцев и горожан оказались гораздо меньшими, чем могли бы быть в другой ситуации. В этом заключается историческая правда.
Судьбы упомянутых власовских генералов и офицеров сложились драматично. Жуковского и Николаева расстреляли в 1945 году в СССР. Рябцев застрелился после роспуска дивизии 12 мая. Генералы Власов, Буняченко, Мальцев, Трухин были повешены в Москве 1 августа 1946 года по решению сталинского Политбюро. Максаков отбыл 10 лет лагерей и освободился в 1955 году. Он жил и умер в Советском Союзе. Артемьев, Архипов, Сахаров и Туркул избежали принудительной выдачи и умерли в эмиграции. История Пражского восстания действительно заслуживает самого серьезного внимания честных и профессиональных историков. Но только не таких публицистов, как Владимир Кинщак, чьи фантастические рассказы должны остаться в прошлом вместе со старыми советскими мифами.