Сказки Вологодского края

"Байка о щуке зубастой"

В ночь на Иванов день родилась щука в Шексне, да такая зубастая, что боже упаси! Лещи, окуни, ерши – все собрались глазеть на нее и дивовались такому чуду. Вода той порой в Шексне всколыхалася; шел паром через реку, да чуть не затопился, а красные девки гуляли по берегу, да все порассыпались. Экая щука родилась зубастая! И стала она расти не по дням, а по часам: что день, то на вершок прибавится; и стала щука зубастая в Шексне похаживать да лещей, окуней полавливать, издали увидит леща, да и хвать его зубами – леща как небывало, только косточки хрустят на зубах у щуки зубастой. 

Экая оказия случилась в Шексне! Что делать лещам да окуням? Тошно приходит: щука всех приест, прикорнает. Собралась вся мелкая рыбица и стали думу думать, как перевести щуку зубастую да такую торовастую. На совет пришел и Ерш Ершович и так наскоро взголцыл: «Полноте думу думать да голову ломать, полноте мозг портить; а вот послушайте, что я буду баять. Тошно нам всем тепере в Шексне; щука зубастая проходу не дает, всякую рыбу на зуб берет! Не житье нам в Шексне, переберемтесь-ка лучше в мелкие речки жить в Сизму, Коному да Славенку; там нас никто не тронет, и будем жить припеваючи да деток наживаючи». 

И поднялись все ерши, лещи, окуни из Шексны в мелкие речки Сизму, Коному да Славенку. По дороге, как шли, хитрый рыбарь многих из ихней братьи изловил на удочку и сварил забубённую ушицу, да тем, кажись, ч заговелся. С тех пор в Шексне совсем мало стало мелкой рыбицы. Закинет рыбарь удочку в воду, да ничего не вытащит; когда-некогда попадается стерлядка, да тем и ловле шабаш! Вот вам и вся байка о щуке зубастой да такой торовастой. Много наделала плутовка хлопот в Шексне, да после и сама несдобровала; как не стало мелкой рыбицы, пошла хватать червяков и попалась сама на крючок. Рыбарь сварил уху, хлебал да хвалил: такая была жирная! Я там был, вместе уху хлебал, по усу текло, в рот не попало.

"Божьи коровы"

... Пошел мужик с бабой в церковь. Вышел поп и стал говорить народу. «Вот, православные! За всякое воздаяние бог вам в шесть раз воздаст. Приводите корову. Бог вам шесть коров пошлет». Пришли мужик с бабой, и говорит мужик жене: «Слушай, жена, поди, как правду говорит: одну корову ладим богу. Он нам шесть раз воздаст. Отдадим свою коровенку». Наутро встали, отвели корову попу. Обрадовался поп, похвалил их за усердие. Сам пошел, пустил мужикову корову на свой выгон. А было у него пять коров.

Вот гуляла мужикова корова с поповскими, а к вечеру пошла домой к мужиковой избе и поповых коров с собой увела. Сидит мужик со своей старухой на завалинке, пригорюнились. Последнюю корову отдали – пить, есть нечего. Видят, их корова идет и еще пятерых с собой ведет. Обрадовались больно. «Правда знать поп говорил...» Загнали всех коров себе по двор. А в это время хватился поповских коров: искал, искал – нигде нет!

Пошел в деревню. Увидел старика со старухой. Спрашивают они попа: «Куда, батюшка, идешь?» – «Не зашли ли к вам мои коровы?» – «Нет, батюшка, нет у нас твоих коров. Стоят в хлеву у нас коровы, так те не твои, а божьи: господь прислал». Пошел поп в хлев. «Это же мои коровы», – говорит. «Как так твои? Сам говорил нам: «Дадите корову богу, господь вам в шесть раз больше коров пошлет?» Вот они божьи коровы и стоят». Поспорил поп, покричал, да так и ушел ни с чем.

"В ученьи у лесового"

У одного мужика был сын, вот он и не знает, кому его в ученье отдать; подумал да отдал его дедушке лесовому в науку. У лесового было три дочери, вот он и говорит: «Первая дочушка, истопи избушку, калено-накалено». Она истопила, дед и бросил мальчика в печь – там он всяко вертелся. Дед вынул его из печи и спрашивает: «Чего знаешь ли?» – «Нет, ничего не знаю», – ответил мальчик. «Другая дочушка, истопи избушку калено-накалено». И опять бросил мальчика в печь, тот всяко там изгибался. Дед вынул его из печки и спрашивает: «Ну, что знаешь ли?» – «Ничего не знаю». – «Третья дочушка, истопи избушку калено-накалено». Она истопила, он опять бросил мальчика в печь, тот всяко там перевернется и веретенцем-то, опять вынул его и спрашивает: «Ну, теперь научился ли чему?» – «Больше твоего знаю, дедушко», – ответил мальчик. Ученье окончено, дед лесовой и заказал батьку, чтобы он приходил за сыном.

Отец пришел, а дед ему сказал: «Приходи завтра», а мальчик и говорит: «Дедушко, я пойду, провожу тятьку», а по дороге и наказывает: «Вот что, тятька, когда ты завтра придешь, то дед наведет 12 соплеватых парней, и все они будут вынимать платочки из левых карманов, а я выну из правого кармана». 

На завтра по приходе отца дед вывел соплеватых парней, и батько узнал сына по примете, сказанной заранье. Ну, делать нечего; пришлось лесовому отпустить парня из науки. Пошел батько с сыном домой, а на толчее сидит ворона и каркает во все горло. Отец и говорит: «Ты много теперь знаешь – так скажи мне, о чем ворона каркает?» – «Ах, тятя, тятя, я бы тебе сказал, да ты осердишься». – «Ах, ты, кормилец, я три года яичка не съедал, – все берег тебя выкупить». – «Ну, так слушай, тятя: ворона на своем языке каркает о том, что мне когда-то придется ноги водою мыть, а тебе достанется эту воду пить». Отец на него прогневался, а сын ему и говорит: «Ясли ты на меня осердился, тятя, так веди меня продавать жеребчиком, выручай деньги только с обратью не продавай».

Отец свел жеребенка на ярмарку продавать – где ни взялся этот дед – учитель и покупает жеребчика. «Что возьмешь за жеребчика?» А отец и говорит: «Сто рублей – только обратку назад». Дед отдал деньги и взял коня. Отец пошел и заплакал и про себя говорит: «Сына отдал, а деньги взял». Обернулся назад, а сын и бежит к нему: «Что, тятька, полно ли денег?» – «Не хуже бы еще, кормилец, еще». – «Ну, так я опять обернусь жеребчиком – веди продавай». 

Как свел отец жеребчика на ярмарку, где ни взялся дед опять покупает: «Дорог ли твой жеребчик»?– «Давай сто рублей». Ну, продал, обратки не вырядил – дед не отдает ему – спорили-спорили, отец и говорит: «Делать нечего - моя вина». Пошел домой и заплакал: «Экой я глупый да неразумный, до старости дожил, а ума не нажил: деньги-то проживешь, а сына-то не наживешь». Повернулся назад – не бежит ли назад сынок – нет не видать. 

Лесовой же дед гонял да гонял жеребчика – всего спарил, одной шерстинки не осталось сухой, подогнал к своему дому, привязал к крыльцу, а сам сел обедать; раз хлебнул да и глядит в окошко. Идет царева дочь на родник за водой, а жеребчик и говорит: «Вылей на меня ведерко воды, царевна, очень я сопрел». Она вылила на него, а конь обратился рыбкой-ершом да и бух в родник, а дед оборотился щукой да за ним; щука хотела схватить ерша, да ерш показался ей костоватым, да вдруг и обратился кольцом и скакнул в ведро царевой дочке. Она надела кольцо на руку и днем носит кольцо, а ночью спит с молодцом.

Дед про это узнал, взял рожок и пошел к цареву дому играть; царю игра больно полюбилась, зазвал его в свой дворец и говорит: «Выиграй и разведи, что есть в моем доме и в моем царстве нового». А дед играет и разводит: «Твоя дочь днем играет кольцом, а ночью спит с молодцом». Это молодец, который сидит на руке кольцом и шепчет царевой дочери: «Отец у тебя будет просить кольцо, так ты не отдавай меня, а если будет приступать непомерно, то ты возьми изругайся и кольцо брось на пол, оно и рассыплется на пять частей, одна частичка подкатится тебе под ногу, а ты возьми и приступи». Ну, так и сделалось, а дед обернулся петухом и склевал остальные частички и остался ни с чем, а молодец обернулся с царской дочерью. 

Спустя много времени, отец и приходит попрошать; сын подал ему милостыню и спрашивает: «Ты, дедушко, откуда?» – «Дальний, кормилец». – «Так ночуй у нас». Старик остался ночевать и лег на печку, да ночью гораздо сопрел и вышел остудиться, а в сенях стоит вода, он взял этой водицы и попил. Встали поутру, а сын его и спрашивает: «Ты, дедушко, ходил ночью до ветру и попил воды в сенях?» Старик ответил: «Верно, кормилец». – «Ну, так, дедушко, ты отец, а я тебе сын, я в этой воде ноги мыл, а ты пил; помнишь, когда шел я из ученья от дедки лесового, а ворона каркала, я тебе это предсказал, а ты прогневался: ну, одним словом, ты мне отец, а я тебе сын, оставайся у меня жить, я тебя допою и докормлю и твою кость похороню».

Так вот сколь умен и мудрен лесовой дедушко: захочешь – всему научит, а прозеваешь – кожу слупит.

"Все ли в доме поздорово?"

«Здорово, брат Пантюха!» – «Здорово, брат Сидорка!» – «Все ли у вас дома-то по-здорово?» – «А все, брат, поздорово, да одно, брат, нездорово». – «А что же?» – «Да ведь старшего-то брата повесили» – «За что его повесили-то?» – «Да за шею». – «Да в чем его повесили-то?» – «В старом будничном кафтане». – «Да за какую винищу-то?» – «Походил в церковицу, украл книгу стихарницу, махарницу, книгу хлопотурницу. И это-то все бы еще ничего, да леший сносил на колоколицу и спихнул там кыркуна». – «Вы Ивана-то Семеновича просили бы». – «Мы уж и то его просили, ягод и брусницы носили, да не берет».

"Глупая деревня"

В одной церкви не было ни попа, ни дьякона лет тридцать. Вот проживал в этом приходе старик со старухой; грамоты сроду не знал он аза в глаза. И говорит старик своей старухе: «Вот что, старуха! Наймемся-ка мы у прихожан, – я буду попом, а ты дьяконом». Вот старик объяснил своим прихожанам: не желают ли они его принять в священники? Прихожане на этот вопрос очень были рады какому ни на есть священнику, с удовольствием приняли старика. Старик дожил до первого воскресенья и начал служить обедню, и в этот день много было народу у церкви, потому что каждый христианин желал посмотреть нового священника. Священник у них был не чумак, увидел, что очень много народу, взял книгу и вышел из алтаря и начал говорить: «Слушайте, православные миряне! Слыхали ли вы чтение и пение?» Отвечают ему миряне: «Слыхать, батюшка, слыхали».– «Ну, слыхали, так ступайте домой, здесь делать нечего». 

Вот и пошли миряне из церкви домой, идут дорогой и разговаривают: «Что же, ребята, прежде у нас не этакие были попы, потому что-нибудь попоют и почитают, у нас новый поп что не пел и не читал. Этак славно, ребята: обедать, сразу отпустил!» 

Вот дожили до другого воскресенья и опять пошли к обедне. Новый поп, взявши, наклал полное кадило уголья горячего, вышел из алтаря да и говорит: «Слушайте, православные миряне! Я что буду делать, так вы? все это делайте», – и начал махать кадилом, И все миряне начали махать руками. И вывалился попу каленый уголь за голенище; поп упал на спину и давай трясти ногою и все миряне упали на спины и давай трясти ногами.

В это время проезжал [мимо] какой-то барин и посылает кучера узнать время. Кучер прибежал на паперть и видит: лежит тут старуха лет девяносто пяти, едва шевелит ногою. Спрашивает ее кучер: «Что, бабушка, много ли времени?» – «Да вот уж, батюшка, пинанье отошло, ляганье начинается». Кучер отворил двери в церковь и видит, что весь народ лягает ногам, затворил двери и обратно пошел к барину.

И спрашивает его барин: «Что, кучер, много ли времени?» «Ничего не знаю, сударь, сходите сами, так узнаете». Барин пошел, сам увидал на паперти старуху: едва шевелит ногою. Спрашивает ее барин: «Слушай, бабушка, много ли времени?»– «Да вот уж, батюшка, пинанье отошло, ляганье идет». И отворил двери в церковь и видит, что весь народ лягает ногами. С этого, времени так понравился священник барину, что: «Отроду не видывал этаких попов: в какое чувство приводит народ!»

 "Два брата"

Не в которой деревне жили два брата, они и разделились по разделу. Один жил бедно, а другой богато. У бедного не было ни дров, ни лошади, и пошел он к богатому брату просить лошади, и дал богатый брат ему лошади. Забыл бедный попрошать хомута и не смел идти прошать вдругоредь и привязал лошадь к головицам хвостом, поехал по дрова. Нарубил воз порядочный, поехал домой, приехал под окно к себе и хотел вздернуть на назем, но в то время подворотка помешала, лошадь вздернула и хвост себе оторвала. И не смеет он к брату вести лошадь. Наконец, пошел он к нему и сказал: «Я у твоей лошади хвост оторвал». Брат на него осердился: «Вот я пойду просить на тебя суда к Шемякину». И пошли они оба. И выпросились они на квартиру ночевать к богатому мужику. Богатый с богатым угощались, а бедный спать лег не евши. Под полатям же лежал младенец. Бедный ворочался, ворочался и с полатям вместе упал и младенца задавил. Тогда и другой богатый захотел на него просить, и пошли все вместе. 

И дошли они до города, а в этом городе был высокий мост, а под мост ездили на лошадях. Бедный пошел этим мостом и задумал скочить с мосту, чтобы убиться. Когда он скочил с мосту, в то время отец с сыном выезжали из-под мосту и бедный упал прямо им в сани, сына у старика убил, а сам не убился. Тогда старик вместе с двумя богатыми тоже пошел просить на него. 

И пришли к судье Шемякину все четверо, а бедный взял большой камень и завязал в платок. И стал его брат обсказывать об своей лошади. В это время бедный поднял платок с камнем и погрозил им судье, а судья подумал, что тот ему сто рублей денег сулит, и рассудил так, что покуда хвост у лошади не вырастет, и пущай держит бедный лошадь у себя. Потом стал обсказывать второй богатый об своем младенце, а бедный опять камнем погрозил, и судья Шемякин рассудил так: «Ты дай ему свою жену, так он и сделает тебе другого младенца». А старика, у которого убит был сын, рассудил так: «Ты, дедка, встань на мост, а он пущай едет на лошади из-под мосту, и скачи прямо на него». Старик скочил с мосту, на бедного не попал, а сам убился. А бедный и поехал преспокойно домой.

"Добро, да не больно"

«Брат, здорово!» – «Брату поклон» – «Ты, брат, отколе?» – «Я, брат, с базара». – «А что на базаре?» – «Возы-то возам, а деньги-то по мошням». – «А ты, брат, чего купил?» – «Решето гороху». – «Это, брат, добро»: – «А добро, да не больно». – «А что?»– «Стал высыпать да просыпал». – «Это, брат, худо». – «А худо, да не больно». – «А что?» 

– «А стал огребать, да четверик нагреб». – «Это, брат, добро». – «А добро, да не больно».– «А что? – «А посеял, да редок».– «Это, брат, худо». – «А худо, да не больно» – «А что?» – «А редок, да стручист». – «Это, брат, добро». – «А добро, да не больно». – «А что?» – «А пришла попова тарлыга, да все и съела».

"Журавль и цапля"

Летала сова – веселая голова; вот она летала, летала и села, да хвостиком повертела, да по сторонам посмотрела, и опять полетела; летала, летала и села, хвостиком повертела да по сторонам посмотрела... Это присказка, сказка вся впереди. 

Жили-были на болоте журавль да цапля, построили себе по концам избушки. Журавлю показалось скучно жить одному, и задумал он жениться. «Дай пойду посватаюсь на цапле!» 

Пошел журавль – тяп, тяп! Семь верст болото месил; приходит и говорит: «Дома ли цапля?» – «Дома». – «Выдь за меня замуж».– «Нет, журавль, нейду за тя замуж: у тебя ноги долги, платье коротко, сам худо летаешь, и кормить-то тебе нечем! Ступай прочь, долговязый!» Журавль как не солоно похлебал, ушел домой. 

Цапля после раздумалась и сказала: «Чем жить одной, лучше пойду замуж за журавля». Приходит к журавлю и говорит: «Журавль, возьми меня замуж!» – «Нет, цапля, мне тебя не надо! Не хочу жениться, не беру тебя замуж. Убирайся!» Цапля заплакала со стыда и воротилась назад. Журавль раздумался и сказал: «Напрасно не взял за себя цаплю; ведь одному-то скучно. Пойду теперь и возьму ее замуж». Приходит и говорит: «Цапля! Я вздумал на тебе жениться; поди за меня».– «Нет, журавль, нейду за тя замуж!» Пошел журавль домой. 

Тут цапля раздумалась: «Зачем отказала? Что одной-то жить? Лучше за журавля пойду!» Приходит свататься, а журавль не хочет. Вот так-то и ходят они по сю пору один на другом свататься, да никак не женятся.