Большой террор. Часть первая

Большой террор — серия репрессий и политических преследований в СССР, в 1936–1938. Название дано по книге Р. Конквеста «Большой террор» (англ. The Great Terror). Период репрессий 1937–1938 гг. называется «Ежовщиной» и связан с народным комиссаром внутренних дел Ежовым.   Массовые репрессии периода «ежовщины» осуществлялись руководством страны на основании «спущенных на места» Николаем Ежовым цифр «плановых заданий» по выявлению и наказанию т.н. «врагов народа».

В ходе «ежовщины» к арестованным нередко применялись пытки, не подлежавшие обжалованию приговоры к расстрелу часто выносились без судебного разбирательства и немедленно приводились в исполнение.

По данным современных историков, общее число лиц, осужденных к высшей мере наказания и расстрелянных в период «ежовщины» за два года (1937-38) составляет 681 692 человек.

Предпосылки массовых репрессий 1937—1938 годов

К предпосылкам «Большого террора» относят убийство Сергея Кирова 1 декабря 1934 г. 1 декабря 1934 г. ЦИК СССР приняли постановление «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» следующего содержания:

При расследовании дела об убийстве Кирова Сталин приказал разра­батывать «зиновьевский след», обвинив в убийстве Кирова Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Ка­менева и их сторонников. Через несколько дней начались аресты бывших сторонников зиновьевской оппозиции, а 16 декабря были арестованы сами Каменев и Зиновьев. 28-29 декабря 14 чело­век, непосредственно обвинённых в организации убийства, были приговорены к расстрелу. В приговоре утверждалось, что все они были «активными участниками зиновьев­ской антисоветской группы в Ленинграде», а впоследствии — «под­польной террористической контрреволюционной группы», которую возглавлял так называемый «Ленинградский центр». 9 января 1935 г. в Особом совещании при НКВД СССР по уголовному делу «ленинградской контрреволюционной зиновьевской группы Сафарова, Залуцкого и других» были осуждены 77 человек. 16 января были осуждены 19 обвиняемых по де­лу так называемого «Московского центра» во главе с Зиновьевым и Каменевым. Все эти дела были грубо сфабрикова­ны.

О. Г. Шатуновская в письме А. Н. Яковлеву утверждает, что «в личном архиве Сталина при нашем расследовании был обнаружен собственноручно составленный список двух сфабрикованных им "троцкистско-зиновьевских террористических центров" — Ленинградского и Московского».

В течение нескольких последовавших лет Сталин использо­вал убийство Кирова как повод для окончательной расправы с бывшими политическими противниками, возглавлявшими различные оп­позиционные течения в партии в 1920-е годы или принимавшими в них участие. Все они были уничтожены по обвинениям в террористической деятельности.

В за­крытом письме ЦК ВКП(б) «Уроки событий, связанных с зло­дейским убийством тов. Кирова», подготовленном и разосланном на места в январе 1935, помимо предъявления Каменеву и Зиновьеву повторных обвинений в руководстве «Ленинградским» и «Московским центрами», которые являлись «по сути дела замаскированной формой белогвардейской организации», Сталин напоминал и об иных «антипартийных группировках», существовавших в истории ВКП(б) — «троцкистах», «демократических централистах», «рабочей оппозиции», «пра­вых уклонистах» и др. Это письмо на местах следовало рассматривать как прямое указание к действию.

26 января 1935 г. Сталин подписал постановление Политбюро о высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 бывших сторонников Зиновьева. Одновременно 325 бывших оппозицио­неров были переведены из Ленинграда на партийную работу в другие районы. Аналогичные действия предпринимались и в других местах. Так, например, 17 января 1935 г. Политбю­ро ЦК КПУ поставило вопрос о необходимости перевода бывших активных троцкистов и зи­новьевцев из крупных промышленных центров республики и о подготовке материалов на исключённых из партии, в том числе за при­надлежность к «троцкистскому и троцкистско-зиновьевскому блоку».

В марте-апреле 1935 г. Особое совещание при НКВД СССР осудило ряд известных партийных деятелей (А. Г. Шляпников и др.), поддержавших в 1921 г. во время дискуссии по материалам X съезда партии платформу «рабочей оппозиции», по сфальсифицированному делу о создании «контрреволюционной организации — группы „рабочей оппозиции“».

В январе-апреле 1935 г. органы НКВД «раскрыли» так называемое «крем­левское дело», в рамках которого была арестована группа служащих правительственных учреждений в Кремле по обвинению в создании террористической группы, готовившей покушения на руководителей государст­ва. В связи с этим делом 3 марта 1935 г. был снят с поста секретаря ЦИК СССР Авель Енукидзе. Его сменил бывший прокурор СССР И. А. Акулов, которого, в свою очередь, сменил первый заместитель А. Я. Вышинский.

27 мая 1935 г. приказом НКВД СССР в республиках, краях и областях были организованы особые тройки НКВД, в состав которых входили начальник Управления НКВД, начальник Управления милиции и областной прокурор.

Московские процессы в период «ежовщины»

Массовые репрессии периода «ежовщины» (1937—1938) осуществлялся на основании «спущенных на места» Ежовым цифр «плановых заданий» по выявлению и наказанию людей, вредивших советской власти (так называемых «врагов народа»).

В период 1936—1938 состоялись три больших открытых процесса над бывшими высшими функционерами компартии, которые были в 20-е годы связаны с троцкисткской или правой оппозицией. За рубежом их назвали «Московскими процессами» (англ. «Moscow Trials»).

Обвиняемым, которых судила Военная коллегия Верховного суда СССР, вменялось в вину сотрудничество с западными разведками с целью убийства Сталина и других советских лидеров, роспуска СССР и восстановления капитализма, а также организация вредительства в разных отраслях экономики с той же целью.

• Первый Московский процесс над 16 членами так называемого «Троцкистско-Зиновьевского Террористического Центра» состоялся в августе 1936. Основными обвиняемыми были Зиновьев и Каменев. Помимо прочих обвинений, им инкриминировалось убийство Кирова и заговор с целью убийства Сталина.
• Второй процесс (дело «Параллельного антисоветского троцкистского центра») в январе 1937 прошёл над 17 менее крупными функционерами, такими как Карл Радек, Юрий Пятаков и Григорий Сокольников. 13 человек расстреляны, остальные отправлены в лагеря, где вскоре умерли.
• Третий процесс в марте 1938 состоялся над 21 членами так называемого «Право-троцкистского блока». Главным обвиняемым являлся Николай Бухарин, бывший глава Коминтерна, также бывший председатель Совнаркома Алексей Рыков, Христиан Раковский, Николай Крестинский и Генрих Ягода — организатор первого московского процесса. Все обвиняемые, кроме трёх, казнены. Раковский, Бессонов и Плетнёв тоже были расстреляны в 1941 году уже без суда и следствия.

Ряд западных обозревателей в то время считали, что вина осуждённых, безусловно, доказана. Все они дали признательные показания, суд был открытым, отсутствовали явные свидетельства пыток или накачивания наркотиками. Немецкий писатель Леон Фейхтвангер, присутствовавший на Втором московском процессе, писал:

Людей, стоявших перед судом, ни в коем случае нельзя было считать замученными, отчаявшимися существами. Сами обвиняемые представляли собой холеных, хорошо одетых мужчин с непринужденными манерами. Они пили чай, из карманов у них торчали газеты... По общему виду это походило больше на дискуссию... которую ведут в тоне беседы образованные люди. Создавалось впечатление, будто обвиняемые, прокурор и судьи увлечены одинаковым, я чуть было не сказал спортивным, интересом выяснить с максимальной степенью точности все происшедшее. Если бы этот суд поручили инсценировать режиссеру, то ему, вероятно, понадобилось бы немало лет, немало репетиций, чтобы добиться от обвиняемых такой сыгранности..."

Позднее стала преобладающей точка зрения, что обвиняемые подвергались психологическому давлению и признательные показания были вырваны силой.

В мае 1937 сторонники Троцкого основали в США комиссию Дьюи. На московских процессах Георгий Пятаков дал показания, что в декабре 1935 он летал в Осло для «получения террористических инструкций» от Троцкого. Комиссия утверждала, что, по показаниям персонала аэродрома, в этот день никакие иностранные самолёты на нём не приземлялись. Другой обвиняемый, Иван Смирнов, признался в том, что принял участие в убийстве Сергея Кирова в декабре 1934, хотя в это время уже год находился в тюрьме.

Комиссия Дьюи составила 422 страничную книгу «Невиновны», утверждавшую, что осужденные были невиновны, а Троцкий не вступал ни в какие соглашения с иностранными державами, никогда не рекомендовал, не планировал и не пытался восстановить капитализм в СССР.

Репрессии в армии

В июне 1937 также состоялся суд над группой высших офицеров РККА, включая Михаила Тухачевского, т. н. "Дело антисоветской троцкистской военной организации". Обвиняемым вменялось планирование военного переворота 15 мая 1937.

В состав Специального судебного присутствия, приговорившего обвиняемых к смертной казни, входило 9 человек; из них пятеро (Блюхер, Белов, Дыбенко, Алкснис, Каширин, Горячев) сами были вскоре репрессированы и расстреляны (Блюхер умер в Лефортовской тюрьме от пыток в конце ноября 1938).

Чистка внутри НКВД

Назначение Ежова

Во время первого московского процесса наркомом внутренних дел и главой генерального управления госбезопасности являлся Генрих Ягода. Он активно участвовал в расследовании убийства Кирова, которое легло в основу судебного процесса.

Процесс состоялся в августе 1936, и уже в сентябре Ягода был перемещён на пост наркома связи, 4 апреля 1937 арестован. В феврале 1938 предстал на Третьем московском процессе, где был обвинён в сотрудничестве с иностранными разведками и убийстве Максима Горького. Как указывает исследователь Восленский М. С., механика террора была такова, что Ягода, главный организатор Первого московского процесса, оказался в качестве подсудимого на третьем.

По воспоминаниям советского разведчика Орлова А. М. (он же Берг, Гольдин, «Швед» и др.), в 1938 году во время чистки бежавшего в США, Ягода в 1936 году никак не предвидел своё скорое смещение, «весной [1936 года] он получил приравненное к маршальскому звание генерального комиссара государственной безопасности и новый военный мундир, придуманный специально для него».

26 сентября 1936 года наркомом внутренних дел вместо Ягоды назначен Ежов, под руководством которого были проведены Второй и Третий Московские процессы, и «Дело военных». Сама чистка 1937—1938 годов ассоциируется, в первую очередь, с именем Ежова («ежовщина»). В этот период вычищены были в том числе и 2273 сотрудников НКВД, в 1939 году Берией было репрессировано ещё 937 сотрудников НКВД.

Ягода был арестован 5 апреля 1937 года, в феврале 1938 года представ на показательном Третьем московском процессе, где он был обвинён в убийстве Максима Горького, а также Куйбышева и Менжинского. После его ареста были также репрессированы родители Ягоды, его пять сестёр, и жена.

При обыске у Ягоды было изъято множество вещей, составивших длинный список из 130 пунктов: «Вин разных 1229 бут.», «Коллекция порнографических снимков 3904 шт.», «Пальто дамских разных заграничных 9 шт.», «Кожаных и замшевых курток заграничных 11 шт.», «Заграничного сукна 23 куска», «Фотоаппаратов заграничных 9» и др. Вскоре после ареста Ягоды был арестован также и его личный друг Александр Лурье, через которого, по версии следствия, Ягода организовывал махинации с бриллиантами.

На момент проведения в СССР чистки Троцкий Л. Д. был ещё жив. В своей статье в «Бюллютене оппозиции» он назвал обвинение Ягоды в «троцкистском заговоре» — «фантастическим»:

Чистка

В 1937—1938 были арестованы и расстреляны такие сотрудники НКВД как бывшая «правая рука» Ягоды, один из организаторов «философского парохода» Я. С. Агранов, один из выдвиженцев Ягоды Буланов П. П., А. Я. Лурье, обвинённый в подготовке «теракта» против Ежова Г. Е. Прокофьев, Ф. И. Эйхманс, Л. М. Заковский, организатор «дела „Весна“» И. М. Леплевский, начальник охраны Сталина К. В. Паукер, один из организаторов «кировского потока» Г. А. Молчанов, В. А. Балицкий, З. Б. Кацнельсон, С. Г. Фирин, Л. Б. Залин, С. М. Шпигельглас, начальник строительства канала Москва — Волга Берман М. Д. и другие работники НКВД которые сами принимали непосредственное участие в проведении массового террора.

До сих пор остаётся непонятным арест начальника охраны Сталина К. В. Паукера; по свидетельствам современников, отношения Сталина с Паукером были доверительными. За верную службу Сталин наградил Паукера орденами Ленина и Красного Знамени, и двумя автомобилями, кадиллак и линкольн. В 1938 году на Третьем московском процессе Паукер был объявлен немецким шпионом. В июле 1937 года охрану Сталина возглавил Дагин И. М., вскоре тоже арестованный. Дагин был расстрелян в феврале 1940 года, новым начальником охраны Сталина, на этот раз окончательно, стал Власик Н. С.

4 мая 1937 года был арестован выдвиженец Ягоды, один из организаторов Первого московского процесса наркомвнудел Белоруссии Молчанов Г. А.. Молчанов заставил подсудимого Гольцмана «признаться» в том, что он якобы встречался в 1932 году с сыном Троцкого Л. Д., Львом Седовым, в гостинице «Бристоль» в Копенгагене, тогда как на самом деле эта гостиница была снесена ещё в 1917 году, а секретарь Молчанова перепутал её с гостиницей «Бристоль» в Осло. Кроме того, сам Лев Седов в это время являлся студентом Высшей технической школы в Берлине, и на момент «встречи» в Копенгагене на самом деле сдавал экзамены в Берлине.

15 ноября 1937 года был расстрелян один из старейших чекистов, Бокий Г. И., член Петроградского ВРК и даже член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса».

Как отмечают в своей работе «1937. Большая чистка. НКВД против ЧК» Михаил Тумшис и Александр Папчинский, в ходе чистки НКВД были расстрелян в том числе главный организатор пресловутого «Шахтинского дела» Евдокимов Е. Г., на допросе «признавшийся» в сотрудничестве с разведками четырёх государств.

Показательно и то, что выступавшие по Шахтинскому делу общественными обвинителями Осадчий и Шеин по делу Промпартии проходили уже обвиняемыми. Наконец, в 1938 году был расстрелян Крыленко Н. В., в 1930 году выступавший гособвинителем на процессе по Делу Промпартии.

Арестованный уже Берией бывший начальник Главного управления НКВД, и правая рука Ежова в проведении террора, Фриновский М. П. на допросе показал, что все «вскрытые» чекистами подпольные террористические заговоры на самом деле были сфальсифицированы путём систематических избиений подсудимых с целью получить от них признательные показания.

С началом террора, 4 июля 1937 года застрелился начальник НКВД Харьковской области Соломон Мазо. 8 июля 1937 года застрелился замнаркомвнудела Курский В. М.. 17 февраля 1938 года при загадочных обстоятельствах скончался прямо в кабинете начальника Главного управления госбезопасности НКВД выдвиженец Ягоды Слуцкий А. А., один из организаторов специальных операций НКВД за границей. 13 мая 1938 года застрелился начальник управления НКВД по Московской области Каруцкий.

Изменения состава НКВД в ходе чистки

В ходе Большого Террора из НКВД, в первую очередь, вычищались:

• большевики с дореволюционным партстажем (их доля упала с 20,83 % в 1934 году до 4 % на 1 сентября 1938 года), на смену которым пришли коммунисты, набранные по «ленинскому призыву» (доля вступивших в партию в 1925—1928 увеличилась с 1 % до 66 %, 1929—1932 с 0 % до 38 % за тот же период). Доля лиц 1895 и более ранних годов рождения при этом упала с 56,25 % до 4,95 %, доля лиц 1901—1905 годов рождения, наоборот, возросла с 6,25 % до 46,15 %, лиц 1906—1910 годов рождения — с 0 % до 29,12 %;
• лица с некомуннистическим прошлым (бывшие эсеры, меньшевики, анархисты и др.): их доля упала с 31,25 % суммарно на 1 июля 1934 года до 0,65 % на 1 июля 1938 года. По окончании террора единственным членом руководства НКВД с некоммунистическим прошлым остался сам Берия Л. П., который в молодости был связан с азербайджанской националистической партией мусаватистов;
• увеличилась доля рабочих (с 23,96 % до 28,67 %) и крестьян (с 17,71 % до 30 %), снизилась доля служащих (с 25 % до 18 %), а также «помещиков, торговцев, мелких предпринимателей и кустарей» (с 28,13 % до 12 %). Суммарная доля рабочих и крестьян в руководстве НКВД увеличилась с 42 % в 1934 году до 60 % на 1 сентября 1938 и до 80 % на 1939 год;
• за тот же период 1 июля 1934 — 1 сентября 1938 увеличилась доля русских (с 31,25 % до 56,67 %) и украинцев (с 5,21 % до 6,67 %, на 1 июля 1939 года до 12,42 %), снизилась доля евреев (с 38,54 % до 21,33 %, на 1 июля 1939 года до 3,92 %; согласно мемуарам Хрущёва Н. С. и сына Берии Л. П. Берии С. Л., массовая чистка НКВД от евреев имела место уже в 1939 году по окончании основной волны террора), латышей (с 7,29 % до 0 %) и поляков (с 4,17 % до 0,67 %, на 1 июля 1939 года до 0 %). Также из НКВД были вычищены все поголовно обрусевшие немцы. Кроме того, с назначением Берии в два раза выросла доля грузин (с 3,33 % на 1 сентября 1938 года до 6,98 % на 1 января 1940 года);

Исследователь Наумов Л. А. считает, что подобные резкие изменения состава НКВД не являлись результатом осознанной политики, а появились вследствие борьбы между целым рядом чекистских «кланов»: «людьми Ягоды», «людьми Ежова», «украинцами» (чекистами, служившими на Украине), «северокавказцами», «туркестанцами» и др. В результате взаимоистребления этих кланов произошло массовое выдвижение наверх новых кадров с «чистыми анкетами», в которых не было никакого компромата.

Влияние смены наркомвнуделов на изменения состава НКВД

Можно выделить по крайней мере три основные «волны» массовых кадровых перестановок в НКВД. Первая была связана с назначением на пост наркомвнудела 10 июля 1934 года Ягоды Г. Г., фактически возглавлявшего это учреждение и ранее.

Вторая «волна» началась с назначением 26 сентября 1936 года Ежова Н. И., начавшего по крайней мере с лета 1937 года массово вычищать из НКВД сотрудников, назначенных своим предшественником, и расставлять на ключевые посты своих собственных выдвиженцев под предлогом борьбы с «заговорщиками», убившими Кирова С. М. 1 декабря 1934 года. Исследователь Наумов А. А. называет первой «группой Ежова», пришедшей в НКВД, Литвина М. И. (застрелился в 1939 году), Шапиро И. И., Цесарского В. Е., Жуковского С. Б. В целом в своём наркомате Ежов опирался на «кланы» так называемых «северокавказцев» (чекистов, во время Гражданской войны служивших на Северном Кавказе) и «туркестанцев» (чекистов, во время Гражданской войны служивших в Сибири, и затем переведённых в Среднюю Азию). Так как Ежов во многом опирался на кадры, переведённые с Северного Кавказа, чистка НКВД там была минимальной; по собственному признанию самого же Ежова, «Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе…».

По свидетельству бывшего чекиста Шрейдера М. П., бывший выдвиженец Ягоды Фриновский после его падения с готовностью «перебежал» на сторону Ежова, и вызвался арестовывать Ягоду. По другим свидетельствам, также на сторону Ежова «перебежал» Агранов Я. С.

В целом по своему социальному происхождению, национальному составу, образовательному уровню, партстажу на первых порах выдвиженцы Ежова ничем не отличались от выдвиженцев Ягоды.

Третья, и последняя «волна» началась уже после проведённого в основном Ежовым Большого Террора, с назначением Берии Л. П. 25 ноября 1938 года. В первые годы работы Берии на посту наркомвнудела масштабы государственного террора резко сократились, проведена массовая чистка НКВД от активно участвовавших в Большом Терроре назначенцев Ежова (в том числе были репрессированы выдвиженцы Ежова Фриновский М. П. и Евдокимов Е. Г.), частично реабилитированы репрессированные в 1937—1938 лица.

В своём наркомате Берия на первых порах старался опираться на своих бывших сослуживцев из Грузии. В результате доля грузин в руководстве НКВД выросла с 3,33 % на 1 сентября 1938 года до 6,98 % на 1 января 1940 года.

Исследователь Борис Соколов называет первыми «людьми Берии», введёнными им в высшее руководство НКВД, следующих лиц:

• Кобулов Б. З., бывший замнаркомвнудела Грузии, и его брат Кобулов А. З.;
• Гоглидзе С. А., бывший наркомвнудел Грузии
• Рапава А. Н., бывший председатель Совнаркома Абхазии
• Меркулов В. Н., бывший заведующий промышленно-транспортным отделом ЦК Компартии Грузии
• Деканозов В. Г., бывший глава Госплана Грузии

Все эти лица были репрессированы только в 1953 году после падения самого Берии.

Механизм самоистребления НКВД

Как пишет исследователь Наумов А. А.

Чистка НКВД сопровождалась рядом маневров, призванных «усыпить» самих чекистов. В 1935 году введены высшие специальные звания «комиссаров государственной безопасности». Из 37 высших чекистов, имевших эти звания в 1935 году, к 1941 году осталось в живых всего двое.

Параллельно с началом чистки летом 1937 года на сотрудников НКВД «посыпался» ряд высших наград, в том числе множество орденов Ленина. Кроме того, на фоне чистки проходила целая кампания славословий в адрес чекистов и наркомвнудела Ежова лично. Аресты высших чинов НКВД в ряде случаев проводились под видом вызовов в Москву «на повышение».

Для уничтожения уже выдвинувшихся в ходе чистки НКВД сотрудников Ежова в самом НКВД была проведена сложная реорганизация, широко практиковались переводы перед арестами на различные вспомогательные должности; так, Фриновский М. П. был переведён на пост наркома ВМФ СССР, Заковский Л. М. на пост начальника строительства Куйбышевского гидроузла. В целом, чистка НКВД сопровождалась непрерывными кадровыми перемещениями. Отставка наркома Ежова имела характер сложной многоходовой комбинации: 8 апреля 1938 года он был назначен по совместительству наркомом водного транспорта СССР, одновременно оставаясь и наркомом внутренних дел. 23 ноября сам же Ежов подал в отставку с поста наркомвнудела, которая была принята уже 25 декабря. Предлогом для отставки стало бегство не ставших дожидаться своего ареста полпреда НКВД по Дальнему Востоку Люшкова Г. С. и наркомвнудела Украины Успенского А. И.

В постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) об отставке Ежова с поста наркомвнудела ничего не указывало о будущем аресте: упоминалось лишь о его «болезненном состоянии, не дающим возможности руководить одновременно двумя большими наркоматами». Арест последовал только в апреле 1939 года. Незадолго до отставки Ежова при невыясненных обстоятельствах погибла его жена Хаютина Е. С.

При аресте Ежова, согласно рапорту капитана госбезопасности Щепилова 11 апреля 1939 года, в ящике письменного стола обнаружены пули, завёрнутые в бумажки с надписями карандашом: «Зиновьев», «Каменев» и «Смирнов». В целом протокол обыска Ежова выглядит гораздо скромнее, чем у его предшественника: четыре пистолета, из них три спрятанные за книгами, и три также спрятанные за книгами бутылки водки.

Параллельно поэтапному падению Ежова также поэтапно происходило и возвышение Берии, в августе 1938 года переведённого из Грузии в центр.

22 августа назначен первым замнаркомвнудела, 8 сентября начальником 1-го управления НКВД, 29 сентября — начальником Главного управления госбезопасности НКВД и, наконец, 25 ноября — наркомом внутренних дел СССР.

Сталин начал широко использовать метод перевода неугодных лиц на вспомогательные должности ещё во время борьбы за власть в 1920-е годы. Главный оппонент Сталина, Троцкий, после долго подготавливавшейся отставки с ключевых постов наркомвоенмора и предреввоенсовета был назначен на вспомогательную должность председателя концессионного комитета, один из его сторонников Муралов Н. И. переведён из Москвы в Северо-Кавказский военный округ. «Зиновьевец» Сокольников Г. Я. переводился с поста наркомфина на должности зампреда Госплана СССР, практиковались переводы оппозиционеров послами за границу.

Атмосфера чистки в НКВД смогла создать для заместителей начальников управлений и начальников отделов возможность быстро выдвинуться, уничтожив, в том числе и физически, своих же собственных начальников. Другим методом разрушения «спаянных» чекистских «кланов» были перемещения руководящих работников из одного региона СССР в другой.

По мнению исследователя Наумова А. А., чистка аппарата НКВД на местах началась в июле 1937 года с Украины. Служивший ранее на Украине нарком внутренних дел УССР Балицкий В. А. был перемещён на Дальний Восток для проведения там чистки, однако уже месяцем позднее и сам был репрессирован уже там. Уже 17 июля 1937 года Балицкий «признался» в организации «антисоветского троцкистско-фашистского заговора», и дал показания на ряд своих бывших сотрудников на Украине.

Чистку кадров Балицкого возглавил новый наркомвнудел Украины и бывший заместитель Балицкого Леплевский И. М., который в апреле 1938 года сам был репрессирован. Новым наркомвнуделом Украины стал Успенский А. И., инициировавший чистку НКВД Украины уже от «людей Леплевского». Сам же Успенский, ожидая ареста, в ноябре 1938 года имитировал самоубийство, и бежал в Воронеж. В апреле 1939 года был арестован в Челябинской области, и вскоре «признался» в организации «контрреволюционного заговора» и шпионаже в пользу Германии. В 1940 году Успенский был расстрелян; кроме того, была расстреляна его жена.

Всесоюзный розыск беглого наркома Успенского был взят на контроль лично Сталиным. В ходе розыска была арестована жена Успенского, а один из его родственников, ожидая ареста, повесился. 16 ноября 1938 года Хрущёв Н. С. лично санкционировал арест начальника Житомирского областного управления НКВД Вяткина Г. М., как не предотвратившего побег. На допросе Вяткин показал, что он утвердил в Житомирской области расстрелы четырёх тысяч человек, в том числе несовершеннолетних детей и беременных женщин, и сам был расстрелян в феврале 1939 года.

Для чистки Дальнего Востока из Украины был направлен один из активных участников Большого Террора, главный организатор массовых репрессий этнических корейцев и прочих репрессий по «национальным линиям» Люшков Г. С.. Люшков «вскрыл» на Дальнем Востоке «право-троцкистский заговор», в том числе арестовав собственного предшественника Дерибаса Т. Д.. В 1938 году уже он сам, ожидая ареста, бежал в Японию, где погиб в 1945 году. В свою очередь, бегство Люшкова стало удобным предлогом для целой волны новых чисток на Дальнем Востоке. Наконец, бегство Люшкова стало предлогом и для смещения самого Ежова.

Как указывают в своей работе Михаил Тумшис и Александр Папчинский, для проведения чистки местного НКВД в Хабаровск прибыли чекисты из Ленинграда, Москвы, Вологды, Куйбышева и Челябинска. На место лично прибыл первый замнаркомвнудела Фриновский М. П. (впоследствии сам репрессированный), заявивший, что «города Дальнего Востока засорены контрреволюционным, а органы НКВД — социально-чуждым элементом… Задача командированных на Дальний Восток чекистов чистить органы НКВД от антисоветского элемента».

Миронов С. Н. был переведён из Днепропетровска в Западную Сибирь, где начал репрессировать «польских шпионов», и сам был арестован уже Берией 6 января 1939 года. Рассекреченные в настоящее время польские архивы убедительно показывают, что в 1930-е годы в Западной Сибири на самом деле вообще отсутствовали польские резидентуры.

Для чистки Омска из Северного Кавказа был направлены Горбач Г. Ф. и Валухин К. Н., впоследствии также репрессированные (Горбач был обвинён в «подготовке государственного переворота»). Одним из предлогов для расстрела Горбача стал скандальный случай, когда приговорённый к расстрелу колхозник Григорий Чазов из-за небрежности исполнителей был оставлен лежать живым в яме с другими расстрелянными, после чего смог добраться до приёмной Калинина М. И. в Москве.

Для чистки Узбекистана и Таджикистана из Москвы был направлен член Политбюро Андреев А. А., Жданов А. А. был направлен для чистки Башкирии, где «обнаружил» даже два «заговора»: «троцкистско-бухаринский» и «буржуазно-националистический». Для чистки Армении из центра были направлены Микоян А. С. и Маленков Г. М., Каганович Л. М. проводил чистку в общей сложности в четырёх областях СССР, также в качестве наркома путей сообщения вычистив железные дороги.

Массовый террор

28 июня 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло следующее решение: «1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии».

2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик следующую телеграмму:

«Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, — являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке». Телеграмма была подписана Сталиным.

16 июля 1937 г. состоялось совещание Ежова с начальниками областных управлений НКВД для обсуждение вопросов проведения предстоящей операции. Имеются свидетельства отдельных его участников в следственных делах на наркома Н.И.Ежова и его заместителя М.П.Фриновского - показания С.Н.Миронова (начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю), А.И. Успенского (нарком внутренних дел УССР), и Н.В.Кондакова (нарком внутренних дел Армянской ССР) и других. С.Н.Миронов показывал: «Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие ее прорабатывал с каждым начальником управления «оперативный лимит» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 33), то есть количество лиц, подлежавших репрессии в том или ином регионе СССР. С.Н.Миронов в заявлении на имя Л.П.Берия писал: «... в процессе доклада Ежову в июле я ему заявил, что столь массовые широкие операции по районному и городскому активу... рискованны, так как наряду с действительными членами контрреволюционной организации, они очень неубедительно показывают на причастность ряда лиц. Ежов мне на это ответил: «А почему вы не арестовываете их? Мы за вас работать не будем, посадите их, а потом разберетесь — на кого не будет показаний, потом отсеете. Действуйте смелее, я уже вам неоднократно говорил». При этом он мне заявил, что в отдельных случаях, если нужно «с вашего разрешения могут начальники отделов применять и физические методы воздействия»» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 35-36). Бывший нарком внутренних дел Армении Н.В.Кондаков со ссылкой на своего бывшего начальника по Ярославскому управлению НКВД А.М. Ершова показывал:«Ежов допустил такое выражение «Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом совсем нет. Поэтому особо стесняться в арестах не следует» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 4 Л 207). «Начальники управлений, — показывал А.И. Успенский, — стараясь перещеголять друг друга, докладывали о гигантских цифрах арестованных Выступление Ежова на этом совещании сводилось к директиве «Бей, громи без разбора» Ежов прямо заявил, — продолжал он, — что в связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но что это неизбежно» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 3 Л 410). На вопрос Успенского, как быть с арестованными 70- и 80 летними стариками, Ежов отвечал «Если держится на ногах — стреляй» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое On 6 Д 3 Л 410).

31 июля 1937 Ежов подписал одобренный Политбюро приказ НКВД № 0447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов».

В нём говорилось:

Протоколы заседания тройки направлялись начальникам оперативных групп НКВД для приведения приговоров в исполнение. Приказ устанавливал, что приговоры по «первой категории» приводятся в исполнение в местах и порядком по указанию наркомов внутренних дел, начальников областных управлений и отделов НКВД с обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение.

Часть репрессий проводилась в отношении лиц, уже осуждённых, и находившихся в лагерях. Для них выделялись лимиты «первой категории», и также образовывались тройки.

Для того, чтобы выполнить и перевыполнить установленные планы по репрессиям органы НКВД арестовывали и передавали на рассмотрение троек дела людей самых разных профессий и социального происхождения.

Начальники УНКВД, получив разверстку на арест нескольких тысяч человек, были поставлены перед необходимостью арестовывать сразу сотни и тысячи человек. А так как всем этим арестам надо было придать какую-то видимость законности, то сотрудники НКВД стали выдумывать повсеместно всякого рода повстанческие, право-троцкистские, шпионско-террористические, диверсионно-вредительские и тому подобные организации, «центры», «блоки» и просто группы.

По материалам следственных дел того времени почти во всех краях, областях и республиках существовали широко разветвленные «право-троцкистские шпионско-террористические, диверсионно-вредительские» организации и центры и, как правило, эти «организации» или «центры» возглавляли первые секретари обкомов, крайкомов или ЦК компартий союзных республик.

Так, в бывшей Западной области руководителем «контрреволюционной организации правых» был первый секретарь обкома И. П. Румянцев, в Татарии «руководителем правотроцкистского националистического блока» являлся бывший первый секретарь обкома А. К. Лепа, руководителем «антисоветской террористической организации правых» в Челябинской области был первый секретарь обкома К. В. Рындин, и т. д.

В Новосибирской области были «вскрыты» «Сибирский комитет ПОВ», «Новосибирская троцкистская организация в РККА», «Новосибирский троцкистский террористический центр», «Новосибирская фашистская национал-социалистическая партия Германии», «Новосибирская латышская национал-социалистическая фашистская организация» и ещё других 33 «антисоветских» организации и группы.

НКВД Таджикской ССР якобы вскрыл контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию. Связи её выходили на право-троцкистский центр, Иран, Афганистан, Японию, Англию и Германию и контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию Узбекской ССР.

В руководстве этой организации состояли 4 бывших секретаря ЦК КП(б) Таджикистана, 2 бывших председателя СНК, 2 бывших председателя ЦИК республики, 12 наркомов и 1 руководитель республиканских организаций, почти все зав. отделами ЦК, 18 секретарей РК КП(б) Таджикистана, председатели и зам. председателей райисполкомов, писатели, военные и другие партийно-советские работники.

УНКВД по Свердловской области «вскрыло» так называемый «Уральский повстанческий штаб — орган блока правых, троцкистов, эсеров, церковников и агентуры РОВСа», руководимый секретарем Свердловского обкома И.Д. Кабаковым, членом КПСС с 1914 года. Этот штаб якобы объединял 200 подразделений, сформированных по военному образцу, 15 повстанческих организаций и 56 групп.

В Киевской области уже к декабрю 1937 г. было «вскрыто» 87 повстанческо-диверсионных, террористических организаций и 365 повстанческо-диверсионных вредительских групп.

Только на одном московском авиазаводе № 24 в 1937 году было «вскрыто» и ликвидировано 5 шпионских, террористических и диверсионно-вредительских групп, с общим количеством 50 человек («право-троцкистская» группа и группы, якобы связанные с германской, японской, французской и латвийской разведками). При этом указывалось, что «Завод до сего дня засорен антисоветскими социально-чуждыми и подозрительными по шпионажу и диверсии элементами. Имеющийся учет этих элементов по одним только официальным данным достигает 1000 человек.»

Всего только в рамках «кулацкой операции» было осуждено тройками 818 тыс. человек, из них к расстрелу 436 тыс. человек.

Значительной категорией репрессированных были священнослужители. В 1937 году было арестовано 136 900 православных священнослужителей, из них расстреляно — 85 300; в 1938 году было арестовано 28 300, расстреляно — 21 500.. Были также расстреляны тысячи католических, исламских, иудейских священнослужителей и священнослужителей прочих конфессий.

В связи с продажей КВЖД в Советский Союз вернулось несколько десятков тысяч советских граждан, ранее работавших на КВЖД, а также эмигрантов. Вся эта группа лиц получила нарицательное имя «харбинцы» и затем подвергнута репрессии в соответствии с приказом НКВД СССР № 00593 от 20 сентября 1937 года. Их было всего осуждено 29 981 человек, из них к расстрелу — 19 312 человек.

21 мая 1938 приказом НКВД были образованы «милицейские тройки», которые имели право без суда приговаривать к ссылке или срокам заключения 3-5 лет «социально-опасных элементов». Эти тройки за период 1937—1938 вынесли различные приговоры 400 тысячам человек. В категорию рассматриваемых лиц попадали в том числе уголовники-рецидивисты и скупщики краденого.

В начале 1938 года дела инвалидов, осужденных по разным статьям на 8—10 лет лагерей, пересматривались тройкой по Москве и Московской области, которая приговаривала их к высшей мере наказания, так как их нельзя было использовать как рабочую силу.

Роль пропаганды и доносов в период массовых репрессий 1937—1938 годов

Важное значение в механизме террора имела официальная пропаганда. Собрания, где клеймили «троцкистско-бухаринских подонков» проходили в трудовых коллективах, в институтах, в школах. В 1937 праздновалось 20-летие органов госбезопасности, каждый пионерский лагерь стремился к тому, чтобы ему дали имя Ежова.

Казахский поэт Джамбул Джабаев сочинил Ежову целую оду:"Великого Сталина пламенный зов услышал всем сердцем, всей кровью Ежов… Враги нашей жизни, враги миллионов, ползли к нам троцкистские банды шпионов, бухаринцы - хитрые змеи болот, фашистов озлобленный сброд. Мерзавцы таились, неся нам оковы, но звери попались в капканы Ежова…". Это стихотвроение учили наизусть в каждой школе. 1-й секретарь ЦК КП(б) Грузии Л. П. Берия (ставший преёмником Ежова) в 1937 на 5 съезде КП(б) Грузии заявил: «Пусть знают враги, что всякий, кто попытается поднять руку против воли нашего народа, против воли партии Ленина-Сталина, будет беспощадно смят и уничтожен». 1-й секретарь ЦК КП(б) Белоруссии В. Ф. Шарангович (будущий обвиняемый на 3-м московском процессе) в своём выступлении в 1937 заявил: «Мы должны уничтожить до конца остатки японо-немецких и польских шпионов и диверсантов, остатки троцкистско-бухаринской банды и националистической падали, раздавить и стереть их в порошок, как бы они ни маскировались, в какую бы нору ни прятались!»

Многие простые люди видели в терроре удар против «зарвавшегося» и коррумпированного начальства и использовали террор в личных целях, в 1937—1938 тысячи простых граждан заваливали НКВД доносами на своих сослуживцев, соседей, начальников, знакомых, доносов было столько, что НКВД просто не справлялась. Много было случаев, когда доносы писали друг на друга в институтах и прочих учебных заведениях. Так например (уже после снятия и казни Н. И. Ежова) в 1940 году, будущий военный историк и писатель В. В. Карпов, тогдашний курсант Ташкентского военного училища, был репрессирован по доносу, написанному на него однокурсником.

Сталин на февральско-мартовском (1937) пленуме ЦК ВКП (б) так говорил о доносительнице П. Т. Николаенко: «Пример с Николаенко. О ней много говорили. И тут нечего размазывать. Она оказалась права. Маленький человек Николаенко, женщина. Писала, писала во все инстанции. Никто внимания на неё не обращал. А когда обратил, то ей же наклеили за это. Потом письмо поступает в ЦК. Мы проверили. Но что она пережила, и какие ей пришлось закоулки пройти, для того чтобы добраться до правды. Вам это известно. Но ведь факт — маленький человек, не член ЦК, не член Политбюро, не нарком, и даже не секретарь ячейки, а просто человек, а ведь она оказалась права. А сколько таких людей у нас, голоса которых глушатся, заглушаются. За что её били? За то, что она не сдается так, мешает, беспокоит. Нет, она не хочет успокоиться. Она тыкается в одно место, в другое, в третье. Хорошо, что у неё инициативы хватило. Её все по рукам били, и когда, наконец, она добралась до дела, оказалось, что она права. Она вам помогла разоблачить целый ряд людей. Вот что значит прислушиваться к голове низов, к голосу масс.»

Начальник ленинградского НКВД Заковский писал в газете «Ленинградская правда»: «Вот недавно мы получили заявление от одного рабочего, что ему подозрительна (хотя он и не имеет фактов) бухгалтер — дочь попа. Проверили: оказалось, что она враг народа. Поэтому не следует смущаться отсутствием фактов; наши органы проверят любое заявление, выяснят, разберутся».

Начало террора

В июне 1937 года Троцкий Л. Д., на тот момент находившийся в изгнании в Мексике, направил в ВЦИК СССР телеграмму, в которой писал, что «Политика Сталина ведёт к окончательному как внутреннему, так и внешнему поражению. Единственным спасением является поворот в сторону советской демократии, начиная с открытия последних судебных процессов. На этом пути я предлагаю полную поддержку». Телеграмма была переслана Сталину, наложившему на неё резолюцию: «Шпионская рожа! Наглый шпион Гитлера!».

28 июня 1937 г. Политбюро ЦК ВКП (б) приняло следующее решение: «1. Признать необходимым применение высшей меры наказания ко всем активистам, принадлежащим к повстанческой организации сосланных кулаков. 2. Для быстрейшего разрешения вопроса создать тройку в составе тов. Миронова (председатель), начальника управления НКВД по Западной Сибири, тов. Баркова, прокурора Западно-Сибирского края, и тов. Эйхе, секретаря Западно-Сибирского краевого комитета партии».

2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло решение послать секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик следующую телеграмму:

«Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом по истечении срока высылки, вернувшихся в свои области, — являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений, как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.

ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но всё же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.

ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке». Телеграмма была подписана Сталиным.

16 июля 1937 г. состоялось совещание Ежова с начальниками областных управлений НКВД для обсуждение вопросов проведения предстоящей операции. Имеются свидетельства отдельных его участников в следственных делах на наркома Н. И. Ежова и его заместителя М. П. Фриновского — показания С. Н. Миронова (начальник УНКВД по Западно-Сибирскому краю), А. И. Успенского (нарком внутренних дел УССР), и Н. В. Кондакова (нарком внутренних дел Армянской ССР) и других. С. Н. Миронов показывал: "Ежов дал общую оперативно-политическую директиву, а Фриновский уже в развитие её прорабатывал с каждым начальником управления «оперативный лимит» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 33), то есть количество лиц, подлежавших репрессии в том или ином регионе СССР. С. Н. Миронов в заявлении на имя Л. П. Берия писал: «… в процессе доклада Ежову в июле я ему заявил, что столь массовые широкие операции по районному и городскому активу… рискованны, так как наряду с действительными членами контрреволюционной организации, они очень неубедительно показывают на причастность ряда лиц. Ежов мне на это ответил: „А почему вы не арестовываете их? Мы за вас работать не будем, посадите их, а потом разберётесь — на кого не будет показаний, потом отсеете. Действуйте смелее, я уже вам неоднократно говорил“. При этом он мне заявил, что в отдельных случаях, если нужно „с вашего разрешения могут начальники отделов применять и физические методы воздействия“» (см.: ЦА ФСБ РФ. Арх. № Н-15301. Т. 7. Л. 35-36). Бывший нарком внутренних дел Армении Н. В. Кондаков со ссылкой на своего бывшего начальника по Ярославскому управлению НКВД А. М. Ершова показывал:"Ежов допустил такое выражение «Если во время этой операции и будет расстреляна лишняя тысяча людей — беды в этом совсем нет. Поэтому особо стесняться в арестах не следует» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 4 Л 207). «Начальники управлений, — показывал А. И. Успенский, — стараясь перещеголять друг друга, докладывали о гигантских цифрах арестованных Выступление Ежова на этом совещании сводилось к директиве „Бей, громи без разбора“ Ежов прямо заявил, — продолжал он, — что в связи с разгромом врагов будет уничтожена и некоторая часть невинных людей, но что это неизбежно» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое Оп 6 Д 3 Л 410). На вопрос Успенского, как быть с арестованными 70- и 80 летними стариками, Ежов отвечал «Если держится на ногах — стреляй» (ЦА ФСБ РФ Ф Зое On 6 Д 3 Л 410).