Производство без конвейера. Почему не прижился опыт Volvo?

Генри Форд первым внедрил конвейер в автомобилестроении в 1908-1913 годах. Его инновация сделала возможными повышенную продуктивность, производство более дешевых машин для массовой продажи, и, как результат, большие барыши.

Но для рабочих, несмотря на сравнительно более высокую зарплату на предприятиях Форда, последствия новой организации производства оказались менее радостными: интенсивный, строго контролируемый, смертельно скучный, отупляющий, малоквалифицированный труд, который в конце концов калечит и тело, и ум работника. Однако мало кто знает, что в 1970-80-х шведский автомобилестроитель Вольво экспериментировал с производством без конвейера. В городе Уддеввалла, где в течение четырех лет, с 1989 по 1993-й, работал главный экспериментальный завод, вместо 700 рабочих, прикованных к конвейеру, и повторяющих одни и те же операции каждые две минуты, работало 48 параллельных стационарных бригад, состоявших каждая из 9-ти человек и собиравших за два часа целую машину с начала и до конца.

Эти бригады самостоятельно управляли своей работой: рабочие советовались друг с другом; в конце рабочего дня оставалось время для анализа проделанного и для планирования предстоящей работы. В поисках решения конкретных проблем члены бригад посещали другие цеха. Наблюдатели поражались готовности рабочих внедрять рационализацию. Администрация мало вмешивалась в работу бригад и имела всего два уровня: начальники цехов (каждый с восемью бригадами) и стоящий над ними директор завода.

Децентрализованная организация и ограниченное разделение труда были рассчитаны на рабочих как на думающих людей с прирожденной потребностью в саморазвитии, творчестве, автономии. Рабочие специальности определялись  функциями автомобиля, например, дверьми, линией управления, интерьером, а не соображением сохранения равновесия между многочисленными станциями конвейера.

Комплектующие имели осмысленные названия, а не обозначались лишь цифрами, что делало возможной сборку различных вариантов, обучение и коммуникацию. Результат был обусловлен повышенной способностью рабочих учиться во время работы. К примеру, сборщики обнаруживали проблемы дизайна, о которых инженеры не догадывались.

Хотя завод в Уддевалле был остановлен перед тем, как он мог реализовать свой полный потенциал, по уровню продуктивности и качеству производства он превосходил главный завод Вольво, организованный на основе конвейера. Он требовал меньше инвестиций в площадь, оборудование, инструменты, обучение и производственную поддержку бригад. Он отличался быстротой и дешевизной внедрения новых моделей и изготовления машин по заказам покупателей.

Зачем же тогда его закрыли? Большинство менеджеров Вольво не были искренними приверженцами идеи гуманизации производства. Они считали, что такая организация дает рабочим слишком много власти в области производства, что в их глазах было чревато опасностью. В 1970-80-ые годы в Швеции была почти полная занятость. Разница в оплате труда в то время была ограниченной, а социальная защита - сильной. В таких условиях трудно было привлекать молодежь на конвейер даже предложением повышенной зарплаты или щедрого социального пакета. Прогулы и текучесть достигали невиданных высот; "дикие" (не санкционированные профсоюзами) забастовки были частым явлением. Сильный в то время профсоюз металлистов ратовал за гуманизацию труда.

И, наконец, были деньги: прибыли были высокими, и тогадшнее левое правительство принуждало фирмы создать специальные фонды, которые могли быть использованы только в определенных целях. Но вот, к концу 1980-ых, уровень безработицы вдруг поднялся, и появились лишние мощности в автомобильной отрасли. Ситуация круто изменилась, и начальство Вольво могло забыть о гуманизации труда.

Чему учит эта история? Выбор технологии и организации производства не являются нейтральным делом. Этот выбор, в конце концов, зависит от соотношения классовых сил в экономике и государстве. Только своей борьбой могут трудящиеся противодействовать тенденции капитала превратить их в бездумное быдло, заставить его относиться к ним достойно, как к людям, а не к «рабочей силе».

Девид Мандел, профессор Монреальского университета, Квебек, Канада.