Кому же подчиняется Майдан?

Административные здания активисты возвращают владельцам, но территория, захваченная за месяцы протестной акции, остается под контролем протестующих. Вопрос только в том, под чьим именно контролем? Мало-помалу площадь Независимости с прилегающими улицами превратилась в режимный объект. Его охраняют, посетителей подвергают проверкам, вычисляют из подходящих под описание провокаторов. Допросы с пристрастием происходят совсем рядом с шоу-программой на сцене и посиделками у костров. Случаи насилия не редкие, но даже милиция потерпевшим помочь не в состоянии – на территорию Майдана правоохранителям вход воспрещен. Кому же Майдан дал право казнить и миловать?

За баррикадами внутри Майдана уже сформировался определенный образ жизни. Здесь все играют по каким-то правилам, но нет общих правил игры, лишь мода и обычаи. Сцена, песни, еда, общение. Днем эта территория кажется мирной и безопасной – на первый взгляд.
Около трех ночи, улица Институтская, из темноты появляется блок-пост. Здесь уже пропускают не всех. Дальше идем пешком мимо баррикады, там дежурит с десяток охранников. В палаточном городке кое-где ходят демонстранты, дымятся костры, встречаются люди в масках, идущие с Европейской площади. Обходим периметр возле дома профсоюзов, где уже готовят еду. В нашу сторону бросают невеселые взгляды. Пересекаем баррикаду на улицу Михайловскую и уже заходим в другой вход. Там нас останавливают и не в хорошем настроении шутят, нам повезло.

Идем к зданию Горсовета. Там еще одна группа молодых парней в масках. Ии не до шуток, спрашивают разрешение:

- У вас есть разрешение?
- На что?
- На съемку?
- А кто нам должен давать разрешение? А вы кто?
- Охрана

Расспрашиваем активиста. У него на бейджике написано 13.

- А 13 – это сотня?
- Нет. Это число.
- У вас территория как бы. Она распределена? Она вот здесь начинается?
- Да.
- Это ваш сектор?
- Да.

О захваченной территории они говорят – Наша.
Охранники Майдана требуют у журналистов показать документы. Нецензурная лексика, угрозы. Один из людей в масках - и совсем ребенок.

- Я охрана.
- Какая охрана?
- Чего ты на меня голос повышаешь?

Работники СМИ, кажется, уже свыклись с мыслью, что на Майдане не очень вежливые люди в масках в любой момент не очень вежливо могут проверить документы, обыскать и, если захотят, выгнать.
Территория эта, а именно, Майдан Незалежности, часть Крещатика и улиц Михайловской и Институтской работает как режимный объект. Так они объясняют. Пройти туда могут не все. А для милиции и госслужащих – вообще хода нет. После сообщения о взрыве в Доме Профсоюзов, следственную группу не пустили. Как называется зона, куда не пускают суверенную и легитимную власть, - это оккупационная зона. Когда захватили двух милиционеров и ввели в здание Горсовета, МВД решило действовать жестко, чтобы вызволить коллег. Но, благодаря одному послу было достигнуто решение – их освободили. Значит, эта территория подчиняется дипмиссии одного иностранного государства – это горькая правда.

Рассказывает один из сотрудников милиции после распространения информации о взрыве в Доме Профсоюзов:

- “Этот диалог длился несколько часов. По очереди выходили представители охраны, и уже в конце этой ситуации вышел народный депутат и сказал, что они посоветовались и решили не пускать милицию в Дом Профсоюзов. Эта информация также была отмечена в протоколе, что их не пустили. Вы сами понимаете, что довольно сложно проводить объективное расследование, когда мы не имеем возможности даже осмотреть место происшествия”, - это говорит о том, что есть там, что им скрывать от представителей законной власти.
Во время митингов в центре Киева число правонарушений увеличилось почти вдвое, констатируют в МВД. Практически ни разу милиционеры не могли попасть на Майдан. Митингующие говорят, что сами задерживают и судят тех, кого считают злоумышленниками. Вот охрана ведет гуськом задержанных молодых людей. Лбы в зеленке. На Майдане решили, что они провокаторы. Нас удивил снятый фрагмент допроса так-называемым «Общественным телевидением» пленного в прямом смысле слова – это очень опасно, двоевластие. Охрана Майдана подозревает его в провокации, хотя он уверяет, что просто киевлянин, который приехал посмотреть, лицо человека уже в крови. И вот какой дискурс получился:

- “С какой целью тебя сюда прислали и что ты тут делаешь? Отвечай (нецензурная брань)”

- “Я хотел пойти посмотреть революцию. Как это все здесь.”

- “Чувак, у тебя сейчас вторая сторона такой же станет. Для чего вас сюда прислали, говори правду?”

- “Я же вам говорю…”

- “Говори, а то сейчас уберем камеры и будем говорить по-другому”

Перепадает здесь и майдановцам. Этот молодой человек попросил не называть его имени. Он утверждает, что периодически приезжал на Майдан еще с начала декабря. Помогал убирать, рубил дрова, сам покупал еду и раздавал, чем привлек внимание самообороны Майдана. Подошли люди в масках и отвели на пятый этаж Дома Профсоюзов. – говорится на одном украинском телеканале:

- “Хотели узнать, правда ли что я засланный, правда ли я титушка. Я простой, обычный украинский человек. Приехал чем-то помочь”

Парень показывает шрам на лбу, синяки на теле. Уверяет, что на допросе даже иголки под ногти загоняли. Примечательно, что схему пятого этажа он помнит наизусть. Показывает, куда его отвели после допроса, так и не добившись результата – курилка в конце коридора.

- “Меня привязали стяжкой к трубе и все, кто заходил покурить, меня били”

По словам этого человека, авторитеты на Майдане – так называемые сотники, как правило, в прошлом военные. Всю самооборону можно поделить на такие категории:

- “самые молодые бойцы, дежурят на баррикадах, в Горсовете и в Доме профсоюзов, одеты в самодельные доспехи из туристической экипировки.

В моде носить дубинку за плечом и крестик на цепочке, в масках и касках”
- “вторые стражи рангом повыше, ходят в однотипном камуфляже с рациями и, как правило, без масок. Их много возле захваченных зданий. На них желтые шарфы с надписью самооборона, они опасаются камер” – делится информацией один знаток «майдановой арифметики».
- “еще одна каста – отставные спецназовцы, десантники и афганцы. Они здесь отдельное спецподразделение. Например, этот мужчина с офицерской осанкой, сопровождающий нардепа Л. Арабец, таких не встретишь на баррикадах. Они охраняют особо важные объекты и так называемых первых лиц Майдана. У каждой такой группы свои интересы. Одним нужна сцена и прямой эфир, другим – понимание и сострадание, третьим – мелкая выгода и чувство безграничной власти на маленькой, но территории, за которую дерутся даже с соратниками. То оппозиционеры выгоняют «Спильну справу» из министерств, теперь Свобода выпроводила из здания Горадминистрации новоиспеченную женскую сотню – пошумевший в прессе малочисленный отряд женщин – митингующих” – продолжает автор сюжета.

А это субботние события на Крещатике, что имели место 15 февраля 2014 года. Около сотни митингующих из движения “Киевляне за чистый город” пришли договариваться с представителями Майдана. Вынесли стол, вынесли стулья, впрочем, переговоры не получились. Из-за баррикад вышло около ста человек охраны Майдана.

Участник этих стычек рассказывает прессе:
- “Они начали нас окружать и провоцировать. Срывали Георгиевские ленточки, вырывать и ломать транспаранты”

Под ноги пришедшим охранники Майдана бросили несколько светошумовых гранат и взяли в кольцо. Молодчики были во всеоружии: биты, трубы, электрошокеры, газовые балончики и рогатки со стальными шариками – далеко не весь майдановский арсенал.

Рассказывают активисты движения «Киевляне за чистый город»:
- “Один из активистов держал стальную цепочку, на которой железные шипы. Пистолеты, шипы, нож подобрали”
Юрий с женой смогли вырваться. Его догнали уже у дверей супермаркета на Бессарабской площади.

- “Ко мне подошли сзади и посыпались удары сзади. Я рванулся вперед, чтобы избежать этих ударов и тут нарвался на удар, я четко помню, удар битой по голове. Я четко помню, когда меня били, следующий удар резиновой палкой по голове. Мне наложили швы – две рубленые раны головы”

- “Я, когда бежала вместе со всеми, я выхватила этот наш флаг, и вот посмотрите, сколько было крови на этом флаге”

Около десятка киевлян получили травмы. Есть и пропавшие безвестен.
- “Люди с разбитыми головами, пять человек в больнице, три человека пропало и мы не можем их найти до сих пор. Ведутся поиски, но в моргах, больницах, отделениях милиции их нет. Мы ведем поиск”

Половина пострадавших – женщины.
- “На моих глазах избивали женщину, она лет пятидесяти, у нее был волос седой. Ей выбили зуб, просто она побоялась и многие, которых здесь избили, просто побоялись сюда приходить”

Со сцены Майдана об этом не говорили, партия Свобода открестилась и ее лидер Олег Тягнибок заявил, дескать, киевляне первые напали на охранников со щитами, впрочем, во время столкновения на месте не было ни одного народного депутата, куда-то делись и полевые командиры.

Кому же подчиняется Майдан? Совету, решения которого не выполняет? Оппозиции, лидеров которой откровенно освистывали? Пресловутым сотникам, не всегда способным усмирить разъяренную толпу? Или ночным хозяевам Майдана в масках и с дубинками?
Кого-то можно исключить сразу – пенсионеров и молодежь, мирно стоящих возле сцены. Мало кто понимает, что они в этой игре даже не пешки.
Люди, которые живут в столице, пришли сказать, что им не нравятся баррикады в центре города, не нравятся грязные улицы, раскуроченные окна и двери и грязь. Они не хотят таким видеть город и даже готовы были сами разобрать баррикаду, но этого не произошло. Их жестоко избили те, кто называет себя охраной Майдана. Пришедших они назвали провокаторами. Кто ж такой провокатор по их мнению? Очевидно, что тот, кто говорит и думает иначе, чем охранник баррикады.
Почему в информационном пространстве и головах многих украинцев, одни вдруг стали активистами, значит хорошими, другие – «титушками», значит плохими? Многие уже наверно забыли, что Титушка – это фамилия молодого человека, который на митинге напал на журналистку и хотя позже он раскаялся в содеянном, но фамилию его сделали именем нарицательным, которое стали использовали, чтобы обозначить людей, которые думают иначе.

Вот и получается, что баррикады разделяют активистов, которые их защищают, и провокаторов, которым они не нравятся. И провокаторов, получается, можно бить, так считают активисты. На самом деле, нет никаких активистов и нет никаких провокаторов, а есть граждане одной страны и именно между ними баррикады.
При этом те, что на Крещатике и на Грушевского – не самые страшные, их то можно разобрать. Но это ничего кардинально не изменит, если не убрать радикализм из голов многих украинцев. Потому что радикализм, начинается, прежде всего, с деления людей на правильных и не правильных, вне зависимости от их взглядов. Эта мысль рождается в голове, потом появляются специальные слова, баррикады, дубинки и коктейли Молотова. Мы с вами это пережили и нам надо сделать все, чтобы это никогда не повторилось.

Смотрите на Сирию, именно разделение людей – на правильных патриотов и на сторонников режима Башара Асада, и привело к тотальной катастрофы – полная разруха и хаос.
Так что давайте жить дружно, ребята!