Письмо

Итак, относительно рассказа моего  «Двойная радуга», мнения разделились на прямо противоположные. Чего и следовало ожидать. Что характерно – против рассказа (моего же) «Тмутаракань», никто не возражал столь бурно. А почему? В том рассказе тоже хватает боли, крови и натурализма.

А потому, что в «Тмутаракани» подвиг на  бытовом уровне, а в «Двойной радуге», на бытовом же уровне, мерзость человеческая и таки героизм женщины у которой достало ума дождаться благоприятного момента и вызволить себя из плена. Двадцать шесть ударов ножом – нереально? Уверяю вас, реально вполне. И двадцать шесть ударов ножом и топором по голове.  Не так давно дело было,  жена мужу половые органы отрезала. И детишки новорожденные случаются в мусорных контейнерах и в сортирах тоже бывает. И замёрзшего новорожденного младенца рядом с пьяной мамашей тоже встречал.

И всё это называется жизнь. Только каждый видит её под своим углом, со своей точки зрения. С той точки зрения на которую человека сама жизнь и поставила.

Вот есть собаки. И они все называются одинаково – собаки, но есть породы собак и вроде бы собака, она и в Африке собака, но есть бультерьеры, есть болонки, есть спаниели. Породы есть у собак.

Люди тоже подвид животного мира и одинаковые, казалось бы, все должны быть, но и у людей есть порода. Отличны люди друг от друга, на бытовом уровне отличны. В разговоре, в поведении различаются они. С достаточной долей вероятности можно сказать – вот этот человек мент, а этот учитель или инженер. А всего лишь по внешнему виду можно определить степень культурности и образованности человека (в большинстве случаев, исключения случаются). Нельзя только сказать, как поведёт себя человек в нештатной ситуации. И судить по себе ни в коем случае нельзя. И нельзя говорить: «А вот я бы…», потому что неизвестно это.

 

Вернёмся к сочинительству. Я, когда сочиняю нечто, записываю только несколько первых фраз, дальше всё идёт само собой и от меня уж не зависит, хотите верьте, хотите нет. Я живу внутри рассказа и если в рассказе должна быть злость, то я зол, страх, то мне страшно и т.д. Но всё это происходит только на стадии написания. Только во время сочинения. В остальное время никогда ни при каких условиях нельзя отождествлять автора и героев его произведений.

 

Теперь про правила сообщества. Они коротки и в них практически ничего не прописано. Несколько общих фраз, не более. Я понимаю, когда мне говорят: «А у нас принято…», хорошо принято, так принято. Но я-то, откуда могу знать, что и у кого принято, если это нигде не сказано. Узнать что и у кого принято можно только в процессе общения. Я пока мало общаюсь с членами сообщества и не доподлинно знаю, что в нём принято.

 

Про ссылки. Ничего подобного в правилах не написано, а, стало быть, делать я этого не обязан. У вас принято? Хорошо, буду делать ссылки.

 

Публично приношу свои извинения госпоже NB. Но, однако же, никакого хамства в своём поведении по отношению к ней не усматриваю. Нормальные слова я употреблял при общении, а уж каким тоном я их написал определить нельзя – это смешно просто.

Госпожа NBпрошу вас простить меня, если ненароком задел ваше самолюбие.

Обязуюсь не читать ваших произведений, никаким образом не комментировать их и вас прошу делать то же самое. То есть не читать и не комментировать моих произведений, неровен час как-нибудь не так вы истолкуете мои слова.

 

Пока всё.

 p.s.

Для Стаса Фишеля. К вопросу о разнообразии точек зрения.


Сергей Губарев. ДВОЙНАЯ РАДУГА: Рассказы и повесть. Томск, изд. «Ветер», 2013г.

 

Томский писатель Александр Рубан, который сверстал, смакетировал и издал в томском «Ветре» эту книгу, сделал к ней вот какое предисловие.

 

«ОН ЗНАЕТ

Две цитаты, обе из Стругацких:

1. «Ничего нельзя придумать. Всё, что ты придумаешь, либо было придумано до тебя, либо происходит на самом деле».

2. «Писать должно либо о том, что ты знаешь очень хорошо, либо о том, чего не знает никто».

 

Сергей Губарев очень хорошо знает то, о чём он пишет. Даже если об этом не знает никто. Он не придумывает, он описывает увиденное. Он знает тайгу, он знает людей, он знает – изнутри – «скорую помощь». Он пишет о том, что знает.

Правдивость – вот отличительная особенность его прозы, в том числе и самой что ни на есть сказочной…

Мы с ним познакомились в Интернете: заинтересовались текстами друг друга и стали общаться.

Когда-то, в одной из моих фантастических повестей, я изобрёл писателя, который ничего не выдумывал. Он (мною выдуманный писатель) говорил о себе: «Я не литератор, а регистратор. Не беллетрист, а стенографист. Не сочинитель историй, а секретарь Истории». В моём сюжете читатели (особенно критики) ему не верили, полагали выдумщиком…

А вот когда я в реальности встретил такого писателя – Сергея Губарева, - я поверил ему. Сразу. Всей душой.

Он – знает. У него есть чему поучиться.

 

Александр Рубан, член Союза писателей России, г.Томск.»

 

Об авторе сказано также, что он проживает сейчас в Камышине Волгоградской области, а до этого «пешком прошёл едва ли не всю Россию и знает то, о чём пишет».

Книга небольшая, всего 119 страниц, в ней три раздела – «Было», «Бывает» и «Не было». Последний раздел вполне фантастический, но содержание его – Рубан прав – кажется не менее реальным, чем остальное, явно выстраданное автором лично. Это как раз та фантастика, о которой сказано: «Возможно всё, до чего способен додуматься человек». Особенно человек с писательским талантом, умеющий чувствовать и сочувствовать, вообще не употребляющий лишних слов и знающий меру даже в самых острых описаниях. Я читал не отрываясь, чего и всем желаю: книга подарена Томской «Пушкинке» аж в двух экземплярах. Она – добра.

В.Шкаликов, Ведущий «ГС».