ЧУЖАЯ ПЛОТЬ
С утра вдруг накатила тоска. А с чего – не пойму.
Начал тогда вспоминать про сон, про явь, прощупывать свою душу – чего это меня так заколбасило?
Да нет, вроде всё в порядке: и со здоровьем (тьфу-тьфу), и на работе, ну то есть всё, что нужно для более или менее сносной жизни.
И вдруг дошло. Поднимался на работу в лифте с одной нашей видной девицей, и тут с чего-то (не со страху ли?) представилось: вот так и оставят с ней в этом тесном пространстве навсегда, и до конца жизни буду видеть это чуждое мне лицо, эти отталкивающие формы…
И так вдруг одиноко, тускло стало, словно и впрямь в какую-то каталажку безвылазную попал... Но слава Богу – обошлось. Выскочил из лифта, словно на волю – и бежать от неё.
А теперь вот думаю: нехорошо, не по-христиански это как-то, женщина-то эта мне ничего плохого не сделала, просто плоть её не понравилась, напугала….
Впрочем, в любой самой правильной красавице нахожу я что-то, что вдруг оттолкнет, резанет – да что там в красавицах, даже в миленьких детках, даже в себе родимом…
Таково уж, видно, свойство человечьей плоти, как её ни приукрашивай, ни скрывай. И никакие самые добрые чувства не избавляют от этого.
Правда, была все же в моей жизни такая женщина – вот с ней ничего подобного у меня не возникало, даже когда по злым законам природы её тело с годами стало портиться и расплываться. Никогда не усматривал я в ней ни капли чужого, не милого мне…
Была. Да Бог забрал.
Комментарии
хотя я вас понимаю.
Любовь - это не лучшая. Это просто своя.
)))))))
«От всенощной вечор идя домой»
От всенощной вечор идя домой,
Антипьевна с Марфушкою бранилась;
Антипьевна отменно горячилась.
«Постой, — кричит, — управлюсь я с тобой;
Ты думаешь, что я уж позабыла
Ту ночь, когда, забравшись в уголок,
Ты с крестником Ванюшкою шалила?
Постой, о всем узнает муженек!»
— Тебе ль грозить! — Марфушка отвечает:
Ванюша — что? Ведь он еще дитя;
А сват Трофим, который у тебя
И день и ночь? Весь город это знает.
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна,
А всякого словами разобидишь;
В чужой пизде соломинку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна.
О стихотворении с пародией на известную поговорку в финале И. И. Пущин вспоминал: «Сидели мы с Пушкиным однажды вечером в библиотеке у открытого окна. Народ выходил из церкви от всенощной; в толпе я заметил старушку, которая о чем-то горячо с жестами рассуждала с молодой девушкой, очень хорошенькой. Среди болтовни я говорю Пушкину, что любопытно бы знать, о чем так горячатся они, о чем так спорят, идя от молитвы? Он почти но обратил внимания на мои слова, всмотрелся, однако, в указанную мною чету и на другой день встретил меня стихами: «От всенощной вечор идя домой...» (и т. д.). «Вот что ты заставил меня написать, любезный друг», — сказал он, видя, что я несколько призадумался, выслушавего стихи, в которых поразило меня окончание. В эту минуту подошел к нам Кайданов (профессор истории), мы собирались в его класс. Пушкин и ему прочел свой рассказ. Кайданов взял его за ухо и тихонько сказал ему: «Не советую вам, Пушкин, заниматься такой поэзией, особенно кому-нибудь сообщать ее» (И. И. Пущин, Записки о Пушкине, М. 1956).
Стихотворение датируется 1814 — маем 1817.