Генерал не уменее фельдмаршала.

Франц Гальдер наверное самый известный немецкий военноначальник первого года войны между Германией и СССР.

Его считают одаренным командущим,кто-то даже гением.Но в реальный Гальдер не был так умен и дальновиден как о нем говорили.

Он был чрезвычайно самоуверен,ослеплен успехами кампаний в европе--где немцам все давалась очень и очень легко

Эта самоувереность затуманила его разум.Он уже 4 июля запишет:

"Можно утверждать что кампания в России выиграна в течении 14 дней"

Время показало глубокую ошибочность этого мнения.

Гальдер также считал что ГА "Центр" смогут без привлечения основных сил ГА "Север" захватить Москву.

Но и здесь он ошибался.

Именно Гальдер стал проталкивать идею о блокаде Ленинградаосновными силами ГА "Север",без его штурма

Он вступил в потивостояние с фельдмаршалом Фон Леебом,который хотел взять город.

Первым название города на Неве озвучил в своем военном дневнике Гальдер.

2 июля 1941 года он сделал такую запись:

«4-я танковая группа должна, выставив заслоны южнее и севернее Чудского озера, оцепить Ленинград».

Здесь еще нельзя утверждать, что Гальдер решил город не брать и ограничиться его блокадой, но само слово «оцепить» не говорит о взятии его с ходу. Вначале город предполагалось блокировать, а дальше действовать по обстоятельствам.

Лееб об этом не знал. Он следовал положениям плана «Барбаросса», согласно которым группа армий «Север» как раз должна была захватить город на Неве.

3 июля о Ленинграде заговорил Лееб. Его запись в дневнике противоречила тому, что за день до этого озвучил Гальдер. Лееб написал о скором захвате города:

«В 11.00 к нам прибыл полковник Шмундт, главный адъютант фюрера. Фюрер в высшей степени доволен тем, как развиваются боевые действия.

Он придает большое значение скорейшей нейтрализации русского флота с тем, чтобы немецкие транспорты снабжения вновь могли курсировать по Ботническому заливу."

Исходя из этого, так важен быстрый захват Петербурга и Ревеля. Лееб понимал, что в данном случае Гитлер во главу угла поставил не политический, а военно-экономический аспект.

Фельдмаршал отдавал отчет, насколько важным являлся захват акватории Балтики и Финского залива в интересах северо-западного направления Восточного фронта.

РАЗНОГЛАСИЯ

Так между Гальдером и Леебом возникли первые разночтения судьбы Ленинграда.

В этот же день Гальдер повторил свою идею о северной столице, записав в дневнике:

«4-я танковая группа должна блокировать Ленинград в районе между Финским заливом и Ладожским озером».

Гальдер надеялся, что город, в конце концов, сдастся сам.

По его мнению, так можно было бы сохранить силы и средства, недостаток в которых уже начал ощущаться. День 3 июля оказался показательным в плане отражения неразберихи, творившейся в высших штабах вермахта.

Главный адъютант Гитлера авторитетно заявлял о необходимости захватить Ленинград, в то время как начальник генерального штаба немецких сухопутных войск желал город блокировать.

4 июля Гальдер принял план Гитлера быстрого захвата Ленинграда как обязывающий к исполнению, но от своей мысли блокирования города не отказался.

Именно в этот день он впервые употребил термин «Erledigung», завуалировав свою идею окружения Ленинграда словом, имеющим несколько значений, таких как: «решение вопроса», «улаживание дела», «исполнение», «выполнение задачи».

Вот как это выглядело в его записи:

«В ходе продвижения наших армий все попытки сопротивления противника будут, очевидно, быстро сломлены. Тогда напрямую перед нами встанет решение вопроса о Ленинграде и Москве».

В немецком варианте фраза выглядела следующим образом: …«dann wird die Frage der Erledigung Leningrads und Moskau an uns herantreten».

Во всех изданиях «Военного дневника» Гальдера на русском языке предложение звучит так:

«Тогда перед нами вплотную встанет вопрос о захвате Ленинграда и Москвы».

В данном случае речь шла о том, что нужно будет определиться, как поступить с этими городами. Гальдер облек свою фразу в риторическую форму.

Самым разумным решением для него было бы окружить Ленинград и Москву, блокадой сломить их волю к сопротивлению и заставить капитулировать.

Примечательно, что в последующем Гальдер употреблял либо размытое по своему значению слово «Erledigung», либо конкретно говорил о необходимости блокирования города. Слово «захват» применительно к Ленинграду в его дневнике ни разу не прозвучало.

7 июля к теме Ленинграда вновь обратился фельдмаршал фон Лееб:

«С девяти часов утра до обеда у нас находился главнокомандующий сухопутными войсками (ОКХ). Группа армий «Север» должна овладеть Петербургом, по возможности высвободив при этом части для ведения боевых действий в районе озера Ильмень».

ГАЛЬДЕР НАМЕКАЕТ НА БЛОКАДУ

Тем временем у Гальдера планы в отношении Ленинграда все больше конкретизировались в сторону окружения города с последующим принуждением его к добровольной сдаче.

В тот же самый день 8 июля он зафиксировал в своем дневнике сумасбродную идею Гитлера:

«Непоколебимо решение фюрера сравнять Москву и Ленинград с землей с целью изгнания оттуда населения. В противном случае мы потом будем вынуждены кормить его в течение зимы. Задачу уничтожения этих городов должна выполнить авиация. Для этого не следует использовать танки».

Словом «непоколебимо» Гальдер показал, что, несмотря на попытки переубедить Гитлера в нецелесообразности расхода огромного количества боеприпасов для разрушения населенных пунктов, где немецким войскам после овладения ими предстояло дислоцироваться, мнение верховного главнокомандующего осталось неизменным.

В данном случае для Гальдера главным в словах Гитлера было уточнение о танках, которые не требовалось вводить в крупные города Советского Союза. Фактически это явилось признанием идей Гальдера относительно судьбы Ленинграда.

В тот же самый день начальник генерального штаба конкретизировал мысль Гитлера:

«Задача постройки зимних бараков для войск.

Войска должны располагаться вне населенных пунктов, чтобы можно было в любой момент произвести бомбардировку населенных пунктов с воздуха в случае возникновения в них беспорядков».

9 июля Гальдер записал в дневнике важную мысль, которая, казалось бы, не имела никакого отношения к группе армий «Север», но, тем не менее, оказалась связанной с будущими действиями танковых соединений под Ленинградом:

«Если попытка внезапного захвата Киева окажется неудачной, то не следует ввязываться в затяжные бои за Киев и напрасно жертвовать подвижными соединениями».

Гальдер явно не собирался жертвовать танковыми дивизиями и под Ленинградом. Эту мысль он последовательно и успешно продолжал внушать Гитлеру.

12 июля Лееб записью в своем дневнике отразил сумбур, царивший в верхних эшелонах вермахта относительно судьбы Ленинграда:

«Начальник штаба группы армий «Север» генерал Бреннеке разговаривал с начальником оперативного управления ОКХ полковником Хойзингером. По словам последнего, фюрер уже больше не придает особого значения Петербургу.

Адъютант фюрера полковник Шмундт, который побывал у нас несколько дней назад, говорил совершенно противоположное. Какая информация является правильной? В любом случае завтра я хочу обсудить этот вопрос с Гёпнером».

Лееб не случайно намеревался обсудить этот вопрос с генерал-полковником Эрихом Гёпнером, командующим 4-й танковой группой. Его войска были наиболее мобильными и представляли основной ударный кулак всей группы армий «Север».

Лееба интересовали возможности 4-й танковой группы по достижению в кратчайшие сроки Ленинграда и последующего его захвата.

13 июля Гальдер подтвердил своей дневниковой записью, что Гитлер все больше укреплялся в мысли блокировать Ленинград: «Фюрер согласился с предложенным планом операции…

На фронте группы армий «Север» решающей задачей является выход в район севернее озера Ильмень и Ладожским, блокада Ленинграда с востока».

В этот день Гальдеру уже не было смысла прикрывать словом «Erledigung» идею блокирования Ленинграда. Более того, Гальдер своей записью показал, что фюрер сам употребил словосочетание «блокада Ленинграда».
НОВЫЕ РАЗНОГЛАСИЯ

14 июля события продолжали развиваться в нежелательном для Лееба направлении. С огорчением он занес в свой дневник:

«Основной свой удар 4-я танковая группа должна нанести правым крылом, чтобы перерезать железнодорожное сообщение между Ленинградом и Москвой, а сам Ленинград должен быть отрезан, в первую очередь, с юго-востока».

С этого момента возникли первые открытые разногласия между Леебом и Гальдером.

В тот же день между ними произошел разговор по телефону. Как записал в дневнике Лееб, в разговоре прозвучала фраза о том, что «Ленинград должен был быть отрезан».

Совершенно очевидно, что эти слова принадлежали именно Гальдеру, который сослался на распоряжение свыше.

15 июля Гальдер прямым текстом сообщил генералу Бреннеке, начальнику штаба группы армий «Север», что «задача группы армий пока состоит не в овладении Ленинградом, а только в его блокировании».

Этими словами Гальдер прояснил достигнутое взаимопонимание между ОКХ и ОКВ в отношении Ленинграда.

21 июля к Леебу, в штаб группы армий «Север» прилетел Гитлер. Он хотел ознакомиться с ходом выполнения задач по Ленинграду на месте.

Ему казалось, что падение города, его капитуляция уже не за горами. С ним прибыл даже спецкурьер, тот должен был немедленно доложить фюреру о падении Ленинграда.

В штабе Лееба курьеру сказали, что ему придется задержаться, по крайней мере, на две недели. Через полмесяца он убыл в сильном разочаровании от невыполненной миссии.

Получив указания от фюрера, Гальдер в тот же день послал телеграмму начальнику штаба группы армий «Север» генералу Бреннеке, указав, «что в скором времени нужно будет покончить с Кронштадтом и Ленинградом.

При этом он снова употребил слово «Erledigung» и потребовал «представить соображения на этот счет».

Бреннеке в свою очередь направил распоряжение Гальдера в 18-ю армию, понимая, что именно ей придется непосредственно заниматься Ленинградом, поскольку передовые соединения 4-й танковой группы к тому времени уже отходили на правый фланг группы армий «Север».

22 июля Лееб подписал приказ № 1750/41 о продолжении операции. Пункт 2 приказа гласил:

«Группе армий «Север» продолжать наступление с главной целью окружить Ленинград и перерезать железную дорогу Ленинград –Москва».

Лееб все отчетливее видел возрастающее сопротивление советских войск и осознавал, что с ходу огромный город взять не удастся.

НОВОЕ РЕШЕНИЕ

23 июля произошло несколько важных событий, касающихся решения судьбы Ленинграда. Фельдмаршал Лееб получил распоряжение ОКХ о дальнейшем проведении операций.

В нем было сказано, что с начала августа 3-я танковая группа, принадлежавшая группе армий «Центр», переходит в подчинение командования группы армий «Север». Распоряжение ОКХ было составлено на основе директивы ОКВ № 33а от 23.7.41 г.

Та, в свою очередь, являлась дополнением к директиве № 33 от 19.7.41 г. и была вновь ориентирована на овладение Ленинградом.

Вызвано это новое решение было очередным импульсивным желанием Гитлера захватить советские военно-морские базы в Кронштадте и Ленинграде.

ОКХ разослало новое распоряжение о дальнейшем проведении операций, согласно которому группа армий «Север» должна уничтожить вражеские силы к западу, югу и на север от Ленинграда, а сам Ленинград должен был прекратить существование как военно-морская база русского флота.

Лееб отметил, что

«для фюрера овладение Петербургом важнее, чем захват Москвы.

Для решения этой задачи 3-я танковая группа (шесть дивизий из состава группы армий «Центр») должна выйти к нам и нанести удар с глубоким вклинением с юго-востока на северо-восток в направлении Петербурга».

Гальдер как начальник штаба сухопутных войск, без сомнения, участвовал в составлении вышеизложенного распоряжения ОКХ. Ему не только было известно о решении Гитлера овладеть Ленинградом, но он обязан был подчиниться этому решению.

Выполняя распоряжение, Гальдер, тем не менее, в дневнике в этот же день 23 июля записал следующее: «Группа армий «Север».

Сил будет достаточно (при правильном их использовании!) для того, чтобы отрезать Ленинград, сузить кольцо окружения вокруг города и таким образом лишить русский флот его базы».

Слово «захват», как и в предыдущих случаях, у Гальдера отсутствовало.

МОСКВА ГИТЛЕРА НЕ ИНТЕРЕСУЕТ

Гальдер рассчитывал, что «примерно через месяц (25.8), предположительно, войска будут у стен Ленинграда и Москвы». Правда, тут же с огорчением констатировал:

«В настоящий момент Москва фюрера совершенно не интересует, а все его внимание приковано к Ленинграду».

24 июля Лееб записал в дневник: «41-й моторизованный корпус преодолел с боями 650 км, имея перед собою конечную цель –Ленинград, до которого осталось всего лишь 100 километров.

По психологическим соображениям нецелесообразно отводить оттуда корпус и использовать его на другом направлении накануне достижения этой конечной цели». Он был абсолютно уверен, что в скором времени ему удастся овладеть Ленинградом.

По этой причине он настаивал на том, чтобы 41-й моторизованный корпус, как ударная часть 4-й танковой группы, оставался и далее на ленинградском направлении. По замыслу Лееба, именно ему была уготована главная роль в захвате Ленинграда.

25 июля судьба Ленинграда была окончательно решена: городу была уготована участь осажденной крепости, которую предстояло брать не приступом, а измором.

Решение Гитлера о захвате Ленинграда продержалось лишь двое суток.

Это подтвердил начальник штаба ОКВ генерал-фельдмаршал В. Кейтель в беседе с командующим группой армий «Центр». Касаясь общих планов на будущее, Кейтель сказал:

«Ленинград необходимо быстро отрезать и взять измором. Это имеет важное политическое, военное и экономическое значение».

26 июля к Леебу с докладом явился генерал-лейтенант Бреннеке, начальник штаба группы армий «Север». Накануне он встречался с начальником генерального штаба сухопутных войск Гальдером, который подтвердил слова Кейтеля, произнесенные накануне.

Командующий группой армий «Север» занес в свой дневник:

«Ленинград не следует брать, его необходимо лишь окружить».

Исходя из этого, командование группы подготовило в этот же день новый приказ, который гласил:

«Цель –окружение Ленинграда».

30 июля Лееб записал в дневник:

«Беседа с фельдмаршалом фон Кейтелем: фюрер намерен в качестве первой цели блокировать Ленинград, затем на очереди Донецкий бассейн. Обе цели рассматриваются по политическим причинам. Лишь третьей целью будет Москва. Группа армий «Север» должна получить, исходя из этого, 8-й авиакорпус».

В связи с этим была подготовлена директива № 344. Кейтель незамедлительно проинформировал об этом фон Лееба, зная, что текст директивы, несомненно, обрадует командующего группой армий «Север».

Гитлер принял решение максимально быстро блокировать Ленинград.

Поэтому, помимо 3-й танковой группы, с центрального на северное направление решено было перебросить и 8-й авиакорпус. Такое решение было обусловлено возросшим сопротивлением советских войск и непрерывным ростом потерь немецких войск, особенно в танковых группах.

Гитлер наконец осознал, что в условиях ожесточенного сопротивления советских войск одновременное наступление на Ленинград, Москву и в сторону Донбасса уже невозможно, и решил вначале добиться намеченных целей под Ленинградом и на юге Советского Союза, а наступление на Москву приостановить.

Лееб с удовлетворением зафиксировал в личном блокноте:

«Здесь находится Кейтель. Ленинград –цель номер один. Это решение фюрера. Москва лишь после этого».

НАЧАЛО АВГУСТА

В этот же день 30 июля Гальдеру позвонил по телефону генерал Йодль из штаба ОКВ и сообщил, что

«фюрер принял следующее новое решение по вопросу о дальнейших операциях на Восточном фронте: группа армий «Север» должна разгромить группировку противника под Ленинградом.

Где будет при этом нанесен главный удар, ему безразлично.

Наступление с целью перехвата железной дороги Москва –Ленинград проводить не следует».

31 июля Лееб получил в развитие директивы №34 инструкцию ОКХ с конкретизацией задач применительно к группе армий «Север». В своем дневнике, по этому случаю, он отметил следующее: «Целью группы армий «Центр» остается Москва. 3-я танковая группа остается в распоряжении группы армий «Центр».

Задача группы армий «Север» ограничена: она должна блокировать Ленинград, создав в направлении на восток оборонительный фланг. Последнее условие невыполнимо: так этот оборонительный фланг имел бы протяженность 360 км, которые невозможно полностью прикрыть (360 км –воздушный путь от Торопца до Ладожского озера)».

С одной стороны, Лееб обрадовался тому, что круг задач, выполняемых группой армий «Север», был ограничен. Ему не нужно было теперь расходовать силы 16-й армии для поддержки левого фланга группы армий «Центр». Но, с другой стороны, группе армий «Север» предписано было ограничиться лишь блокированием Ленинграда.

1 августа в личном блокноте Лееба появилась такая запись:

«После обеда поступила инструкция ОКХ: первоочередная цель –Москва. Ленинград следует только окружить».

В очередной раз Лееб удостоверился, как плохо было налажено взаимодействие между ОКВ и ОКХ. Указания в верхних эшелонах противоречили друг другу и взаимно исключали отданные распоряжения. Это наглядно проявилось и в последующие дни.

2 августа Лееб вновь вел речь о Ленинграде:

«Состоялось совещание, которое проводил главнокомандующий сухопутными войсками фон Браухич, затем с докладом по обстановке выступал генерал-полковник Гёпнер.

Главная цель операции –блокирование Ленинграда».

4 августа уже Гальдер уделил внимание Ленинграду со ссылкой на совещание в штабе группы армий «Центр».

Он записал в дневнике:

«Итоги совещанию подвел Гитлер. «Выводы содержали уже известную точку зрения фюрера в отношении характера продолжения операций он придает особое значение Ленинграду, а также захвату южных районов –уголь, железо, уничтожение воздушной базы противника в Крыму.

Овладению Москвой фюрер не придает никакого значения"

ГИТЛЕР ПРОДОЛЖИЛ СВОЮ "ПЕСНЮ"

5 августа Гальдер вновь сделал запись:

«Группа армий «Север» докладывает, что наступление будет продолжено 8.8. Повсюду слышен вопрос: какую задачу нужно выполнять»?

Гальдеру тоже были непонятны перспективы использования группы армий «Север», поскольку ее основные задачи уже несколько раз менялись по прихоти Гитлера.

Некоторую ясность внес вернувшийся с очередного совещания у Гитлера главком фон Браухич. Как зафиксировал Гальдер, «фюрер заявил (это ему внушили мы, но закулисным образом), что нынешнее развитие обстановки приведет, как и в прошлую мировую войну, к стабилизации фронтов.

Поэтому было бы целесообразно вести наступательные действия там, где противник вынужден расходовать больше сил, чем мы, и где у нас может появиться возможность снова выйти на оперативный простор. Однако нельзя добиться всего и повсюду одновременно, причем не столько из-за сухопутных войск, сколько из-за авиации».

Гальдер решительно был настроен против того, чтобы направить даже часть сил 3-й танковой группы для выполнения задач под Ленинградом. Поэтому он тут же пояснил:

«Мы сумели незаметно направить мысли фюрера, опираясь на его тактическое мышление, в направлении, нужном нам для решения оперативных задач.

В будущем улучшение наступит только тогда, когда операции будут проходить так гладко, что фюрер вообще не будет больше заниматься тактическими мелочами».

Говоря о тактическом мышлении Гитлера, Гальдер дал понять, что тот так и остался на уровне ефрейтора, каким был в годы 1-й Мировой войны.

6 августа Гальдер присутствовал на совещании в штабе группы армий «Юг» с участием фюрера. Как он затем записал в своем дневнике,

«по моему желанию командующий группой армий «Юг» затронул ряд вопросов, связанных со стратегическими целями войны, в частности, был поднят вопрос о значении Москвы. Фюрер опять недвусмысленно отклонил эти предложения.

Он опять продолжал свою песню: вначале Ленинград, для этого используются войска группы Гота».

7 августа Гальдер имел разговор с генералом Йодлем о Ленинграде. Вот что он записал после этого:

«Относительно конкретных целей я придерживаюсь мнения, что Ленинград –как цель –достижим имеющимися для этого силами».

Зная уже отношение Гальдера к теме Ленинграда, можно с уверенностью предположить, что он и не думал вести речь о захвате.

Его целью было окружение города. Гальдер полагал, что для этого хватит сил группы армий «Север» без дополнительного усиления за счет соединений 3-й танковой группы. В продолжение темы Ленинграда он добавил:

«Для выполнения этой задачи мы не должны и не можем отдавать ничего из того, что должно быть использовано для наступления на Москву».

С радостью Гальдер подвел итог:

«Йодль убедился в правильности этих положений и будет действовать со своей стороны, исходя из этого».

Начальник генерального штаба ОКХ искал сторонников, чтобы убедить Гитлера перенацелить удар от Ленинграда на Москву.

Йодль был для него в этом смысле одной из самых значимых фигур, поскольку занимал должность начальника штаба оперативного руководства верховного командования вермахта (ОКВ) и ежедневно докладывал фюреру обстановку.

11 августа Гальдер пребывал уже не в самом радужном настроении. И виной этому являлось постоянно возраставшее сопротивление советских войск. Затруднения возникали на всех участках Восточного фронта.

По этому поводу начальник штаба ОКХ записал:

«Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс –Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен».

Всего лишь через неделю после начала войны Гальдер заявлял о том, что вопрос молниеносной победы над СССР уже решен. Теперь у него сформировалось иное мнение. Поэтому Гальдеру совсем не нужен был Ленинград как объект захвата.

Его достаточно было окружить и оставить там 7-8 дивизий, дожидаясь, когда он капитулирует, а ударные и подвижные соединения следовало бы перебросить на московское направление.

12 августа верховное командование вермахта (ОКВ) разослало «Дополнение к директиве № 34». В нем так же, как в самой директиве от 30.7.41 г., ни слова не было о захвате Ленинграда. В связи с этим Гальдер сделал такую запись:

«Необходимо оставить 8-й авиакорпус для поддержки войск группы армий9 до того момента, пока не будет перерезана железная дорога Ленинград –Москва (примерно к 25.8)».

13 августа после продолжительного молчания Лееб также доверил своему дневнику мысли о судьбе Ленинграда. Он получил указание доложить,

«на что сейчас будет больше ориентироваться группа армий «Север»: на Ревель или же на Петербург».

Лееб однозначно ответил, что город на Неве остается его главной целью.

В этот же день Гальдер со смешанным чувством удовлетворения и сомнения констатировал:

«Группа армий «Центр» может по своему усмотрению предпринять наступление на Москву. Но эта свобода действий предоставляется командованию группы армий только на определенных условиях, как-то: завершение операции против Ленинграда».

ВТОРАЯ ПОЛОВИНА АВГУСТА

В опубликованных русских изданиях «Военного дневника» Гальдера дан неправильный перевод этого предложения. Там оно звучит так:

«Но эта свобода действий предоставляется командованию группы армий только на определенных условиях: как-то окончание операции по захвату Ленинграда».

14 августа Лееб записал в дневнике:

«Главное командование сухопутных войск (ОКХ) согласно, что две дивизии 18-й армии будут задействованы для операции против Ленинграда».

К этому решению Гальдер был лично причастен, поскольку хотел как можно быстрее завершить операцию под Ленинградом.

Поэтому он согласился передать две дивизии 18-й армии с ревельского направления на ленинградское. В этот момент между Леебом и Гальдером был достигнут некоторый компромисс. Но он носил временный характер.

17 августа Лееб отдал приказ № 4 по группе армий «Север» о начале нового наступления в направлении Ленинграда. В нем вновь речь шла об окружении города. 18-й армии вменялась задача «отбросить русскую 8-ю армию в северном направлении и разбить ее.

После этого блокировать Ленинград с запада».

18 августа в дневнике Гальдера появилась запись, казалось бы, не имевшая никакого отношения к Ленинграду. Речь шла об указании Гитлера о том, что «Киев будет превращен в пепел и развалины».

Подобные угрозы и ранее исходили от Гитлера в отношении крупных европейских городов.

Так он грозил Парижу, Роттердаму, Варшаве, рассчитывая запугать тем самым местное население, вынудить его бежать оттуда. Такого же рода угрозы прозвучали в отношении Ленинграда и Москвы.

Однако они не были подкреплены реальными техническими возможностями, касавшимися расхода боеприпасов. Среди высшего военного состава подобные разглагольствования Гитлера, как правило, не получали одобрения.

20 августа Лееб вновь уделил внимание теме Ленинграда. Оценивая замысел проведения дальнейших операций, командующий отметил, что

«16-й армии поставлена задача блокировать Ленинград от Шлиссельбурга до железнодорожной развилки Владимирская».

По мере приближения немецких войск к Ленинграду очертание кольца блокады становилось все более отчетливым: с запада продвигалась 18-я армия, с юга – 4-я танковая группа, с востока город должны были окружать соединения 16-й армии вместе с приданными дивизиями из состава 3-й танковой группы.

21 августа Гальдер имел разговор с Кейтелем (ОКВ), который подчеркнул, что фюрер

«упорно настаивает на выполнении задачи на севере Восточного фронта (то есть решении вопроса с Ленинградом)».

22 августа Гальдер отметил, что Гитлер определился с тем, как быть с Ленинградом. Ответ содержался в директиве фюрера от 21.8, которую привел на следующий день в своем дневнике начальник генерального штаба:

«Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками».

ФОН ЛЕЕБ ОТМЕЧАЕТ

23 августа Лееб отметил то, что «главное командование сухопутных войск (ОКХ) согласно с тем, что необходимо сужать кольцо окружения Ленинграда.

После этого предстоит направить подвижные силы вокруг Ладожского озера на соединение с финнами. Переправа через Неву, чтобы блокировать с востока». Впервые было заявлено о возможности форсирования Невы немецкими войсками.

Эту роль предстояло играть 39-му моторизованному корпусу из состава 3-й танковой группы, переброшенному по указанию Гитлера с московского на ленинградское направление. Предполагалось использовать понтонно-мостовой парк и саперные подразделения, которые следовали за передовыми частями.

Местом переправы мог стать участок у истока Невы в районе Шлиссельбурга или далее вниз по течению у железнодорожного моста у Островков.

24 августа Лееб имел разговор по телефону с главкомом сухопутных сил фон Браухичем.

Командующий группой армий «Север» дал понять, что подчиненным ему войскам поставлены непосильные задачи. Он их подробно перечислил:

«овладение Ревелем, затем островами в Балтийском море, плотное окружение Ленинграда, занятие побережья в районе Кронштадтской бухты, оборона участка протяженностью 200 км по Волхову, затем наступление в восточном направлении вокруг Ладожского озера для соединения с финнами и тут еще одновременно наступление на озерном плато между Осташковом и озером Ильмень».

Учитывая, что в отношении Ленинграда появился новый аспект: «плотное окружение», Лееб поспросил выделить ему дополнительные дивизии. На уточняющий вопрос, остается ли блокирование Ленинграда главной задачей, Браухич ответил утвердительно.

25 августа Лееб отметил, что

«после блокирования Ленинграда оставшиеся там силы перейдут в подчинение 18-й армии».

Он надеялся на то, что ими станут соединения 4-й танковой группы, которые затем можно будет использовать для овладения городом.

26 августа Лееб записал:

«Противник видит в Ленинграде форпост, который, по его мнению, пожалуй, не удастся удерживать длительное время». Давая такую оценку, он рассчитывал на то, что противник сам вывесит белый флаг. К этому он привык в своем Западном походе. Но в России, как известно, дела обстояли иначе.

27 августа вновь последовала запись Лееба о Ленинграде:

«Сегодня у меня был разговор с генерал-полковником Гёпнером. Наши мысли совпали относительно форсирования Невы и подготовки соответствующего мостового имущества».

28 августа Лееб записал:

«Судя по успехам группы Шмидта и правого крыла 18-й армии, следует надеяться на то, что в скором времени Ленинград будет блокирован».

Лееб вынужден был вновь и вновь повторять слова о блокировании Ленинграда, т.к. разрешения на захват города он не имел.

Передовые подразделения 39-го корпуса полным ходом двигались на север по московскому шоссе после взятия Чудово, в то время как дивизии 18-й армии, овладев с запада Таллинном, устремились к Ленинграду на кингисеппском направлении.

29 августа в личном блокноте Лееб сделал пометку:

«Отдан приказ по группе армий «Север» № 1 об окружении Ленинграда».

30 августа основная задача, по мнению Лееба, наконец, была выполнена, о чем он так и записал:

«20-я моторизованная дивизия вышла к Неве в районе Ивановского. Тем самым пресечена возможность ухода военно-морского флота русских из Ленинграда в Архангельск через Ладожское озеро. Также осуществлен выход у станции Мга к третьей, единственно свободной, железнодорожной ветке, ведущей в Ленинград с юго-востока. Таким образом, Ленинград оказался реально окруженным».

Вечером командующий группой армий «Север» вновь занес свои соображения в дневник:

«Главное командование сухопутных войск (ОКХ) пока не приняло решения о дальнейшем ходе общей операции. Оно будет одобрено лишь после того, как высвободятся силы и средства, задействованные в настоящий момент под Ленинградом».

От обстановки под Ленинградом в данный момент зависело развитие операций на всем Восточном фронте.

31 августа Гальдер сообщил об обсуждении в штабе ОКХ письма Кейтеля по поводу Ленинграда. Вот что он записал:

«Установка Кейтеля, которую он дал в письме на имя главкома (фон Браухича ), сводится к тому, что мы не в состоянии прокормить население Ленинграда, а поэтому следует изгнать его из города. Предложение практически невыполнимо и поэтому не представляет ценности».

Речь в письме шла об отсутствии возможности продовольственного снабжения населения Ленинграда в случае овладения им.

По немецким оценкам, в городе должно было находиться не менее 1,5 млн. человек (фактически было 2,5 млн. человек).

Руководствующий состав ОКВ и ОКХ явно пребывал в некоторой растерянности. Немецкие войска уже подошли почти к самому Ленинграду, а приемлемого решения, что делать с городом, пока так и не было найдено.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом в верховном командовании Германии шла борьба за окончательное решение по Ленинграду

Гитлер в конце концов предоставил сентябрь Фон Леебу