Солдату отечества,заступнику народа- Льву Рохлину исполнилось бы 60 лет

     Солдату отечества, заступнику народа - Льву Рохлину исполнилось бы 60 лет

6 июня 2007 г. исполнилось бы 60 лет Льву Яковлевичу Рохлину. Но уже почти девять лет генерала Рохлина нет с нами. Говоря о столь выдающихся людях, обычно добавляют, что их дела, мысли, достижения не ушли вместе с ними. Однако убийство Рохлина — потеря поистине невосполнимая. Не оставляет ощущение, что будь генерал жив, девять минувших со дня его гибели лет были бы совсем иными. И жизнь нынешней России была бы иной.

РОХЛИН — из тех, кого по праву называют незаменимыми. Если их судьбы совпадают с током истории, попадают с ним в унисон, влияние таких личностей просто невозможно переоценить. Широко известен генерал стал в 1995-м, когда полыхала Чечня, ежедневно гибли десятки, сотни людей в страшной войне. В чести у ельцинской власти были тогда совсем другие генералы — такие, как тогдашний министр обороны Грачёв, расстрельщик Дома Советов, пообещавший, что штурм Грозного будет лёгкой прогулкой. У московского либерального бомонда имелись свои герои. Если уж не предводитель «чеченского сопротивления» генерал Дудаев, так те политики и военные (нашлись и такие), для которых гибнущие русские солдаты были преступным быдлом и оккупантами, зато бездумно развязавший войну президент Ельцин — светочем демократии.

А Рохлин, несмотря на генеральские погоны, был солдатом. Так уж сложилась жизнь мальчишки, рождённого в послевоенном 1947 году в Казахстане. В юности выбрал он себе эту профессию, а точнее судьбу — Родину защищать. И никогда от неё не отступался. Ташкентское общевойсковое училище, служба в Германии, академия имени Фрунзе, оконченная с золотой медалью. А потом двадцать мест службы, причём отнюдь не «паркетного» офицера — Закавказье, Средняя Азия. И наконец, Афганистан, где дважды был ранен, представлен к ордену Красного Знамени и снят с должности после неудачного боя. «Поверьте, мне это перенести было чрезвычайно трудно. В глазах стояла красная пелена, — вспоминал он позже. — Но, переборов себя, я понял самое главное: считать себя всемогущим — великое заблуждение... Мне этот случай чрезвычайно помог. Для меня вопрос отличия и личных заслуг не играл никакой роли. Карьера — не главное. Прежде всего дело, потом всё остальное».

Неудивительно, что офицер с такой моралью и принципами стал настоящим командиром для своих подчинённых и в Чечне, что небольшой 8-й гвардейский корпус под его командованием не только оказался одним из самых боеспособных, но и понёс наименьшие потери. Потому что дело — прежде всего. В мирное время Рохлина, говорят, называли даже «самодуром», так как на взгляд некоторых слишком большое внимание уделял боевой подготовке. А в итоге получилось, как говаривал ещё великий Суворов: тяжело в учении — легко в бою. В бой генерал шёл вместе со своими солдатами и в Грозном, ставшем городом смерти. Когда спрашивали, почему — удивлялся: «А что бы тогда обо мне думали: в мирное время выжимал из нас соки, требовал, чтобы к войне готовились, а сейчас с нами не пошёл? Я знал, что спасу жизни многих людей. Так и получилось».

Государство приказало Рохлину воевать. Он, будучи офицером, воевал, делая всё возможное, чтобы с честью выполнить свой долг и сохранить человеческие жизни. Не прикрывал, как иные, трусость и предательство «благородным пацифизмом». А вот награду за войну, которую почитал неправедной, из рук неправедной власти брать не стал.

Совсем скоро власть эта поняла, что без таких людей, как Рохлин, на одних карьеристах и взяточниках просто не продержится. Ей позарез понадобились настоящие личности, настоящие герои. Не для того, чтобы прислушиваться к их мнению и использовать опыт, а из лицемерного желания замаскировать свою истинную сущность чужими подвигами и достоинствами. Вот только о том не подумали, что настоящие герои могут чего-то до поры до времени не знать и не понимать, но никогда не будут предавать себя и свои убеждения, приспосабливаться и пресмыкаться.

Ни за чины и награды, ни из раболепия. Так что перед выборами в Госдуму в 1995 году Рохлин высочайшим повелением был включён в первую тройку избирательного списка тогдашней партии власти, черномырдинского «Нашего дома России». Сам Рохлин, видимо, полагал, что только так, с помощью политической власти и влияния, теперь можно защищать Родину, армию, — всё, что дорого и важно. То есть и в политике собирался заниматься тем же, чем в армии, в бою, на линии фронта.

Пригласившие же легендарного генерала в свои ряды чиновники думали не об армии и Родине, а исключительно о себе. В подобных ситуациях и проявляется натура и сущность человека. Сколько вроде бы достойных во всех отношениях генералов и тогда и ныне не выдержали такой проверки политикой, поскольку та стала для них лишь делом карьеры.

Рохлин, уже не как боевой офицер, а как глава Комитета по обороне в Государственной думе, взглянув на бедственное положение страны, не только не пожелал называть это достижениями демократии, но и о главных виновниках происходящего заявил во весь голос.

«Десятки миллионов долларов в Министерстве обороны разворованы. Конечно, я не мог мириться с этим... Армия по всем абсолютно позициям рушится. Идёт прямое предательство армии... Я возглавлял Комитет по обороне более двух лет и знаю, как Ельцин был расстроен, когда ему доложили, что первый раз меня не удалось снять с должности», — публично и без оглядки на высокое начальство говорил Рохлин. Для этого начальства честность и неподкупность генерала, его гражданское мужество оказались шоком. Рохлин стал врагом номер один для Кремля.

А ему не нужны были партийные должности и посты, которые он без сожаления оставил. Более того, именно получив политическую самостоятельность, Рохлин стал, пожалуй, наиболее яркой и перспективной политической фигурой на тот момент. Человека, для которого, по собственным словам, главная идеология — патриотизм, кто собственным делом и кровью подтвердил свою любовь к Родине, слушали многотысячные митинги, военные гарнизоны, бастующие шахтёры. И не просто слушали: там, где оказывался Рохлин, непременно исчезала апатия, начиналось движение. Созданное генералом Движение в поддержку армии (ДПА) стремительно набирало вес. Десятки тысяч офицеров, как вышвырнутые ельцинскими «реформами» из армии, так и те, кто продолжал вопреки всем действиям центральной власти служить Отечеству, почувствовали в Рохлине своего лидера, своего вождя, а самих себя осознали реальной силой. Как своего лидера приняли генерала и многочисленные шахтёры, пикетировавшие летом 1998 года Дом правительства.

«Семь лет потеряно, президент семь лет то пьянствовал, то болел. Всё разворовывается, средства срочно переправляются за границу. Я лично не за военную диктатуру. Я выступаю за то, чтобы сейчас у власти были люди знаковые, которые повели бы людей в правильную сторону... Я считаю, мы не должны дожидаться, когда наступит хаос. Все здоровые силы, в том числе и армия, должны объединиться и сказать: стой», — говорил генерал Рохлин в своём последнем интервью 2 июля 1998 года.

Врагам его, тем самым, кто создавал хаос в нашей стране, хорошо было известно, что для Рохлина это не просто слова. А потому через несколько часов после того интервью Рохлин был убит. У заказчиков убийства хватило цинизма обвинить в преступлении вдову генерала Тамару Рохлину. Имена настоящих преступников до сих пор не названы. Но они известны с самого начала. «Мы сметём этих Рохлиных», всего за несколько недель до убийства громыхал президент Ельцин. Но сметёшь ли целый народ? Похороны генерала превратились в поистине всенародное, стихийное, массовое и искреннее народное прощание. Так провожают только великих народных лидеров и заступников.

К несчастью, наследники и продолжатели преступного дела и сегодня у власти в России. А потому и ныне так актуально многое из того, что говорил и делал Лев Рохлин.