Моя вина

Мне стыдно сегодня не за то, что в начале 90-х я не занимался общественной деятельностью. Я все равно не мог внести в ту политическую жизнь, какой она была в те годы, ничего нового и ничего полезного. Прошло долгих 15 лет напряженной работы, иногда кабинетной, а иногда совсем не кабинетной, прежде чем я понял нечто, что нужно было поведать граду и миру.

Так что за былую гражданскую пассивность мне не стыдно. А стыдно за то, что не такой уж пассивной была моя пассивность – в душе я совершенно искренне одобрял ход демократического реформирования России: и не только то, НА ЧТО были направлены реформы, но и то, КАК они проводились. Так что при всей моей пассивности, снять с себя ответственность за действия, которым я сочувствовал и 25, и 20 лет назад, я никак не могу. Вот за эту юношескую (хотя совсем не юным я был тогда) глупость стыдно больше всего.

Потому что именно тогда закладывались основы того государственного здания, которое сегодня грозит обрушиться. Я говорю сейчас даже не про монетаризм и приватизацию. В конце концов, советские рубли не были деньгами в нормальном смысле этого слова, а России были нужны нормальные деньги. И экономике нужны были нормальные хозяева. Нормальных, правда, нет и сегодня, и едва ли они появятся завтра. Но все же лучше хоть какие-то хозяева, чем полная бесхозность. Так что здесь с оправданиями чубайсистов-гайдаровцев в чем-то можно согласиться. Нельзя с другим – с оправданиями модельного, лабораторного мышления, когда тебе выпало работать с огромной и крайне сложной системой. С этой разновидностью глупости в костюме высоколобости.

Но самые большие ошибки были совершены не в экономике. Самой большой ошибкой была попытка стереть 70 советских лет, вернуться в 17-й год и начать с чистого листа. Вот чего нам всем тогда хотелось. Вот за что мы бились, переименовывая улицы и города и ратуя за возрождение православной церкви. Нам так хотелось превратить Горького в Тверскую, а Кропоткинскую в Пречистенку! Где уж тут было понять, чем грозит такая попытка повернуть время вспять. Ленинград никогда не сможет стать Санкт-Петербургом. Но и Ленинградом он теперь тоже не сможет стать. Так и будет пародией на самого себя, пока не сможет обрести новое лицо.

Что же сегодня нам жаловаться, что этот прыжок назад у нас и получился? Прыгнули назад, еще как прыгнули!

Православие, самодержавие, а теперь еще и народность – вот те три цепи, которые сковывали Россию в 19-м веке, а теперь – и в 21-м. Это их Россия скинула в 17-м году и скинет еще раз в недалеком будущем, потому что нельзя же России жить в цепях.    

Стыдно мне сегодня за ту, былую глупость. За непонимание, что и назад в истории отпрыгнуть нельзя, и по протоптанной кем-то тропинке тоже нельзя пройти след в след. За то, что я не давал себе труда думать самостоятельно и осмыслять критически мифологемы, которыми было заполнено наше идейное пространство. Что готов был мириться с сомнительными решениями, которые казались продиктованными политической конъюнктурой. Например – выбором Ельцина в российские вожди. Или – отсутствием суда над коммунизмом, не над персоналиями, конечно, а над политикой и идеологией. Состоялся бы такой суд – гляди, что-то бы мы осудили, а что-то другое не только бы оправдали, но и поняли ценность этого другого. Стыдно непонимания совсем самоочевидных вещей, вроде отличия Европы и России. Хотя это сегодня, после короткого знакомства с Европой они для меня очевидны, а тогда?.. Стыдно непонимания того, что неумеющих плавать нельзя бросать в воду. И того, что туда не надо бросать и плавцов, я тоже понимать не хотел. И этого тоже стыдно. Стыдно, что не мог подняться над эмоцией. Мы все очень сильно не любили «совок». И было за что. Но нельзя было этой ненависти позволять закрывать себе глаза. А мы позволяли. И я позволял.

Всё, что мы имеем сегодня: апофеоз государственной бессовестности, лжи, беснование «патриотов», аплодирующих агрессии против вчерашних даже не братьев – против вчерашней части нас самих, требования лишать гражданства и угрозы наказать Европу введением смертной казни, вся эта истерика про национал-предателей – всё это закладывалось нами тогда в 90-93-м годах. И активными гражданами. И такими, как я, – сочувствующими.

Вот за это-то и стыдно. Стыдно, что время дало нам шанс, а мы так бездарно им распорядились.

А через двадцать лет так же, а может и еще стыднее будет тем сегодняшним молодым, кто, как мы двадцать и более лет назад, сегодня не дает себе труда подняться над эмоциями и серьезно думать, нащупывая путь в будущее.