Максим Горький о ... бандеровцах

    — Право же, любезный,  — скажет разбирающийся в хронологии  событий блоггер. — Вы ничего не попутали? Где — Горький, а где — бандеровцы?

    — Нет, — доложу я любознательному блоггеру. — Горький, может быть, и не знал, что бандеровцы вырастут, как поганки, в какой-то из окраин России. Но природу этого явления он описал с удивительной точностью в своей статье «О русском крестьянстве».

    Статья вышла за границей. Ее не издавали в России ни до, ни после войны, ни в перестройку — вообще никогда. Быть может, потому и не издавали, что именно в этом статье  Горький говорит о варварстве и дикости людей, срывающихся с катушек, что происходит во время каких –либо потрясений и революций.

    Кто хорошо знает произведения Горького — вряд ли решится пересказывать их словами — настолько они совершенны по форме и сути. Поэтому я представлю слово автору:

    «Я думаю, что русскому народу исключительно — так же исключительно, как англичанину чувство юмора — свойственно чувство особенной жестокости, хладнокровной и как бы испытывающей пределы человеческого терпения к боли, как бы изучающей цепкость, стойкость жизни.
      В русской жестокости чувствуется дьявольская изощренность, в ней есть нечто тонкое, изысканное. Это свойство едва ли можно объяснить словами «психоз», «садизм», словами, которые, в сущности, и вообще ничего не объясняют. Наследие алкоголизма? Не думаю, чтоб русский народ был отравлен ядом алкоголя более других народов Европы, хотя допустимо, что при плохом питании русского крестьянства яд алкоголя действует на психику сильнее в России, чем в других странах, где питание народа обильнее и разнообразнее.
     Если бы факты жестокости являлись выражением извращенной психологии единиц — о них можно было не говорить, в этом случае они материал психиатра, а не бытописателя. Но я имею в виду только коллективные забавы муками человека.

    В Сибири крестьяне, выкопав ямы, опускали туда —  вниз головой - пленных красноармейцев, оставляя ноги их - до колен - на поверхности земли; потом они постепенно засыпали яму землею, следя по судорогам ног, кто из мучимых окажется выносливее, живучее, кто задохнется позднее других.
   Забайкальские казаки учили рубке молодежь свою на пленных.
   В Тамбовской губернии коммунистов пригвождали железнодорожными костылями в левую руку и в левую ногу к деревьям на высоте метра над землею и наблюдали, как эти  — нарочито неправильно распятые люди —  мучаются.
   Вскрыв пленному живот, вынимали тонкую кишку и, прибив ее гвоздем к дереву или столбу телеграфа, гоняли человека ударами вокруг дерева, глядя, как из раны выматывается кишка.

    Раздев пленного офицера донага, сдирали с плеч его куски кожи, в форме погон, а на место звездочек вбивали гвозди; сдирали кожу по линиям портупей и лампасов — эта операция называлась «одеть по форме». Она, несомненно, требовала немало времени и большого "искусства".

   Творилось еще много подобных гадостей, отвращение не позволяет увеличивать количество описаний этих кровавых забав.
   Кто более жесток: белые или красные? Вероятно — одинаково, ведь и те, и другие —  русские. Впрочем, на вопрос о степенях жестокости весьма определенно отвечает история: наиболее жесток — наиболее активный...».

   Вы — любознательные блоггеры, наверное, спросите: «А где Вы здесь увидели бандеровцев?»

   Я отвечу Вам : «А разве дело в названии? Ведь и те и другие творили и творят зло! Только одни — в начале прошлого века, другие — в середине прошлого века и начале нынешнего».

   Всё-таки далеко смотрел пролетарский классик. Наверное, потому он и классик.