Нелегкая промышленность и тяжелые мысли

Заметки о Московском экономическом форуме

«Тусовочные» мероприятия в духе западных посиделок с участием медийных лиц до сих пор мог себе позволить только Кремль. При этом суета вокруг Петербургского форму («русского Давоса») всегда была привлекательна, прежде всего, для журналистов. Подобные шоу для обывателя оказываются совершенно непонятными и вбиваются ему в память через СМИ какими-нибудь двумя-тремя фразами.

Попытка Константина Бабкина (Россельман, «Партия Дела») заимствовать стиль, привлекательный для СМИ, но внести в него что-то разумное, пока серьезным успехом не увенчалась. Форма диктует содержание. И от медийных персонажей, неудобно развалившихся в креслах, не следовало ожидать разговора всерьез. Видно было, что практически никто из них к форуму не готовился и ничего нового высказывать не собирался. В лучшем случае предварительная подготовка была рассчитана именно на то, что острое словцо будет подхвачено журналистами.

Между тем, МЭФ был посвящен важнейшей теме – «несырьевому будущему России». И многие выступающие, так или иначе, затрагивали тему «реиндустриализации», о которой русские националисты говорят уже свыше десятка лет. На форуме это была малознакомая для большинства тема, и вопрос промышленного развития для выставленных на сцену фигур был явно нов. Поэтому публика была непритязательна, а от докладчиков звучали в основном общие слова.

Важные персоны ощущали себя настолько важными, что соблаговолили лишь показать себя публике, и покинули форум, как только завершали свою речь. Евгений Примаков прочитал что-то по бумажке – вообще обо всем – и, тяжко хромая, удалился со сцены. Глава РЖД Владимир Якунин попытался дать смысловой перевод слова Humenity (или Humanity) и убежал со сцены, как будто ему «срочно в Париж по делу». Остальные участники были более терпеливы, но зачастую не менее скучны.

Оксана Дмитриева была, вероятно, самой интересной для публики фигурой. Она сообщила, что кризис 2008-2009 гг. стоил России 200 млрд долларов, а нынешний потребовал для поддержания курса рубля только за три недели 40 млрд. Правительство идет на подобные траты ради поддержания индикаторов – не реальных, а скорее имиджевых показателей.

Имидж – все, жизнь – ничто. Видимо, так строится политика правительства Путина-Медведева. Впрочем, имя «Великого Пу» на форуме старались не произносить. Не сметь касаться святого – такова было общая установка, не менявшая, впрочем, настроя публики, которая каждый намек на критику режима встречала одобрительными аплодисментами, а единственного «единоросса», посмевшего что-то промямлить со сцены, чуть не прогнала свистом.

Оксана Дмитриева поведала, что у правительства РФ никогда не было и нет промышленной политики. Поэтому законодательство хаотично, а средства, выделенные на ФЦП, уходят в основном на закупку зарубежных активов. К месту были рассказаны два анекдота, сделавшие позицию автора очень понятной публике. Первый переводил на бытовой язык общие понятия: «Стагнация – это когда уволили твоего соседа, кризис – когда работу потерял ты сам, а возрождение экономики – это когда работу потеряло правительство Медведева». Второй сообщал о состоянии кадров госслужбы и выглядел примерно так: «Сейчас министерствами управляют люди, которые уже не помнят тех, кто помнил людей, знакомых с работой отраслей промышленности». Этот анекдот – суровая правда жизни. Действительно, страной и промышленностью управляют сугубые профаны, которые еще и не способны к обучению! И считают освоение случайно обретенной профессии ниже своего достоинства.

Поляк Джегош Колодка на ломанном русском языке вперемежку с английскими словами сообщил, что в России правительство никогда не работало в соответствии с какой-нибудь политической теорией. И, собственно говоря, конец промышленности уже наступил: если 20 лет назад ВНП Китая был втрое ниже российского, то теперь он впятеро больше. И если 20 лет назад некоторые наши технологии были лучшими в мире, то теперь их не осталось. Осталась только нефть.

Представленный как «интеллектуал во власти» бывший президент Киргизии Аскар Акаев продемонстрировал свои способности к прогнозированию на основе статистики и моделирования с помощью дифференциальных уравнений – показал графики роста экономики США в 20-е годы текущего века на уровне 3,5 %. Это выдающееся достижение было обделено интересом собравшихся – переполненного зала, где убеленным сединами представителям академической науки порой приходилось сидеть на ступеньках.

Думский коммунист Олег Смолин напомнил о провале концепции «удвоения ВВП», о которой теперь никто и не вспоминает. А также объявил о провале «человеческого потенциала» ниже уровня, который был у РФ даже в суровые 90-е. Одна из главных проблем, по его мнению, - убийственная ставка рефинансирования. А также попытка борьбы с кризисом по преимуществу за счет поддержки банков и крупного бизнеса, «аффилированного» с правительством (то есть, надо понимать, воровского).

Михаил Делягин, ставший знаменитым экономистом за счет острословия, порадовал публику унижением единоросса, которому было без обиняков сказано, что именно его единомышленники убили науку, а вовсе не абстрактные «мы».

Четвертьвековой период, в течение которого самому Делягину пришлось поработать на правительство Ельцина и получить от него всевозможные похвалы и ученую степень, он назвал «политикой национального предательства». Что есть истинная правда. Далее остроумно было отмечено, что современность – это этап, когда загнивание глобальных монополий должно привести к распаду глобального рынка на региональные. И отсюда задача России – удержать за собой какой-нибудь региональный рынок и не стать периферией. Про «сланцевую революцию» Михаил Делягин сказал что-то невнятное, явно не будучи в курсе этого вопроса. Что, впрочем, публика не заметила, посольку сама информирована о том, что это такое, очень смутно. После этого самое время было процитировать одновременно Путина и Ходорковского, сказавших недавно нечто банальное о «реиндустриализации» (то же самое, надо сказать, несколько лет назад сказал и Чубайс). Апофеозом, вызвавшим веселые аплодисменты, был лозунг о необходимости ликвидировать либералов во власти.

Хронический думский оппозиционер Валерий Гартунг (ныне первый зам председателя какого-то комитета) выступил в стиле «объясню по-простому». По-простому оказалось: «чтобы выгоднее было производить здесь, а не за рубежом». Получилось, что государство и общество что-то должны предпринимателю, причем в условиях открытых границ. Вторая простая мысль была о том, что власть никуда не годится. Сидящему рядом Сергею Глазьеву было сообщено, что его любимый закон о природной ренте, внесенный в Думу в 2003, был в 2009 году тихо похоронен – отклонен думским большинством. А ведь за это время Глазьеву пришлось пойти служить режиму! Как же его обманули! А потому, заключил Гартунг, главное - проблема в несменяемости власти, без чего все бесполезно.

Опухший и не выспавшийся «после вчерашнего» Глазьев с первых же слов парировал выпад Гартунга в адрес власти: власть у нас можно сменить только «вон как на Майдане». А потому вопрос не в сменяемости, а в ответственности власти. Публика про ответственность слова пропустила, а про Майдан - встретила осторожными аплодисментами. Далее Глазьев поведал, что мы спонсируем мировую экономику на 100 млрд долларов в год. За счет «оффшорной олигархии» и за счет инвестирования больше части валютной выручки за нефть за рубежом. И заговорил об изменениях в обороте финансов. На что Оксана Дмитриева уже из зала сказала, что придворный академик предлагает один цикл финансового обращения заменить несколькими поменьше, но того же типа. Глазьев не нашелся что ответить, а публика не поняла, о чем речь.

Единственный представитель реального сектора экономики, выступивший после Глазьева, рассказал о том, что в России производить молоко невыгодно. Не только потому, что никакой помощи селу, которая обычно есть в экономике развитых стран, в РФ не предусмотрено, но и потому что на каждой процедуре гроздями висят чиновники, не позволяющие сделать элементарного – хотя бы подвести газ к коровнику. (Из зала пришла поддержка – знаменитый теперь колхозник Василий Мельниченко заявил, что теперь вопрос о внесении удобрений на поле может решить только шеф полиции.) Затем было сообщено что по производству молока нас обогнал Пакистан. А если не верить в явно фальсифицированную статистику, то своего молока в России уже почти не осталось. Резюме было такое: для стимулирования сельского хозяйства годится система любого государства, кроме РФ.

Юрий Крупнов, известный своей приверженностью к глобальным проектам, на этот раз предложил центр индустриализации перенести в Омск. Причем индустриализировать Среднюю Азию и Афганистан. Ну Афганистан-то зачем?! А затем, чтобы там перестали производить наркотики! В этой глубокой мысли угадывается спонсорская поддержка Госнаркоконтроля, где, вероятно, также очень любят глобальные проекты. И, может быть, просто по недомыслию не стали спонсировать пилотируемый полет на Марс.

Это все, что мне довелось послушать в первый день на пленарных заседаниях форума. На второй день на «круглом столе», который был посвящен вопросам деприватизации и национализации, мне неожиданно пришлось выступить среди первых, и поэтому речь вышла не очень складной. Как, впрочем, и весь «круглый стол», который больше походил на конференцию, где каждый пытался говорить о своем. Не отрицая, впрочем, необходимости отнять собственность у олигархии. К сожалению, мысль не шагнула дальше этого вполне созревшего и уже всеобщего убеждения.

В целом мне представляется, что МФЭ поставил неподъемную задачу для научной и околонаучной интеллигенции: поговорить о промышленности, реиндустриаизации, развитии реального сектора экономики. Потому что практически ни у кого из собравшихся реального опыта работы в промышленности нет. А у кого он есть, настолько удручен состоянием дел, что мыслит уже возгласами, а не идеями. Далекие от производства специалисты именно по этой причине предпочитали говорить о финансовых потоках, а не о потоках товаров и условиях, которые обеспечивают поддержание производственных процессов. Пожалуй, этот оппозиционный эшелон подготовлен к управлению Россией немногим лучше, чем правящий.