СОСТОЯНИЕ ДУШИ.

Дом Захаровых.

Лето.

Как наступает вечер, так во дворе Захаровых начинается крик.

- Опять, - голосит Степанида Ивановна.- Когда же кончатся твои изменения состояния души?

Карп Карлович мужик со стальным характером, который он проявляет словом: никогда.

Степанида не унимается и пытается преодолеть мужа статистикой.

- Лето – три месяца. Не три дня.

Она не только точно высчитывает, сколько дней в трех месяцах (девяносто два), но и расходы, которые она несёт на изменение состояния души мужа, а от расходов переходит к подозрительности.

- Может, ты к бабам ходишь, а состоянием только прикрываешься, - охает она, глядя, как Карп Карлович невозмутимо засовывает в мешок четвертушку самогона, булку чёрного хлеба, спичечный коробок с солью, головку репчатого лука, шматок сала…

На язык Степаниды просится слово: мог бы и поменьше, но она опасается: могу и побольше.

- Ни к каким бабам, - отбивает Карп Карлович – Не веришь. Пошли со мной.

- Да. Вот так и пойду. – Степанида подпирает бока руками. - У меня дома кровать есть. Я что её купила только для…

Она переходит на времена года: осень, зима, весна. Летом кровать сиротеет. Вину она сваливает на мужа.

- Кровать, конечно, дело не плохое, - поддерживает Степаниду Карп Карлович.

А поддерживает он жену, потому что понимает: Степанида в горячке и брякает со зла, что хозяйка она – ухватистая на руку и быстроногая, но сдаваться не в его правилах.

- Одной кроватью состояние души не изменишь. Вот какое состояние души я приобретаю за день? Хозяйственное. Огородное. В душе корова, свиньи, молотки, топоры, пилы, гвозди, шурупы…

Степанида чувствует, как в её голове что-то звякает, и она боится, что оно вывалится наружу.

Карп Карлович укладывает в душу весь мычащий, хрюкающий… инвентарь..., добирается до телевизора с его инвентарём и заканчивает отбойным словом: всякая хрень.

- Разве может душа всё время жить с таким инвентарём? – грозно спрашивает он.

Степанида выдает последнюю надежду.

- Так другие живут! Ты что за цацка такая?

Аргумент жены Карп Карлови преодолеть словом не может.

- Приду, как всегда, - говорит он. - Утречком. По холодку.

Карп Карлович забрасывает мешок за спину.

До степной балки Светличная, располосовавшая бугор пополам, пять километров по высохшей, выросшей кочками и напудренной пылью дороге.

В балке Карп Карлович идёт к роднику, возле которого расположена «макушечная» полянка с густой рослой травой. Он разгребает траву, опустошает мешок, расстилает на земле, достает четвертушку самогона, чёрный хлеб…

Солнце закатывается за бугор. Балка наполняется прохладой.

Карп Карлович слышит, как журчит и переливается через камни родничок. Чувствует, как четвертушка греет душу, и как ночной, свежий воздух балки обволакивает легким хмелем мысли.

Вкусен чёрный хлеб, посыпанный солью. Шкворчат кусочки сала, нанизанные на железный прут над костерком, вырывающийся светлячком в темноте. Пахнет душистым дымком…

- Добре, - говорит Карп Карлович.

Он выходит из балки, поднимается на бугор и смотрит на погружающийся в темноту посёлок.