МОССАД — это был Харэль

ИСТОРИЯ ЕВРЕЙСКОГО НАРОДА

И ГОСУДАРСТВА

ИЗРАИЛЬ.

В феврале 2003 года умер Исер Харэль.  Для русскоязычной публики это имя ничего не говорит. К сожалению…

Ему был 91 год, и о нем говорили: «Этот выдающийся человек сделал для МОССАДа больше, чем кто-либо другой».

При нем в МОССАДе был единственный начальник — он сам . Все остальные были подчинены только ему. Преданность шефу была столь всепоглощающей, что для сотрудников он значил больше, чем сам по себе «Моссад». Собственно МОССАД— это был Харэль, а Харэль — МОССАД. Разъединить их было невозможно.

Харэль стал первым и единственным в Израиле обладателем титула «мемунех», то есть, «руководителем всего». Этот специальный титул премьер-министр Давид Бен-Гурион придумал для него в 1957 году. Ни парламент, ни кабинет министров никогда не утверждали такой титул, но премьера это не смущало.

Более десяти лет Харэль фактически единолично руководил всеми разведывательными операциями. Ответственный только перед главой правительства, он являлся человеком номер два в Израиле.

* * *

Исер Харэль (он же — Изя Гальперин) родился в царской России в Витебске в 1912 году.

Он был младшим из четырех сыновей богатого еврейского коммерсанта.

В 1922 году семья переехала  в Латвию. В 16 лет юноша вступил  в  сионистскую организацию «Ха-Шомер ха-Цаир». В январе 1930 года организация направляет Изю  в Палестину.

Перед отъездом на Землю Обетованную он получил от местных сионистов револьвер и запас патронов. Это он должен был передать «Хагане», отчаянно нуждавшейся в оружии. Впервые  проявились его способности к подпольной работе: он сумел пронести револьвер через английскую таможню, отличавшуюся особо строгим досмотром. Таможенники не заподозрили в щуплом пареньке контрабандиста.

Свою жизнь в Палестине Изя Гальперин, ставший позднее Исером Харэлем, начал в киббуце неподалеку от Тель-Авива. Усердно  трудился на апельсиновых плантациях.  Отвлекался от работы  лишь для того, чтобы поухаживать за Ривкой…

А затем была «Хагана» и  быстрое продвижение  по службе.

Вторая мировая война.  Харэль хотел пойти добровольцем в британскую армию, но  руководители «Хаганы» направили его в спецшколу.

Через несколько месяцев он – секретарь  Еврейского дивизиона, а с 44-го его руководитель.

В 1947 году Еврейский дивизион  переименовывают  в Управление внутренних дел. Опыт Харэля,  картотека — все пригодилось  для создания организации  внутренней безопасности. Он ее и возглавил.

19-го сентября 1952 года  Бен-Гурион позвонил Харэлю:

- Я хочу поручить вам руководство МОССАДом.

Начал он с полной реорганизации  и вскоре занял ведущее положение в системе израильской разведки.  МОССАД же был признан одной из лучших спецслужб в мире.

Замечу,  когда Харэль принял на себя руководство МОССАДом, вся организация размещалась в трех комнатах и насчитывала 12 человек. Касса  была пуста.

— Господин, премьер-министр! — сказал Харэль при встрече Бен-Гуриону.  -  Если МОССАД оставить в нынешнем состоянии,   вся его деятельность станет источником неприятностей и унижения страны.

В тот же день бюджет МОССАДа был увеличен в десть раз,  выделены средства на увеличение штата и на  спецшколу по подготовке агентов. Харэль  установил для своих сотрудников исключительно высокие профессиональные стандарты. Те, кто им не соответствовал, должны были искать другую работу.

Кроме профессиональных, Харэль установил в МОССАДе и моральные стандарты, существующие и поныне.  Супермены,  палачи и садисты  ему были не нужны. Он был гением разведки, и принцип отбора людей у него тоже был гениальным.

— Мне нужны люди, — говорил он, — испытывающие отвращение к убийству, но которых, тем не менее, можно научить убивать…

Один из сотрудников Харэля охарактеризовал это так:

— Исер хотел, чтобы работу негодяев выполняли честные люди. И это он хорошо придумал. Упаси Боже Израиль, если работу негодяев станут выполнять негодяи.

Вдумайтесь  в эту фразу.

Да и  своей  внешностью Харэль плохо соответствовал представлениям о суперагенте. По одежде его можно было принять за банковского клерка.

В его кабинете стояли письменный стол, стул и кушетка. Все.  Он работал по восемнадцать часов в сутки и требовал того же от других.

Сотрудники уважали и боялись его. Тех, кого он недолюбливал —  выживал. О тех же, кого любил, заботился, как о родных детях.

При Харэле в МОССАДе царила атмосфера, для которой даже трудно подобрать определение. Отношения между людьми были скорее дружескими, чем официальными. Но  в спорах он никому не давал пощады.

Из-за специфики профессии  секретный агент вынужден вести замкнутый образ жизни. Ни с членами своей семьи, ни с друзьями он не вправе поделиться тем, что у него на душе. А потребность излить душу сильна у каждого.

Харэль это прекрасно понимал. И старался быть для своих сотрудников  другом, наставником и, разумеется, высшим авторитетом. Каждый мог прийти к нему в любое время дня и ночи со своими проблемами. Сотрудники платили ему слепой преданностью.

Когда он принимал кого-то из них в своем спартанском кабинете и проникновенно говорил: «Слушай, старина, возникла проблема, и только ты можешь помочь…», то сотрудник готов был немедленно отправиться на задание, даже не простившись с женой и детьми.

Такая работа на основе личной преданности давала превосходные результаты,

От Харэля пошли многие традиции МОССАДа: привычка к экономии, недоверие к современной технике и особенно патологическая секретность. О его любви к конспирации складывались легенды. Ходил даже анекдот, как однажды он, сев в такси, на вопрос водителя «Куда ехать?», ответил: «Это — секрет».

В течение многих лет соседи Харэля не знали, чем он занимался. Жалели этого неприметного  человека. Считали, что дома ему живется несладко. Кстати, известно, что командовать им могли только два человека — Бен-Гурион и  Ривка.  Его инкогнито раскрылось случайно, когда жена вывесила проветриться мундир подполковника…

Харэль пользовался славой кристально честного человека, не замешанного в каких-либо скандалах.

 Презирал материальные блага, хотя распоряжался значительными средствами МОССАДа и не отчитывался ни перед кем. Даже перед правительством.

Он был жестким начальником, но платил сторицей за верную службу и никогда не оставлял в беде своих сотрудников. Если кто-либо из его людей попадался, он прилагал максимум усилий, чтобы освободить его.

Авторитет Харэля за границей был невероятно высок. А одна из  операций  обеспечила ему место в первой пятерке разведывательных организаций мира.

Речь идет о добыче доклада  Хрущева,  разоблачающего культ личности  Сталина. Шеф ЦРУ Аллен Даллес стремился любыми путями добыть полный текст доклада и опубликовать его. Началось настоящее состязание разведывательных служб Запада.

Победили израильтяне.

А дело было так. Копию доклада разослали секретарям компартий соцстран, дабы устранить лишние разговоры и слухи. Послали секретно: ознакомьтесь и верните. В Польше произошла утечка.

Текст на польском языке передал Израилю Виктор Граевский.  Он работал в польском агентстве печати,  его подруга — Люция заведовала секретариатом  Первого секретаря ЦК ПОРП.

Граевский зашел к ней на работу, увидел  на столе  доклад с грифом «Совершенно секретно». Попросил бумаги часа на два, чтобы прочитать  дома. И получил. Что не сделаешь ради любимого…  Тут же  отправился в израильское посольство, где работал его приятель  -   резидент МОССАДа. Тот увидел доклад и  побледнел…

Через полтора часа Граевский вернул любимой  документ.

Приятель же с фотокопией срочно вылетел  в Вену, где его уже встречал глава ШАБАКа Амос Манор. Самолет на Тель— Авив улетал через считанные минуты.  В тот же день доклад был  у  Бен-Гуриона.  Прочитав документ, «Старик» заметил: «Если это не фальшивка, не  дезинформация  — через двадцать лет не будет Советского Союза». Он ошибся на несколько десятилетий.

Подлинность доклада была установлена, и  Харэль вылетел в Вашингтон. Цену за документ он запросил немалую: не деньги  -  официальное соглашение об обмене информацией. Шеф ЦРУ  согласился с ходу.  Вскоре  все агенты ЦРУ на Ближнем Востоке наряду со своими основными заданиями стали работать на МОССАД.

А в Израиле успех Харэля и дипломатические последствия этого успеха настолько упрочили его положение, что он стал, пожалуй, самым влиятельным человеком в государстве.

Более десяти лет, когда он возглавлял спецслужбы Израиля. Тогда и  была создана сильная разведывательная организация. Не ограничиваясь кабинетной работой, он часто руководил операциями прямо на месте, откровенно наслаждаясь тем, что делает.

Его имя зазвучало еще громче, благодаря поимке  Адольфа Эйхмана, доживавшего свои дни в Аргентине.

Операцию по похищению Эйхмана разработал и возглавил он  лично.  Харэль прибыл в Аргентину под чужой фамилией в  марте 60-го. Нациста решено было вывезти  с фальшивыми документами на самолете «Эль Аль», доставившем на празднование 150-летия независимости Аргентины официальную делегацию Израиля.

Вечером 11 мая наши агенты на двух машинах припарковались возле дома фашиста и, имитируя поломку двигателя, стали поджидать хозяина. Эйхман сошел с автобуса…  Операция заняла  считанные минуты. Одна из машин ослепила его фарами,  сотрудники  втолкнули на заднее сиденье автомобиля, засунули в рот кляп, надели на голову мешок.  Через час он уже был  на конспиративной квартире, затем, благополучно доставлен в Израиль.

23-го мая на заседании Кнессета зал  был переполнен. Немногие из присутствовавших обратили внимание на  необычное обстоятельство: за несколько минут до начала заседания в зале появился шеф МОССАДа и занял место среди министров.

Никогда  он не появлялся на публике столь демонстративно. Ни в одной газете  не печатались его портреты,  его имя  вычеркивалось цензорами из печати.  В тот день он вышел на сцену с тем, чтобы  заявить о величайшем в своей жизни триумфе.

В апреле 63- го из-за  конфликта с Бен-Гурионом Харэль  уходит в отставку.

Втайне от шефа МОССАДа Бен-Гурион заключил секретное соглашение с канцлером ФРГ  о том, что Германия выплатит Израилю крупные суммы в качестве компенсации за преступления нацистов, а также поставит сюда большие партии современного оружия.  В это время  МОССАД разворачивал операцию «Дамоклов меч» против немецких специалистов, помогавших Египту в осуществлении военной программы.

В конце марта руководитель МОССАДа и премьер-министр обсуждали сложившееся положение.  «Старик»  прямо поставил вопрос:

— Исер, Бонн помогает нам вооружением.  Твоя операция вызовет  недовольство немцев. Ты должен  прекратить…

Как бы ни так.  Шеф МОССАДа находился на вершине славы.  Престиж его организации необыкновенно  высок. А  Бен-Гурион приближался  к тому возрасту, когда пора думать о покое.  За годы работы Харэль приобрел такой огромный опыт, что считал своим долгом выйти из тени и открыто противопоставить себя премьеру.

Харэль приказал активизировать проведение  операции  против немецких ученых. Через неделю – новая встреча.

— Я хочу лично посмотреть все документы, — сказал Бен-Гурион. — Хочу сам убедиться в достоверности информации о немецких ученых и ракетах.

Это был первый случай, когда премьер выразил сомнение в сделанных Харэлем выводах,  впервые поставил под сомнение мудрость и опыт шефа МОССАДа.

— Если Вы мне не верите, — объявил он, — я готов подать в отставку.

На другой день на стол главы правительства легло прошение об отставке.

Харэль, как в воду глядел. Вскоре правительство ФРГ разорвало соглашение о поставках оружия Израилю.

— Я предупреждал, что немцам верить нельзя. Меня не послушали. Больше того, заставили прекратить операцию в Египте. Только потому, что ФРГ, якобы, поставит нам оружие…

Они помирились 66-ом.  Супруга Бен— Гуриона Поля устроила эту встречу. Обнялись, и Харэль заплакал, не скрывая слез. «Старик» подарил ему фотографию с надписью: «Исеру — защитнику чести и безопасности страны. Бен-Гурион».

Лиза Юдина