Была ли альтернатива приватизации по Чубайсу?

Альтернатива была и более чем реальная, но Ельцину нужно было другое, об этом пишет в своей книге "Власть в тротиловом эквиваленте" Полторанин.



Председателем Госкомимущества РСФСР был тогда Михаил
Дмитриевич Малей - профессионал высокого уровня, настоящий
русский патриот. Он с командой единомышленников почти год работал
над своей программой приватизации постепенного перевода
государственного капитализма в народный капитализм. Или
как его еще называют - скандинавский социализм. Малеевская
команда подготовила целый пакет подзаконных актов.
Предполагалось безвозмездно передать государственное
имущество по справедливости всему населению, наделить каждого
гражданина его долей - именным приватизационным чеком.
166
он стоил бы примерно в 600 раз дороже, чем чубайсовский ваучер.
Вовлечение чеков в продажу не допускалось - мера против
олигархизации. На них можно было купить акции приватизируемых
объектов и получать дивиденды. Отсекались дельцы, набившие
мешки денег на махинациях в горбаческое безвременье.
В первую очередь намечалось приватизировать не устойчиво
работающую нефтегазовую отрасль или другие минерально-
сырьевые сегменты экономики (как это произошло позднее),
а пищевую и перерабатывающую промышленность, небольшие
заводы, обувные и пошивочные фабрики, предприятия торговли
и жилищный фонд. Именные чеки люди могли хранить у себя
(они не обесценивались инфляцией), пока не приходила пора акционирования
нужного им объекта. Для предотвращения частного
монополизма и дикого роста цен предлагалось стимулировать
создание параллельной сети частных предприятий (вместо одного
мясокомбината - десять, вместо двух пекарен - сотня. И т.д.).
Весь процесс приватизации занимал, по расчетам Малея,
около 15 лет.
Со стороны Михаил Дмитриевич казался хохмачом и балагуром.
На заседания правительства он приходил всегда с широкой
улыбкой и шутками. В то же время это был глубокий сосредоточенный
человек. Экономическую концепцию он проработал так,
чтобы она диктовала демократическую политику в государсtве.
Получив в свои руки некогда отчужденную властью собственность,
российский народ не на словах, а на деле превращался
в хозяина страны. Все становились акционерами, всем было
выгодно эффективное управление на всех уровнях, чтобы получать
высокие дивиденды. Значит хозяйственной и политической
власти приходилось бы иметь дело не с равнодушными ко всему
батраками, наемным быдлом, а с нацией заинтересованных собственников.
Этим собственникам было бы что терять, и они не обожествляли
бы чиновников даже высшего уровня, -включая президента
- относились к ним как к нанятым менеджерам. Не справились
с делом - пошли вон! Изберут других. Украли - идите в
тюрьму! Для защиты своих интересов нация собственников создала
бы сильные партии, независимые профдвижения и все остальное,
без чего нет гражданского общества.
При таком варианте Россию ждала судьба процветающих демократических
государств.

У концепции Малея было очень много противников. Наиболее
коварными ему представлялись Сергей Красавченко и Петр
167
Филиппов. Сергей Красавченко, выученик Гавриила Попова, был
тогда председателем комитета Верховного Совета РСФСР по экономической
реформе и собственности (позже работал первым
:Jаместителем руководителя администрации Президента рф и советником
Ельцина). А Филиппов, приятель Чубайса еще по ленинградскому
клубу «Перестройка», подшефному КГБ, возглавлял в
комитете КрасавчеНК9 подкомитет по приватизации (потом тоже
перешел в администрацию Ельцина).
Оба депутата заявляли себя демократами и поддерживали
с трибуны идею справедливой приватизации. Но вели при этом
странную игру. Они были противниками передачи акционируемых
предприятий их персоналу, выступали за кастрацию прав трудовых
коллективов. Надо, дескать, выдернуть всю собственность
из-под государства, но рабочему люду ее не давать. А кому? Да
любому, у кого имеются большие деньги, лучше даже иностранцам.
Особенно сырьевые отрасли. И чем быстрее, тем лучше, чтобы
подстраховаться от коммунистического реванша. Смешно. Как
будто ради этого партийно-гэбистская бюрократия доводила до
хаоса экономику страны (жупелом несуществующего коммунистического
реванша приватизаторы по рецептам Бнай Брита будут
размахивать еще очень долго, оправдывая разгром целых отраслей
и отказ от именных чеков).
Эта концепция закладывала совсем иную политическую основу
России - основу олигархического полицейского государства.
Оставленный без штанов народ будет враждебен чуждой ему
власти и нуворишам, впадет на время в прострацию, но станет
ждать своего часа. И чтоБы этот час не настал, чиновничья-олигархическая
верхушка начнет лихорадочно наращивать репрессивны~
аппарат и создавать систему узурпации власти, несменяемости
своего режима - через фальсификации выборов, их отмену,
через ликвидацию гражданских свобод. А пропасть между
народом и властью с ее прихлебателями будет постоянно расти.
И час тот придет все равно: самовластное правление (самодержавие)
- царя, генсека, президента - не дает России развиваться
эволюционно, а заставляет ее прыгать через огонь, кровь и разруху
от революции к революции
Можно было не придавать большого значения этой парочке
радикалов.

Но в их руках оказался опасный инструмент - Верховный
Совет РСФСР. Потому что комитет по экономической реформе
и собственности давал для парламента экспертную оценку
концепции Малея. Парламент не мог отмахнуться от оценок своего
комитета. А в эксперты Красовченко с Филипповым мобили-
168
зовали экономистов ультралиберального толка - стажеров ииАСА,
других русофобов от дебит-кредитной науки (они были и тогда
и по сей день сплетены в тугой 1<11убок, как дождевые черви в
банке рыболова из Бнай Брита).
Малея беспокоила возня вокруг документов Госкомимущества,
представленных в комитет Красавченко. Он очень переживал
за дело. И попросил меня при случае переговорить с Ельциным
ОТ позиции президента зависело тогда почти все.
Как сторонник концепции Михаила Дмитриевича я стал с
жаром упирать Борису Николаевичу на ее сильные стороны. На
справедливый характер дележа общественного богатства. На ее
не обвальные, а постепенные темпы разгосударствления по классическим
схемам. А форсирование процессов могло сломать России
хребет.

Ельцин уже разморился на солнце, нетерпеливо потряхивал
головой. Но дал мне договорить. А потом, оживившись, начал
хриплым голосом объяснять. Он знал о наработках Госкомимущества
- ему докладывали. Знал о других планах. Идет борьба
идей - пусть борются. Но у него после поездок за рубеж, особенно
в Америку и после консультаций там с видными экономистами
уже сложилось свое видение приватизационной политики в России.
Какое?
- Оставить в экономике значительную часть государственного
сектора, да еще на много лет, как предлагаете вы с Малеем?
Так не пойдет! - сказал он в своей резкой манере. - Не получится
что-то у капиталистов, все начнуТ сравнивать и кричать: <<давай
назад!» Да еще со всероссийскими забастовками. Это будет реальная
угроза возврата к социализму.
- А чем вам не угодил социализм? И разве тотальный капитализм
самоцель? - вырвалось у меня. - Создать всем равные
условия, и пусть конкуренция выявляет, что больше подходит нашему
обществу.
- Нет у нас времени на это. Совсем нет. Сковырнуть систему
Moryт только решительные шаги, - произнес Ельцин. - Надо в
массовом порядке и как можно скорее распродать все частникам.
Провести, понимаешь, черту между нами и прошлым.
- Но это может привести к обрушению экономики, к обвалу
рынка.
- На время приведет. Но под гарантии кое-каких наших усТУпок
Запад готов организовать для России товарную интервенцию.
Продержимся с полгода - год, и все пойдет как надо.
Мы помолчали. Ельцин давно не был со мной так откровенен.
169
- у нашего народа - голодранца нет таких капиталов, чтобы
выкупить все сразу, - сказал я. - Приватизационных чеков
на это дело не хватит.
- Да что чеки - бумажки, - поморщился президенТ.Нужны
деньги, большие деньги, чтобы обновлять производство.
Продадим тем, у кого эти деньги имеются. Таких совсем немного.
И это к лучшему. Когда меньше хозяев - с ними работать удобнее.
А все станут хозяевами - начнут власти приказывать. Какой
тогда угол искать?
Самое время было углубиться в этот разговор, но Ельцин
вдруг поднялся на корме во весь рост и сказал:
- Ну, хватит о работе. Надо искупаться. А то я совсем разомлею.
Мы разделись догола и нырнули с лодки. Поплавали в теплой
прозрачной воде. И вернулись на остров, к столу, где я получил
нагоняй за похищение виновника торжества.
В Москве после этого пикника я не раз вспоминал разговор
на водохранилище. Позиция Бориса Николаевича была очевидной.
На мой взгляд, ошибочная позиция. Но это .на мой взгляд.
А какой из меня теоретик приватизации, чтобы переубеждать упрямого
президента? Опора на здравый смысл? Но этот аргумент в
коридорах власти давно потерял всякую ценность.
И Ельцину, и группе Красавченко подбирали фасон, похоже,
в одной по·шивочноЙ. В других при разгосударствлении придерживались
стандартных правил: «не навреди!», «не нарушай установленные
экономические связи!», «не ослабляй национальную
безопасность!», «Делай не в чьих-то корыстных целях, а ради повышения
-эффективности производства!» По этому пути шли к успеху
м,:,огие азиатские и европейские страны. Здесь же намечалось
вершить все шиворот-навыворот.
Мне стало понятно, что планы Малея обречены. Что сначала
комитет Красавченко даст программе Михаила Дмитриевича негативную
оценку. Так оно и произошло. Затем Ельцин заменит Малея
-президенту подсунут какого-нибудь гопника из подворотни,
и тот по команде кукловодов начнет гасить топки российского
локомотива, да при этом еще строить из себя благодетеля, врать
и кочевряжиться.
Осенью Борис НиколаеВИ'1 действительно выгнал из Госкомимущества
Михаила Дмитриевича - перспективного ученого,
подарившего стране 80 изобретений, И посадил на его место Чубайса.
А спустя несколько лет Малей скончался с расцвете сил.
Люди идеи часто уходят вскоре после похорон своего детища.