Есть такая профессия — мозги промывать

Партия телевидения одержала временную победу. Но патриотический угар не может длиться долго

Пока остатки журналистского профессионального сообщества России скорбят по окончательному исчезновению общественно-политической тележурналистики и негодуют по поводу ее полной переквалификации в телепропаганду, руководители и передовики индустрии телевизионного зомбирования наверняка довольны своей работой и готовят дырочки на лацканах пиджаков для правительственных наград.

Есть за что: операция по промывке мозгов сограждан проходит успешно. Победа в борьбе между партиями интернета и телевидения, о которой мы писали еще в 2011 году, на данном этапе — за партией ТВ, причем с явным преимуществом. Конечно, еще не вечер, но сегодня это именно так.

На этот невеселый вывод наталкивают результаты очередного опроса «Левада-центра» в связи с событиями на Украине. Опрос проводился 21–24 марта — на пике патриотического восторга сограждан, вызванного завершением операции по присоединению Крыма к России. Результаты опроса, опубликованные в начале этой недели, демонстрируют, как чутко откликаются россияне на те простые мифологемы, которые им предлагаются пропагандой.

Впрочем, вряд ли можно объяснить дружный отклик на предложенные объяснения причин и хода нынешнего российско-украинского кризиса только излишней доверчивостью сограждан к телеящику и податливостью на официальную пропаганду. Похоже, что мастерами промывки мозгов были найдены точки постимперских фантомных болей, а также очаги тоски по широко понятой «справедливости», до сих пор мучающие наших сограждан, нажимая на которые, можно добиться всплеска патриотических эмоций. Впрочем, это — предмет отдельного рассмотрения.

Обратимся к некоторым итогам исследования левадовских социологов (целиком результаты опроса можно увидеть на сайте «Левада-центра» — www.levada.ru), демонстрирующих тем, кто следит за российским телеэфиром, как реакции граждан перекликаются с главными направлениями телепропаганды.

«Власть в Украине нелегитимна» — с этим фундаментальным тезисом пропаганды в двадцатых числах марта в той или иной степени соглашались 73% опрошенных россиян. Лишь 14% не отказали нынешним украинским властям в праве называться таковыми.

К тезису о нелегитимности примыкает и другой — о «неспособности нынешней украинской власти справиться с ситуацией в стране». Он отражает распространенное в провластной экспертной и медийной среде положение о том, что Украина представляет собой так называемые failed state, то есть «несостоявшееся государство», которое не в состоянии защитить своих граждан (а раз так, то эту функцию в отношении представителей «русского мира» должна взять на себя Россия). Несмотря на то, что за последние недели появились признаки постепенного успокоения страстей в регионах, целых 36% россиян уверены, что «внутренние конфликты в стране приведут к гражданской войне». Примечательно, что за две недели до этого, когда страсти действительно кипели, таковых было на 14 процентных пунктов меньше. Получается, что граждане реагируют не на реальную ситуацию, а на виртуальную, показанную электронными СМИ.

В том, что именно «украинская власть несет ответственность за то, что отношения между двумя странами серьезно ухудшились в последние месяцы», сегодня уверены 77% опрошенных. Лишь 3% увидели в этом вину Москвы, несмотря на то, что именно она нарушила суверенитет Украины, а не наоборот.

О вооруженном конфликте. 23% считают вполне возможным военный конфликт между Россией и Украиной, а 53% — «маловероятным» (то есть все-таки вероятным). Понятно, что такой тревожащий вывод вытекает из переплетения постоянных сообщений об акциях в восточных регионах русскоязычных граждан, несогласных с политикой «бандеровского Киева», и сведений об «учениях» российской армии близ этих регионов. Уровень мобилизации зашкаливает: 74% россиян готовы поддерживать руководство России, если военный конфликт между нашими странами все-таки произойдет.

На мобилизационные ожидания указывают и 70% респондентов, считающих, что присоединение Крыма и нынешняя политика в отношении Украины приведут к консолидации российского общества вокруг власти и росту поддержки президента Путина.

При этом большинство российских граждан пребывает в благостном представлении о том, что обретение Крыма и серьезные изменения в отношениях России с внешним миром, являющиеся следствием этой акции, не принятой мировым сообществом, каким-то чудесным образом не должны их коснуться. 36% считают, что они либо не готовы нести часть бремени за присоединение Крыма к России, либо уверены, что это бремя вообще не может как-то затронуть обычных граждан. А 33% заявляют о готовности нести такое бремя «в какой-то мере». Лишь менее трети россиян к несению такого бремени в «полной» или «значительной» мере готовы.

 О том же благодушии и даже гордой самоуверенности говорит и динамика позиции россиян в отношении западных санкций, формирующейся под влиянием пропаганды, доказывающей, что эти санкции — фикция, что они приведут к ущемлению также и западных интересов, а потому Запад на серьезные действия в этой сфере не решится.

В последнем опросе лишь 33% обеспокоены тем, что России грозит международная изоляция (две недели назад таковых было 56%). Эти граждане, видимо, не поняли, что Запад принял стратегию не прямолинейного и одномоментного «наказания» России за аннексию Крыма, а постепенного наращивания давления в зависимости от последующего поведения России в отношении Украины. 75% сограждан уверены, что Запад не пойдет на жесткие санкции по «шкурным» соображениям — потому что это, мол, будет угрожать его собственным экономическим интересам. И лишь 20% россиян на сегодня серьезно обеспокоены тем, что реальная изоляция от внешнего мира может отбросить страну на десятилетия назад и перечеркнуть надежды на ее модернизацию.

 Дальнейших успехов достигла антизападная пропаганда. Если в январе 2014 года к США «плохо» и «очень плохо» относились 44% опрашиваемых, то в последнем опросе доля таковых увеличилась до 61%. В отношении Евросоюза эти цифры составляют 34% и 53% соответственно.

 Изменение отношения российского общества к Украине не столь драматично, но и здесь мы видим ту же тенденцию: если в январе 2014 года негативное отношение к Украине декларировали 26%, то сейчас таких 37%. Пока больше половины россиян относится к Украине как к стране и государству «хорошо» или «очень хорошо». Это, безусловно, следствие широких и многочисленных родственных и дружественных связей между гражданами двух стран. Однако никому не известно, сколь долго этот позитивный потенциал будет способен сопротивляться продолжающейся эскалации конфликта и информационной войны. О последствиях возможного вооруженного конфликта на «континентальной» территории Украины даже не хочется рассуждать.

 И последнее. Пропагандистский тезис о том, что Россия «встает с колен», что пора, мол, и силу показать, чтобы нас в мире зауважали, также находит отзвук в результатах опросов. Если еще в феврале 2011 года лишь 51% считал, что Россия имеет большое влияние в мире, то в нынешнем опросе таковых — 70%.

 Что мы видим за цифрами этого тревожащего опроса? Торжество правоты власти? Действенность ее пропаганды? Сплочение населения вокруг «партии и правительства»?

Нам кажется, что мы наблюдаем классический пример «негативной мобилизации» общества, психологически уставшего от жизненных проблем, социальной несправедливости и изнурительного комплекса неполноценности. Внешняя опасность, защита от врага — реального или иллюзорного — это единственное, что способно сплотить предельно атомизированное и несолидарное российское общество, придать ему ощущение значимости в мире.

Общество, в котором много архаических предрассудков, страхов перед неопробованными моделями развития, перед всякого рода «чужаками», в котором не хватает элементарной терпимости и готовности к «опасным» переменам. В период «негативной мобилизации» все эти страхи и комплексы не так тревожат, будучи на какое-то ограниченное время вытесненными идеями патриотического единения.

 Власть в разные периоды и в разных странах подобную «негативную мобилизацию» использовала для укрепления своих позиций и продления своего исторического времени. Только почти всегда срабатывал общественный маятник, и период кратковременного патриотического амока сменялся разочарованием и ростом претензий к тем, кто его спровоцировал и поддерживал. Тем более это актуально для сегодняшнего мира, в котором политическая и экономическая изоляция и выпадение из международного правового поля чреваты для любой страны драматичным отставанием от остального мира, обретением статуса «изгоя» и неизбежным падением уровня жизни. За что граждане спрашивают в конечном итоге не с «враждебного окружения» а с тех, кто у власти внутри. А тогда уже никакая пропаганда не помогает — наоборот, она только раздражает и усиливает реакцию отторжения общества от власти.