Без заголовка

 

1396195473_74652317_large_2785595_large (699x466, 71Kb)

 

Снег валил до полуночи, рушился мрак
 над ущельями,
а потом стало тихо, и месяц взошел молодой...
Этот мир, он и движим и жив испокон
 превращеньями,
то незримой, то явной, бесчисленной их чередой.

Чередуется свет с темнотой, обретенья - с потерями,
и во всем этом свой, несомненно, и смысл, и резон.
Череда превращений, закон сохраненья материи -
как догадка твоя дерзновенна, Овидий Назон!

Все, действительно, так,
 и, покуда планета вращается,
и природа, ликуя, справляет свое торжество,
всякий миг завершается что-то,
 и вновь превращается
существо в вещество, и опять вещество в существо.

Как в кольце лабиринта глухими бредем
 коридорами,
как в преддверии часа, когда разразится гроза,
переходами темными движемся,
 между которыми
обжигающий пламень на миг ослепляет глаза.



Недоверчиво смотрим, как трагик становится
 комиком,
сокрушенно взираем, как старость вступает в права,
как гора рассыпается в прах,
 и над маленьким холмиком,
выбиваясь из сил, молодая восходит трава.

И однажды осенней порой, прислонясь
 к подоконнику,
вдруг легко различаем сквозь морок и зябкий
 туман,
как наш давний роман переходит в семейную
 хронику,
и семейным преданьем становится старый роман.

Мы себя убеждаем - ну, что там печалиться
 попусту,
но подстреленной птицей клокочет и рвется
 в груди
этот сдавленный возглас - как вслед уходящему
 поезду -
о мгновенье, помедли,
 помешкай,
 постой,
 погоди!
_______

Юрий Левитанский