Слив демократии. Контрнаступление мировой элиты

Еще со времен перестройки гуляет ироническое определение демократии как «власти демократов». И с тех пор произошло много такого, что вполне его подтверждает. Взять хотя бы один только 1993 год! Ну да это всё, как говорится, дела давно прошедших дней. А в мире произошло и продолжает происходить много чего интересного.

Вот, например, волнения в Таиланде, которые разворачиваются одновременно с украинской бучей. Тамошняя оппозиция – Народный совет демократической реформы (НСДР) – выступает с довольно-таки оригинальной программой, которая способна удивить даже самого искушенного политолога. Лидер НСДР Сутхеп Тхыаксубан заявляет: «Мы не ставим задачу переноса выборов на другую дату, как думают некоторые. Нас такой перенос совершенно не удовлетворит. Мы ставим задачу полной отмены выборов на неопределенный срок, пока не будет проведена политическая реформа. До тех пор мы, народ, не подпустим к власти никого из политиков».

А что же это за политическая реформа? Может быть, она ставит своей целью расширение демократии, о котором столь любят поговорить оппозиционные политики в разных странах? Нет, ничуть не бывало! Оказывается, либеральная оппозиция требует «законодательного запрещения популизма» а также «прекращения диктата большинства в парламенте и в политике». А «большинство», которое «диктует» - это жители провинции, в силу своей малообеспеченности и необразованности, до парламента и демократии еще не доросшие. Отсюда другое требование – введение избирательного ценза.

Эта программа вызвала живейший интерес у славной своими либеральными взглядами Ю. Латыниной, которая уже заметила, что «Таиландская революция, вернее, Таиландская оппозиция, насколько я понимаю, это первая оппозиция в XXI веке, которая выдвинула требование лишения всеобщего избирательного права, которая выдвинула требование введения образовательного и имущественного ценза». Интерес этот понятен, Латынина и сама к цензовым ограничениям «дышит неровно». В 2011 году в «Новой газете» вышла её статья «Европы, ты офигела!». Там было можно прочитать вот такие замечательные, поистине либеральные мысли: «Еще нам говорят, что демократия — это европейская ценность и европейское завоевание; что это самый офигительно хороший режим, и при этом под демократией разумеют всеобщее избирательное право. Кто против всеобщего избирательного права — тот фашист, негодяй и вообще — гад. Сейчас я на минуточку воздержусь от оценок работоспособности всеобщего избирательного права в какой-нибудь Гане или Палестине, но вот проблема: а какое отношение universal suffrage имеет к традиционным европейским ценностям?... На Западе времен его расцвета были представлены самые разные режимы…Но вот всеобщего избирательного права не было решительно ни в Великобритании, ни в США, и Томас Маколей, историк и член британского парламента, писал в середине XIX века, что это понятие «совершенно несовместимо с существованием цивилизации». Первый раз всеобщее избирательное право было введено во Франции во времена Великой французской революции и кончилось гильотиной и террором; второй раз (для мужчин) ввел его железный канцлер Бисмарк в Германской империи в 1871 году, желая разбавить свободомыслие немецких собственников шовинистическим угаром безмозглых масс. Ценз стал понижаться, а избирательное право стало распространяться на неимущих после Первой мировой войны, и окончательно всеобщим оно стало после Второй мировой, под влиянием социалистической идеологии. Во всех нищих странах, в которых его пытались ввести — в той же Африке, — всеобщее избирательное право приводило к переделу собственности, распространению религиозного и национального фанатизма и кончалось диктатурой». (http://www.novayagazeta.ru/politics/48064.html) 

Могут возразить, что мнение Латыниной – это её мнение и вряд ли стоит уделять вниманию всякому «экстравагантному» суждению, высказанному в либеральной газете. Однако, идеи здесь, что называются, витают в воздухе. При обсуждении статьи на «Радио Свободы» 58 % позвонивших слушателей поддержали идею введения ценза. Некоторую симпатию к цензовым ограничениям наблюдатели увидели и у председателя «Деловой России» Б. Титова, который в том же самом 2011 году писал: «Отец сингапурского чуда Ли Куан Ю заявил, что «в вопросах демократии важно помнить, что для создания открытой политической конкуренции и свободных СМИ нужно, чтобы 40–50% населения принадлежали к среднему классу, т. е. имели доход выше $5 тыс. в месяц и были хорошо образованны». И тут я полностью с господином Ю согласен. И Америка, и Европа на пути к всеобщему избирательному праву прошли длинный период избирательных цензов, да и с ним во многих странах избирательный процесс долгое время мало отличался от того, что происходит сейчас у нас». (http://izvestia.ru/news/511057#ixzz2riBEAsgY)

Требование таиландской оппозиции не следует считать какой-то причудой местных оппозиционных политиков. В политике, вообще, ничего не делается просто так, всё имеет некий смысл, является определенным сигналом. Весьма вероятно, что в Таиланде обкатывается некая новая технология, призванная вернуть демократии мира к изначальному цензу. Если вдуматься, то это очень даже логично – выбрать в «третьем мире» какую-нибудь не слишком «передовую» страну и поэкспериментировать с ней. Ну, а потом, если всё пройдёт нормально, попытаться ввести цензовые ограничения в других, более «продвинутых» странах. В принципе, это великолепнейшим образом отвечало бы интересам нынешних элит, которые давно уже производят неолиберальный поворот, сопровождающийся сворачиванием социальных гарантий и сокращением среднего класса. Понятно, что демократия здесь становится неугодной, ведь невесть что возомнившее о себе «быдло» может использовать её механизмы в своих целях. Пока это еще не так страшно, но ведь глобальный Кризис капитализма обещает усугубиться, и это потребует мощного закручивания гаек.

Тут надо заметить, что проекты сворачивания демократии разрабатываются уже давно, самое ранее – с 1970-х годов, когда мировые элитарии с большим неудовольствием наблюдали рост социальных движений в мире. В 1975 году видные западные интеллектуалы (С. Хантингтон и др.) составляют доклад «Кризис демократии», написанной по заказу одного из центров мондиализма – «Трехсторонней комиссии». В нём прямо указывается на то, что демократия (как, впрочем, и государство социального благосостояния) начинают угрожать правящей верхушке. Никакой внешней угрозы, по мнению, авторов нет, но есть угроза внутренняя, исходящая из динамики развития демократии. «Вывод: необходимо способствовать невовлеченности (noninvolvement ) масс в политику, развитию определенной апатии, - пишет А. И. Фурсов. - Надо, мол, умерить демократию, исходя из того, что она – лишь способ организации власти, причем вовсе не универсальный». («Рукотворный кризис»)

На фоне таких вот аналитических откровений идея возврата к «цензовой демократии» выглядит не такой уж фантастической, не правда ли? Тем более, что за это выступают и актуальные политические силы – пусть пока и на азиатской периферии глобального капитализма. Конечно, будь воля элит, то они никогда не отказались бы от ценза, и продолжили держать большинство в положении покорных наёмных работников. Однако, слишком уж могучие силы пробудила капитализация и промышленная революция. За предоставление избирательных прав как можно более широкому кругу в 19 веке выступила не только демократическая и социалистическая интеллигенция, но и средняя буржуазия, изрядно насолив тем самым элитной верхушке. Змей капитализма пребольно укусил себя за хвост и пришлось идти на демократические подвижки. Ну, а потом и строить столь ненавистное «социальное государство», которое теперь всячески пытаются сломать.

Очевидно, что в элитариях проснулся феодал, который всегда грезил о полной власти над холопами и полной свободе от всех государственных ограничения. На протяжении многих столетий этот феодал вёл жёсткую борьбу с монархами, которые, напротив, пытались ограничить его вольницу, часто опираясь на поддержку «простого люда». Классический пример – Иван Грозный, «клавший гнев» на бояр, но апеллировавший к посадским людям. Его частенько представляют этаким палачом, рубившим головы несчастным боярам, однако, источники свидетельствуют, что речь шла о самой настоящей войне, в которой Грозному противостояли хорошо вооруженные и многочисленные феодальные войска. А. Тюрин в своей монографии «Война и мир Ивана Грозного» дает великолепное описание борьбы с князем Иваном Петровичем Челядиновым. Альберт Шлихтинг сообщает: «… Много знатных лиц, приблизительно 30 человек, с князем Иваном Петровичем… во главе… письменно обязались, что передали бы великого князя вместе с его опричниками в руки вашего королевского высочества, если бы только ваше королевское высочество двинулось на страну» (речь идет про короля Сигизмунда II Августа).

Известный автор, иноземец Генрих Штаден описывает разгром заговора: «А великий князь вместе со своими опричниками поехал и пожег по всей стране все вотчины, принадлежавшие упомянутому Ивану Петровичу».

И вот меткое замечание А. Тюрина: «В этом описании мы видим быструю и умную ликвидацию угрозы. Вотчины Ивана Петровича – это не загородные дачки, а феодальные владения, находившиеся в Бежецком Верхе и других регионах страны, с многочисленными военными слугами и боевыми холопами. Согласно синодикам, проанализированным Скрынниковым, во время опричного рейда погибло 293 военных слуг и 50-60 дворян Челяднина-Федорова, крестьяне же не пострадали».

В Европе элитариям удалось создать накопить достаточный ресурс для победы над монархами. Чего стоит одно масонство, изначально функционировавшее в качестве инициатической организации строителей, но со временем ставшее оружием в руках мятежных аристократов»! В результате, автократия в Европе была уничтожена, на её место пришли марионеточные парламентские «монархии» или плутократические республики. Препятствия на пути обогащения элитных верхов были сняты, что, в общем и целом, явилось торжеством феодализма.

Г. Джемаль в своих интересных построениях утверждает о существовании некоего «Традиционалистского клуба», который включает в себя верхушку традиционного общества, сохранившую если не власть, то влияние: «Первая и особенно Вторая мировые войны их немножко подвинули, они вынуждены отойти с авансцены за кулисы, но они существуют, и существуют очень эффективно. Достаточно сказать, что все транснациональные корпорации, советы директоров — это титулованные люди, это представители династий, как действующих, так и пока что отставных. Вот это традиционный клуб, который включает в себя Далай-Ламу, Папу Римского, монархические дома Европы и не только Европы, потому что британская монархия создала систему, или грибницу аристократии как партию по всему миру, куда входит и Хашимитская династия, и султан Брунея, и раджи Индостана, и микадо Японии. Это колоссальная грибница, которая неочевидна в своем влиянии, в своих ресурсах для широкой публики, но, тем не менее, эти ресурсы, это влияние огромны». («Политическая теология»)

Феодальная элита сохранила и преумножила своё могущество, причем распространила его на новые земли. В первую очередь, на США, которые хоть и считаются самой демократической демократией, однако, правят-то ей потомки знатнейших родов. В данном плане необходимо обратиться к исследованиям американского автора Д. Айка («Самая великая тайна»), сделавшего много любопытных наблюдений. Он хоть и перебарщивает с конспирологией, но социальную действительность зафиксировал довольно точно, так что и не поспоришь: «Если вы исследуете генеалогию президентов Америки, то будете поражены. Все президентские выборы, начиная с Джорджа Вашингтона в 1789, были выиграны наиболее «чистокровными» кандидатами, и эталоном является Европейская Королевская Кровь. Из 42 президентов, предшествовавших Биллу Клинтону, 33 были генетически связаны с двумя людьми — Альфредом Великим, Королем Англии, и Шарлеманом, монархом, правившим на территории современной Франции. 19 из них имели родственные узы с королем Англии Эдвардом III, родственником принца Чарльза. И тоже самое касается всех ключевых постов власти, повсюду — одно и то же племя! Будь это семья банкиров в Америке или какая-либо другая. Скажем, Джордж Буш и Барбара Буш выходят из одной линии крови -линии Пирсов (раньше они назывались Перси), одной из аристократических семей Британии, процветающей по сей день. Дж. Буш является родственником Шарлемана и Альфреда Великого, а также Франклина Делано Рузвельта. Идея о том, что любой может стать президентом, — просто неправда. Если вернуться на два поколения назад, в соответствии с исследованиями, то можно увидеть: Прескот Буш состоял членом Общества Черепа и Скрещенных Костей в Йельском университете и был замешан в различных политических маневрах. В последующем поколении вы увидите Джорджа, которого готовили с рождения и воспитывали как держателя власти. Он и стал главой ЦРУ, вице-президентом и президентом. Он возглавлял Республиканскую партию во время слушаний Уотергей-та. Был послом ООН и неофициальным послом в Китае. Все эти цолжности — ключевые. К тому же Джед Буш стал губернатор штата Флорида. По данным Книги Пэров Берка, даже по официальной генеалогии, Б. Клинтон генетически родственней Дому Виндзоров, а также каждому шотландскому монарху, королю Англии Генриху III и Роберту I — королю Франции. Клинтон происходит и из семьи Рокфеллеров на одно поколение назад, что является ясным объяснением того, почему так называемый «мальчик с улицы из штата Арканзас» получил стипендию Рода в Оксфордском университете, которая выдается только избранным. В очень раннем возрасте Клинтон стал губернатором штата Арканзас, который все считают штатом Рокфеллеров. Затем он стал президентом Соединенных Штатов».

К слову, нынешний президент США Б. Обама тоже отнюдь не пролетарий, мягко говоря. Согласно опубликованным данным Исторического генеалогического общества Новой Англии, по материнской линии он является родственником Х. Клинтон, Д. Маккейна, Д. Буша, Д. Форда, Л. Джонсона, Г. Трумэна, Д. Мэдисона и даже У. Черчилля. Вот такое аристократическое кубло представляет собой элита самой великой в мире демократии.

В ближайшее время элитарии будут устанавливать свою открытую власть – бессовестно и безжалостно. И предсказания этого можно прочесть у многих культовых авторов. Так, сворачивание демократии недавно напророчил известный теоретик глобализма Ж. Аттали в книге «Краткая история будущего». Там он пишет о грядущем возникновении планетарной гиперимперии, для которой будут характерны невиданные состояния и невиданная же нищета. В империи этой абсолютно всё будет частным – правосудие, армия, полиция. Собственно, частные армии создаются уже сейчас и очень успешно: «Такое происходит впервые после Вестфальского мира, заключённого аж в 1648 году и положившего конец существованию частных вооружённых формирований, - сообщает генерал-полковник Л. Г. Ивашов. - Тогда их запретили иметь курфюрстам и прочим европейским вельможам, закрепив за государствами монополию на применение военной силы. На примитивные подразделения наёмников теперешние частные военные корпорации мало походят. Они состоят в основном из высокопрофессиональных представителей спецслужб, генералов и офицеров, способных организовывать мощные, эффективные операции, разведчиков, психологов и даже специалистов по дестабилизации работы банковских систем. Главными инициаторами создания этих структур были американцы, а «компанией-родоначальницей» – организация с аббревиатурой MPI. Ныне таких компаний в мире около 200». («Тайные армии следов не оставляют»)

И это пока только всполохи – настоящее светопреставление еще грядет (его может вызвать хотя бы вторая волна всемирного Кризиса). И если Европу и США как следует рванет, то «национальные» государства окажутся не в состоянии обуздать волну революционного протеста. И тогда в ход пойдут беспощадные терминаторы из транснациональных частных армий. Они-то и усмирят «обезумившие массы». А ТНК образуют нечто вроде Всемирного совета глобальных корпораций (идея Э. Тоффлера), который станет пресловутым «мировым правительством». Что же до национальных правительств, то их проклянут – за «национализм», «социализм», «милитаризм», «популизм». Вообще, эти самые государства транснационалам уже не нужны. Государство, хоть сколь угодно буржуазное, до известной степени всё-таки социально, ибо как-то поднимается над классами. Его надклассовость была нужна элитам тогда, когда глобализация экономики еще не зашла столь далеко, и надо было мириться фактом существования различных национальных сообществ. Кроме того, на определенном этапе элиты вынужденно отступили, кинув массам кость социального государства. Но само это отступление ввергло элиты в состояние депрессии, угрожая обесценить всё её могущество. А тут еще и подоспела глобализация экономики. Поэтому элиты решили, что время отступать прошло, пришло время решительной атаки – на социальное и национальное.