Сказание о Хохламонской войне

Однажды, в далёкие времена, если и после всемирного потопа, то ненамного, случилась в стране Хохламонии беда великая. Разорвался ядерный реактор, непонятно как вообще в те далёкие времена построенный, и уничтожила радиация злая больше людей, чем иное моровое поветрие. Еле спасли оставшийся народ от истребления поголовного. И, как будто этого было мало, многие из погибших в зомби превратились. И восстали эти зомби, и захватили в Хохламонии повсюду власть, и стали править ею так, как было удобно им, зомби, а не людям живым. Стали продавать продукты порченые, и духи вонючие, и навязывать всем людям разного рода разложение и физическое, и культурное, и моральное. И творили эти зомби беспредел по своей прожорливости и злобе, мучали и убивали всякого рода беззащитных, и детей, и стариков, и вели себя во всем как полные моральные уроды, ибо души в них человеческой больше не было. Так что они, скорее всего, и замечать перестали, что ведут себя, с людской точки зрения, как уроды моральные.

И были с двух сторон от хохламонского княжества две великие державы: Империя Большого Брата и Республика Умных Сестёр. Зомби тяготели к Большому Брату, обещавшему всем строгую мораль и вечное варварство, как раз им под стать. И стращали они народ тем, что в Республике в почёте грехи окаянные, да и жить там будет хохламонам не лучше, а только хуже. Но всё равно, те из народа, кого зомби не успели покусать – как тогда говорили, „зомбировать“ - тяготели к Умным Сёстрам всё больше и больше. Однажды Умные Сёстры протянули Хохламонии руку помощи и надежды, но наглый князь самым бесцеремонным образом её отбил. Это вывело народ из терпения, и он собрался возле княжеского дворца в стольном городе Дубининске, чтобы заставить гнилого князя образумиться. Через несколько дней это надоело ему, и он выпустил на всех своих зомби. На помощь им пришли покусанные юноши из наиболее зомбированной Хохландрии. Наезжая на людей, они орали проклятия на отвратительном хохламандском наречии, пивомолочной смеси человеческого языка с языком орков Большого Брата.

Однако были в Хохламонии и другие юноши и мужчины, незомбированные, сильные, смелые, порядочные и добрые. Такие добрые и нежные, что даже поголовно были бисексуалами, ибо любили прильнуть к сильному плечу, чтобы их просто ласкали и гладили, как котят. И простиралась их доброта и любовь до того, что признавать своих любимых равными не хотели они ни в какую. Можно было бы хотя бы испытывать каждого и каждую, и только тех до сражений с зомби не допускать, кто на практике бы показали, что там только и исключительно помехой были бы. Но вместо этого они сказали, что девушки и женщины там по определению только помехой быть и могут, и об участии своих любимых там и слушать не желали. И раздавались по Хохломании вопли тысяч бойцов женского полу униженных, с правильной позицией гражданской и совершенным духом боевым. Который, как вспоминали, в свое время и рабов, умиравших с голоду на каменоломнях, своих господ громить заставлял. Но этих девушек и женщин уже с детства, как слонов, приучали, что не способны они вырвать колышек маленький из земли, и всё тут. И они поверили, а их парни и мужья всё данным колышком пользовались. И не потому, что были злы или высокомерны – нет, они искренне верили, что им не пользоваться просто жестоко и ни один настоящий мужчина ни за что свою партнёршу женского пола до драк и сражений не допустит.

И был среди молодого поколения Хохламонии один негласный лидер, живший в Хохлаллии, провинции, противоположной Хохландрии, прямо на границе Республики Умных Сестёр. Он и в самой Республике нередко бывал, и со многими там переписывался. Звали его Афанасий, и знаменит он был тем, что относился к девушкам и женщинам, как к равным, чему иные просто удивлялись, а иные его за это ругали пидором – хотя он был как раз единственным полностью гетеросексуальным мужчиной во всей стране.

„Тот, кто считает баб за равных, явно сам в душе баба“, - говорили злые бисексуальные языки, - „то есть пассивный пидор и есть“. Но ему на это было наплевать. В первое утро войны с зомби он собрал всех своих сторонников и друзей и осведомился об их желании участвовать в ней и в каком именно качестве. Многие вызвались в драку с зомби, и все оказались так или иначе годными. В одиннадцать часов с вокзала города Василискова, столицы Хохлаллии, отправлялся поезд в сторону Дубининска, и в каждом вагоне было по группе молодых людей обоего пола. В самом переднем сидели те, кто собирались непосредственно драться с зомби, и сам их лидер Афоня – и женского пола в нём была примерно треть. Под вечер, совсем уже в темноте, поезд пришёл в столицу. На вокзальной площади выла метель, откуда-то издали доносился гул сражения, а где-то посередине был штаб сопротивления. Сидевшая там в безопасности, за бронестеклом, чиновница очень удивилась, увидев столько девушек и молодых женщин за пришедшим руководителем группы.

- Извините, но девушек в бой не берут! - попыталась отрезать она. - Есть столько других полезных вещей, которые они могут делать...

- Да, не отрицаю, всё это тоже важно и нужно. И мы все это понимаем. Другие мои товарищи сейчас распределяются по этим задачам. Но эти хотят именно в бой. Этих я взял и отвечаю за это, точка. Ваша задача – зарегистрировать нас и связать с командованием.

- Но позвольте... девушки даже коктейль Перуна добросить не способны!

- Добрасывают. Мои добрасывают и коктейль, и безопилой махают более чем неплохо. Видите, у многих даже свои бензопилы с собой. А воняет, как от зомби, у нас в Василискове и без того – из-за промышленности. И они заслуживают права применить свой боевой дух в драке с этими чудовищами. Как и всякий сознательный хохламон недетского возраста, сдавший те проверки, что я сделал.

- Но девушки и женщины должны рожать! Вы же видите, какая метель. И ещё два месяца зимы, и столько же может продлиться эта война. Как эти девушки потом родят, если вдруг всё отморозят? Недаром почти во все времена у всех народов воевали только мужчины.

- Почти у всех, а вот у древнейших хохламонов как раз нет! - выдвинул Афанасий убийственный аргумент. - И после этого вы все называете себя националистами? Прославляете, типа, предков, а сами на их практику и мудрость плевать хотели?

- Ладно, молодой человек, если вольно вам заставлять девушек лезть на войну...

Афанасий закатил глаза.

- Мадам, вам значение слова „заставлять“ вообще знакомо? Заставлять – это против воли. А я как раз принял их волю, потому что они сами вызвались. Они могли уйти, и никто бы их ни словом не упрекнул, в том числе и я. Но они сами жаждут воевать, и сами за мной пошли, не так ли, девушки? - Его подруги энергично подтвердили. - И они с удовольствием дадут присягу - тем более, они и без неё считают так, как там написано – и пойдут драться с этой нежитью.

- Ладно, пускай. Позвольте только напоследок сказать всё, что я о вас думаю. Молодой человек, на мой взгляд вы изверг. Посылать девушек на поле боя – это полный садизм. Я считаю, что вы совсем не мужчина, ибо настоящий мужчина никогда бы себе такое не позволил. А тот, кто позволяет, просто трусливо хочет прикрыться более слабыми. Вы мразь, вы мне отвратительны и презренны до глубины души. Я хочу, чтобы мы выиграли войну, но от души надеюсь, что лично вас зомби сожрут, а ваши подруги одумаются. И куда это их парни смотрели – или это вы их общий парень?... - Никто не собирался „одумываться“, и через некоторое время вся компания уже кромсала зомби бензопилами. Большинство из членов отряда дожило до своей победы и при этом не было покусано.