Блокада Ленинграда. Когда спит совесть

Роятся в голове Воспоминанья.

Дни жизни где-то,

А это где-то – дни войны,

Из детства это;

Огарок, серый полумрак,

На окнах иней,

В доме хлад

И мать, беря за ручку,

Тянет на чердак;

И распилив чердачное

Бревно, несём поленья в дом,

И натопив до жара печь,

В тепле купаемся потом;

Но всё проходит –

Это тоже, дрожим

От холода, о Боже;

Ещё обрывок ледяной;

Мать кровь идёт сдавать со мной;

Я жду, она лежит

На топчане, кровь

Каплями бежит в шприце;

Потом желанная награда;

Мать делит пайку на двоих,

Что ей положена,

Чтоб сил восстановить;

И бледная, едва шагая,

От доноровского Вклада,

Несёт в авоске кусочек

Мяса, два батона –

Ей мужа на ноги

Поставить надо;

Отёчный он,

Набухли ноги. Глаза

Стеклянные, а лет немного;

Итак по граммам отдавая

Кровь, сама слегла.

А он Воскрес;

Ну а потом прошло

Два года, он даже

В Армию попал,

Завёл подругу где-то

В Риги и долго

Тщательно скрывал;

Мне шёл тринадцатый,

Маме 37; а год 47-ой

И он ушёл к другой...

Лет 30 уже минуло

Нет той, которая спасала,

И слова доброго святого

Никто нам с мамой не прислал;

И недуг свой – гипертонию,

В кольце Блокады получив,

За доброту, за кровь родную,

Что отдана за жизнь другую.

Нина Эманулаева, Санкт-Петербург.

27 января 1944 года – День полного освобождения Ленинграда от немецко-фашистской блокады. 872 дня и ночи жители города находились между жизнью и смертью – за время блокады (с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года) от голода и обстрелов погибли свыше 641 тысячи человек (по другим данным, не менее 1, 5 миллиона).

3 процента из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные 97 процентов умерли от голода.

А отчим Нины выжил, окреп, стараниями жены, сдававшей ради него свою кровь один раз в две недели, меняя пункты приёма (поскольку было запрещено так часто сдавать кровь), пешком обходя с дочкой блокадный город. И стал издеваться над падчерицей. Положит на видное место свою пайку – кусок хлеба, обрезав его ножом по углам, – делал «зарубки», чтобы она не покусилась на его кусок. И смотрит, лёжа на диване, на голодную девочку – купится или нет на эту приманку? Она долго крепилась, хотя терпела страшный голод... Однажды, когда отчим уснул, подошла с ножом к столу, отрезала с четырех углов по крохотному кусочку и тут же съела. И сразу её сковал ужас, который она помнит и по сей день, – вдруг отчим заметит, что его кусок хлеба стал меньше. Но к радости Нины «ловец» не заметил «усушку». После этого голодная девочка ещё несколько раз проделывала свой «фокус». Затем отчим, получив развод, навсегда исчез из её и маминой жизни, оставив в спешке своё пальто. Трусливо бежал, так как последним аккордом их совместной жизни стал бракоразводный процесс. На нём в знак «благодарности» он облил грязью женщину, спасшую ему жизнь ценой своего здоровья. На развод подавал спасённый. Уходя из дома в костюме и обещая вернуться за пальто, сказал ей на пороге:

– Не приходи на развод, нас разведут и без тебя.

Такой расклад заинтересовал жену и она пришла в суд. Дверь, где шло заседание, была приоткрыта. «Не женщина, а просто зверь. С такой бы женой, будь я мужчиной, тоже бы развелась», – размышляла она, слыша женский голос, не зная, что речь шла о ней. А показания давала новая пассия её мужа, не жалея красок, дабы очернить её. Экс-муженёк ей во всём поддакивал.