Кабинет Медведева доведет до конца «дело жизни» Чубайса

Контрольная распродажа

В понедельник премьер Дмитрий Медведев провел в Горках совещание, посвященное перспективам приватизации госпакетов акций крупнейших компаний. По его словам, правительство намерено выполнить план приватизации на 2014-2016 годы, однако исполнение будет зависеть от рыночной конъюнктуры. Напомним, в прогнозный план по отчуждению госимущества включены такие лакомые кусочки экономики, как ОАО «Совкомфлот» (приватизации подлежат 25% минус 1 акция), «Объединенная зерновая компания», ОАО «Новороссийский морской торговый порт». Также правительство планирует полностью прекратить участие государства в капитале телекоммуникационного гиганта «Ростелеком».

Впрочем, приватизационная «фиеста» на этом не закончится - с молотка могут уйти 11% акций «ВТБ» и 3,1% акций АК «Транснефть». «Российские железные дороги» «порежут» в два этапа. До конца 2014 года предполагается приватизировать 5% акций «РЖД», а к концу 2016 года - еще 20%. Как заявил премьер, «речь идет также о тестовых возможных продажах долей в капиталах других крупных компаний, включая «Аэрофлот», «Транснефть». Согласно планам правительства Медведева, за уход с командных высот в экономике государство получит от частного бизнеса отступные в размере около 1 трлн. рублей (в течение трех лет). Или в среднем по 330 млрд. рублей в год. Как известно, доходы бюджета в текущем году по оценкам Минфина превысят 13,520 трлн. руб. Исходя из этого, нетрудно сделать вывод, что годовой доход от приватизации составит примерно одну сороковую часть бюджета.

Эта мизерная цифра явно противоречит публично озвученной премьером установке существенно пополнить казну, реализовав госактивы по максимальной цене. Можно предположить, что фискальный характер приватизации это лишь официальная легенда-прикрытие, за которой скрывается мотивация, которую власти предпочитают не называть.

Еще одна излюбленная мантра сторонников приватизации об априорной эффективности частного собственника уже не оказывает прежнего завораживающего воздействия на общество. Исторический урок, который преподали России либералы в 1990-е годы, пошел впрок. Сегодня общественность достаточно трудно убедить в адекватности экономической «логики алкаша», которая сводится к тому, чтобы «за бутылку» отдать последнее, а там хоть трава не расти. Слишком уж свежи в памяти людей воспоминания о первом раунде приватизационной вакханалии, которую устроили младореформаторы из команды Чубайса и Гайдара. Подтверждением нарастающих протестных настроений стали последние акции под лозунгом пересмотра итогов приватизации. В минувшие выходные они прошли в двух российских столицах.

Лидер незарегистрированной партии «Другая Россия» (выступившей их организатором) Эдуард Лимонов уже заявил о том, что тема ревизии приватизационных сделок, поднятая этой политической силой, может претендовать на статус объединяющей национальной идеи. Дополнительную порцию масла в огонь подливает обострение кризисных тенденций в экономике. А также политика кабинета Медведева, который, несмотря на общественное неприятие, готов довести до логического конца одиозный либеральный эксперимент над страной.

 

В приватизации стратегических и инфраструктурных предприятий нет никакого смысла, убеждена первый заместитель председателя комитета Госдумы по бюджету и налогам Оксана Дмитриева.

– Практика показывает, что когда естественные монополии находятся в частной собственности, они управляются еще хуже, чем госкомпании. В таком случае, как правило, сильно возрастают издержки. За счет средств, которые идут на выплату дивидендов, на финансирование аффилированных структур или поступают в фонд заработной платы. Очевидно, что это не способствует притоку частных инвестиций. Получается, что финансирование таких акционерных обществ идет через бюджет. А потом государство вынуждено в законодательном порядке бороться с «золотыми парашютами».

«СП»: – Как это отражается на экономике?

– Фактически это оброк, который тяжелым бременем ложится на всю экономику. У нас в Думе выступала руководитель Федерального агентства по управлению государственным имуществом Ольга Дергунова. Никакой внятной аргументации в пользу продолжения приватизации я не услышала. Ее выступление напоминало наукообразный набор слов. Причем абсолютно бессодержательный. Спрашиваем, зачем вообще нужна приватизация? Получаем ответ: «для повышения прозрачности компаний». О какой прозрачности идет речь? О прозрачности стратегических предприятий? Их проверяют в закрытом режиме. И потом представители Счетной палаты говорят «мы не можем проверить все акционерные общества».

«СП»: – То есть проверка в лучшем случае будет иметь выборочный характер?

– Получается так. И вообще контролировать частников гораздо сложнее. Одно дело, когда проверяют госпредприятие, которое предоставляет отчетность. И совсем другое, когда отчитывается частный собственник. Вот мы акционировали управляющие компании в сфере ЖКХ и что?! Тарифы растут как на дрожжах. Стала ли отрасль эффективнее, большой вопрос. Напротив, налицо бесконтрольный рост расходов.

«СП»: – Сторонники разгосударствления оправдывают эту меру высокой коррумпированностью бюрократического аппарата, которому нельзя доверить управление госимуществом

– Это достаточно странная логика. Дескать, я не справляюсь с управлением, лучше поручить эту задачу соседу. Пусть он управляет и извлекает прибыль. Это не аргумент. Многие компании планируется приватизировать лишь частично. При этом мы знаем, что в госкорпорациях, где представлен частный капитал, воруют не меньше, чем в структурах со 100% госсобственностью. Спросите у любого подрядчика, какие откаты ему приходится платить нашим крупным полугосударственным компаниям. И не забудьте, что топ-менеджеры «Газпрома» получают больше, чем министры. Наконец, давайте сравним эффективность того же «Газпрома» по сравнению с советским периодом. Численность сотрудников увеличилась в три раза, а производительность труда также упала в три раза.

«СП»: – Как думаете, можно ли в условиях падающего рынка реализовать госпакеты «по справедливой цене».

– Часть из них продаются по цене от 700 тысяч до 2 млн. рублей. Это меньше стоимости одного только имущественного комплекса. Понятно, что правительство не преследует цели пополнить бюджет. По сути, идет распродажа недвижимости за бесценок. Если производство находится на грани банкротства, так организуйте на его базе инновационный центр, сдавайте помещения малому бизнесу, создавайте технопарки. А так частникам фактически бесплатно достаются огромные помещения.

Ничего производить они, конечно, не будут. Опять же будут сдавать в аренду. В результате малый бизнес оказывается под гнетом частных «лендлордов». Им за бесценок отдали собственность. При этом они сами ничего не производят. А лишь сдают помещения в аренду тем, кто собирается что-то производить. Это лишнее паразитическое звено, которое приносит один вред экономике.

Я считаю, что это безобразие, когда концепция приватизации не утверждается в Думе. Мы ни разу не слышали отчета председателя Госкомимущества о том, как происходила продажа. За последние 10 лет из реестра акционеров исчезли госпакеты 140 тысяч предприятий. Нужно объявить мораторий на отчуждение госимущества и очень подробно разбираться в каждом отдельном случае.

«СП»: – Возможен ли пересмотр итогов приватизации. Или вы предлагаете ограничиться мораторием?

– Отнюдь. В некоторых случаях это возможно. Особенно, если учитывать, что новые собственники, как правило, не выполняют условия инвестиционных соглашений. Частники приобретают предприятия и превращают их в пыль. Все строения сносят, а земельный участок продают. При этом уничтожаются рабочие места и промышленный потенциал предприятий. А потом мы удивляемся, откуда у нас спад производства.

В разговоре с директором Института проблем глобализации Михаилом Делягиным корреспондент «СП» напомнил знаменитое изречение отца ваучерной приватизации. Анатолий Чубайс как-то разоткровенничался и признался, что в начале 1990-х годов «каждый проданный завод» был «гвоздем в крышку гроба коммунизма».

«СП»: – А что сегодня хоронят идейные наследники «младореформаторов»?

– Как говорил Александр Зиновьев, многие из тех, кто целились в коммунизм, на самом деле воевали с Россией. У меня не вызывает сомнений, что сегодня каждая приватизационная сделка это «гвоздь в крышку гроба» России. Причем для многих приватизаторов это очевидно с самого начала. С точки зрения интересов общества процесс разгосударствления носит бессмысленный характер.

«СП»: – Заявленные фискальные цели - это «легенда-прикрытие»?

– Такая задача как пополнение федерального бюджета, на самом деле, даже не ставится. Потому что в нем и так без движения валяются более 7 трлн. рублей. За январь эта сумма дополнительно выросла. Получается, нашему правительству эти деньги не нужны. Г-жа Дергунова (бывший президент Microsoft в России и член правления «ВТБ») вообще выдвинула следующую идею. Чтобы средства, которые удастся выручить от приватизации, поступали не в бюджет, а …возвращались предприятию, которое было приватизировано. Такой вот подарок приватизаторам. И эта схема уже была опробована в ходе приватизации. Или были эпизоды, когда активы продавались по цене ниже рыночной. Вероятно, по принципу «ну как не порадеть родному человечку». На 1 декабря прошлого года государству удалось выручить 275 млрд. рублей за приватизированные объекты. А по состоянию на 1 января в федеральный бюджет поступили 46 млрд. рублей.

«СП»: – Часть средств, видимо, досталась регионам…

– На самом деле не больше 17-18 млрд. рублей. Второй тезис о том, что приватизация якобы способствует повышению качества управления, также не выдерживает критики. Мы видим, что далеко не все коммерческие структуры управляются эффективно. Еще в 1997 году было проведено исследование, которое показало, что утверждение о высокой эффективности управления в частном секторе - миф. Это было доказано чисто математически. Конечно, есть некоторые отличия в корпоративной культуре «Роснефти» и ТНК-BP. Но совершенно не факт, что «Роснефть» менее эффективна, чем «ТНК-BP». И многочисленные акты реприватизации это лишний раз подтверждают. Или можно сравнить государственный «Аэрофлот» с большим количеством частных авиакомпаний. Понятно, что «Аэрофлот» эффективнее большинства из них. То же самое касается Сбербанка, который с точки зрения организации бизнеса эффективнее большей части своих частных конкурентов. Даже с учетом разницы в масштабах бизнеса.

Приватизация - это инструмент, при помощи которого чиновники поддерживают близких к ним олигархов. Вероятно, в расчете на встречную «лояльность».

«СП»: – Получается, в России приватизация это изначально коррупционная практика?

– Если трактовать термин коррупция в широком смысле этого слова. То есть, когда чиновник использует свои обязанности для получения ненадлежащих привилегий... В силу неблагоприятной экономической конъюнктуры приватизация, скорее всего, будет немного приторможена. Плюс первоначальные планы были совершенно безумны по своим темпам. Тем не менее, приватизация ни в коей мере не будет поставлена под вопрос. И г-н Медведев еще раз нам всем докажет, что он действительно г-н Медведев. Другое дело, что реализовывать эту программу придется уже другому правительству.

Заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности Павел Дорохин (КПРФ) напомнил, что компартия выступает категорически против новой волны приватизации.

– Продолжение начатой Чубайсом эпопеи свидетельствует о том, что в правительстве по-прежнему доминирует либеральная идеология. В руках государства и так осталось только 8% промышленных предприятий и 14% предприятий в масштабах всей экономики. Все остальное уже приватизировано. В соответствии с мировой практикой, если у государства остается меньше 20% экономики, это может спровоцировать развал государства. Поэтому мы выступаем категорически против программы тотальной приватизации. Фискальный эффект от приватизации совершенно ничтожен. Госсектор экономики генерирует постоянную прибыль. Если не устраивает менеджмент, то его надо наладить. Глупо отдавать госсобственность за копейки, теряя регулярный доход, который поступает в казну.

«СП»: – Но либералы утверждают, что частная инициатива и привлечение дополнительных инвестиций приведут к расширению налогооблагаемой базы.

– Реально этого не происходит. Собственник работает только на свой карман, распродавая и выводя оставшиеся активы. Или предприятие уничтожается только для того, чтобы убрать конкурента. Даже если изначально было намерение развивать бизнес, то потом меняется основной акционер, а затем и стратегия. Я недавно был на «Уралмаше», где сменились три акционера. Пока, наконец, производство не вернулось к государственному «Газпромбанку». Государство было вынуждено выкупить акции. Иначе системообразующее предприятие просто развалилось бы. Каха Бендукидзе распродал все участки, завод почти встал. А организатор всего этого уехал в Грузию работать министром. Предприятие спасли только благодаря вмешательству государства, которое вложило в него около 20 млрд. руб.