Эксперимент Путина: можно ли заменить экономические реформы маленькой победоносной войной

Владимир Путин решился не только на настоящую агрессию против Украины. Он решился на невиданный экономический эксперимент, за результатами которого будет интересно понаблюдать всем – кроме возможно, самих россиян.

Итак, состояние российской экономики. Оно плачевно и этого факта не скрывают сами российские чиновники и эксперты. Дмитрий Медведев еще в прошлом году написал большую программную статью о времени непростых решений, девальвация национальной валюты происходит буквально на наших глазах, о стагнации в экономике не говорит только ленивый. И эта стагнация уже привела к фактическому замораживанию доходов в бюджетном секторе – а в России он традиционно очень велик. О том, что будет, если урегулируется ситуация с Ираном и эта страна выйдет на нефтяной рынок, в России стараются даже не думать - как, впрочем, и о последствиях «сланцевой» революции, способных обвалить и без того сокращающиеся доходы «Газпрома».

Что делает руководство страны, оказывающейся в преддверии серьезных экономических и социальных проблем? Как правило, старается привлечь новых инвесторов, реформировать экономики, создать новые рабочие места, изменить правила игры там, где развитие искусственно сдерживается коррупцией и забюрократизированностью процессов. Но Владимир Путин не ищет легких путей. И он совершенно уверен, что авторитет власти поднимает не экономика, а маленькая победоносная война. Тем более, за Крым – дело святое. А уж если удастся дестабилизировать украинский юго-восток – так ему вообще все простят: не случайно же на мэрии первой столицы Украинской ССР появился российский флаг, вновь напомнивший жителям Харькова о том, что именно этот город был плацдармом первой российской – тогда, правда, большевистской – оккупации независимой Украины.

Но маленькая победоносная война оборачивается большим конфликтом с Западом. Конечно, на Западе никто в этом конфликте не заинтересован – как не были там заинтересованы в конфликтах с Ираком или Ираном. Конечно, руководители западных стран прилагают всяческие усилия, чтобы вразумить российского президента и урегулировать ситуацию. Но они явно раздражены. Раздражены еще и потому, что Путин – не Саддам или аятолла Хаменеи. Он – один из них, член «большой восьмерки». И то, что участник клуба избранных так хладнокровно нарушает все принятые правила поведения, заставляет их разговаривать с Владимиром Путиным совсем иначе, чем с руководителем какой-нибудь развивающейся страны. И Путин понимает, что это с одной стороны – раздражение, а с другой – на полный разрыв с ним они не пойдут. Да и сам он не собирается заходить слишком далеко – только шантаж, ничего личного.

Но то, что понимает Путин, совершенно не обязаны понимать инвесторы. То, что они видят – так это полная непредсказуемость России. То, что вчера казалось незыблемым – например, невозможность российско-украинской войны – становится очевидным. А значит – как можно доверять российским гарантиям, российским ценным бумагам, российскому фондовому рынку? И не лучше ли тратить деньги там, где не собираются воевать в любой момент?

Если учесть, что российское руководство и так не собиралось проводить никаких особых реформ, идея распугать инвесторов в нынешних условиях выглядит куда более революционной, чем украинский Майдан.